|
национализации, но оно не ре1улирует и не может регулировать отношения
собственности, возникающие между государством и частными физическими и
юридическими лицами. Условия проведения национализации определяются не
международным правом, а внутренним правом государства, осуществляющего
национализацию.
При всех отличиях, связанных с историческими, политическими и
экономическими условиями проведения национализации в различных странах, с
точки зрения проблематики международного частного права важно выявление
некоторых общих черт, характерных для правовой природы национализации.
Во-первых, всякий акт национализации — это акт государственной власти; во-
вторых, это социально-экономическая мера общего характера, а не мера
наказания отдельных лиц; в-третьих, национализация может осуществляться в
отношении собственности вне зависимости от того, кому она принадлежит
(отечественным или иностранным физическим и юридическим лицам);
в-четвертых, каждое государство, проводящее национа-
172
лизацию, определяет, должна ли выплачиваться иностранцам компенсация за
национализированную собственность, а если должна, то в каком размере.
Внутренний закон государства может предусмотреть предоставление
компенсации, условия и время ее выплаты, что имело место в ряде стран.
В качестве примера можно привести ст. 3 иракского закона № 59 от 1 июня
1972 г. о национализации «Ирак петролеум компани», в которой указывалось,
что иракское государство уплатит ей компенсацию. Однако из этой
компенсации, согласно закону, должны быть вычтены долги компании (налоги,
местные долги, связанные с операциями) и суммы, которые причитаются
иракскому государству.
В 1973 году Генеральная Ассамблея ООН подтвердила право освободившихся
государств самим определять формы и размер компенсации (резолюция 3171/
XXXVIII).
Вместе с тем государство как сторона в международном договоре о взаимной
защите инвестиций может принять на себя обязательства не осуществлять меры
по принудительному изъятию капиталовложений, в том числе путем
национализации, реквизиции или конфискации в административном порядке.
Такое обязательство Советского Союза (так же, как другого государства —
стороны в договоре) содержится в двусторонних соглашениях о поощрении и
взаимной защите капиталовложений, заключенных правительством СССР с
правительствами Великобритании, ФРГ, Франции, Финляндии и других стран. В
этих соглашениях предусматривается, что при национализации иностранных
капиталовложений, проведенной в случаях, когда этого требуют
государственные или общественные интересы, будет выплачиваться компенсация.
Она должна выплачиваться без необоснованной задержки, быть конвертируемой и
свободно переводимой с территории одной страны на территорию другой.
Таким образом, Советский Союз, а затем Россия и другие страны СНГ
признали в заключенных ими соглашениях принцип быстрой, адекватной и
эффективной компенсации (ст. III договора России с США, ст. 5 договора с
Кореей). Естественно, что такое признание принципа компенсации не имеет
обратной силы и не
173
может быть распространено на национализацию, проведенную в нашей стране в
период до заключения этих соглашений.
4. Законы о национализации имеют экстерриториальное действие, то есть
должны признаваться и за пределами государства, их принявшего. Это
означает, что государство, осуществившее национализацию, должно быть
признано за границей собственником как имущества, которое находилось в
момент национализации в пределах его территории, так и национализированного
имущества, находившегося в момент национализации за границей.
В настоящее время, как правило, ни судебной практикой, ни юридической
доктриной стран Запада не оспаривается экстерриториальное действие законов
о национализации в отношении имущества, которое в момент национализации
находилось на территории государства, осуществившего национализацию, а
затем было вывезено за границу в порядке ведения внешней торговли, в
качестве экспонатов на выставки или для иных целей.
Решающее значение для признания судами принципа экстерриториального
действия законов о национализации имела длительная борьба Советского
государства, которую оно вело за признание своих прав на имущество,
приобретенное в силу законов о национализации.
Первым решением, которым было признано экстерриториальное действие
советских законов о национализации, было решение Высшего суда
Великобритании от 12 мая 1921 г. по делу «А. М. Лютер против Д. Сегора».
Суть этого известного дела сводилась к следующему. В августе 1920 года
Наркомвнешторг РСФСР продал английской фирме «Сегор» партию фанеры. До
национализации фанера была собственностью акционерного общества «Лютер».
Национализированный товар (фанера) в момент национализации находился на
складе предприятия общества «Лютер» в Новгороде. После прибытия фанеры в
Великобританию бывшие собственники общества «Лютер» предъявили иск фирме
«Сегор» о возврате фанеры. Первоначально иск был удовлетворен, однако при
вторичном рассмотрении дела уже после заключения первого торгового договора
между РСФСР и Великобританией в 1921 году английский суд отклонил иск.
Судья Скретон (Scrutton), в частности, указал, что если Л. Б. Красин (глава
советской торговой делегации) привез товары в Англию от имени своего
правительства и объявил, что они принадлежат правительству, то ни один
английский суд не может проверять такое заявление. Как заявил судья
Варингтон (Warrington), суд не может «входить в рассмотрение вопроса о
действительности актов, коими право собственности на спорные товары был»
изъято от истцов и перенесено на ответчиков». Судьи
174
отвергли довод истца о том, что советские законы о национализации якобы
противоречат принципам справедливости и морали и поэтому действие их не
может быть признано в Великобритании.
Из решений судов других стран следует указать на решение федерального
суда США от 5 июня 1931 г. по делу о советском золоте (по иску Банка
Франции к американским банкам), в котором было признано, что акты
национализации должны рассматриваться как действительные (см. гл. 6). В
решениях американских судов по делу «правительство США против банкирского
дома М. Бельмонт» (1937 г.) и по делу Пинка (1942 г.) было признано
экстерриториальное действие советских законов о национализации в отношении
имущества отделений национализированных русских юридических лиц,
находившегося в момент национализации на территории США.
Верховный суд США в своем решении от 2 февраля 1942 г. по иску
правительства США к Пинку, ликвидатору американских отделений
национализированных русских страховых обществ, указал:
«Мы решаем, что право на фонды или на имущество, о которых идет речь, было
приобретено Советским правительством как преемником «Первого русского
страхового общества»; что это право оказалось переданным Соединенным,
Штатам по соглашению с Литвиновым и что Соединенные Штаты имеют право на
имущество (фонды) вопреки притязаниям общества и иностранных кредиторов».
В силу применяемых в каждой стране коллизионных норм моменты
возникновения и перехода права собственности определяются по принципу lex
rei sitae. Отсюда следует, что при рассмотрении иностранными судами
вопросов, касающихся национализированного имущества, подлежат применению
законы государства, осуществившего национализацию.
Признание права собственности государства на национализированное
имущество, вывозимое им за границу, является необходимой предпосылкой
осуществления международной торговли. Без признания экстерриториального
действия национализации была бы невозможной международная торговля.
Г. Кегель (ФРГ) исходит из необходимости признания иностранной
экспроприации (этим термином он пользуется в своем учебнике по
международному частному праву), а тем самым и применения иностранного
права, проведшего эту экспроприацию. «Право на персидскую нефть,
индонезийский табак и чилийскую медь,
175
ввозимые на европейский рынок, пришлось в последние годы признать за новыми
господами»,— писал он. Г. Кегель имеет в виду решения судов ряда стран,
вынесенные в связи с национализацией Англо-Иранской нефтяной компании,
решение апелляционного суда Бремена, отказавшего в 1959 году в иске двум
голландским обществам в отношении нескольких тысяч тюков табака,
закупленных западногерманской фирмой в Индонезии, а также решения,
вынесенные в отношении национализации, проведенной правительством С.
Альенде в Чили. В этих решениях судов были отвергнуты домогательства бывших
собственников на национализированное имущество И признано
экстерриториальное действие актов о национализации в отношении имущества,
находившегося в момент национализации в стране, где она была проведена, и
вывезенного затем за границу. Впоследствии в силу внутренних изменений,
происшедших в Индонезии, правительство этой страны приняло решение о
возвращении прежним владельцам ранее национализированных предприятий.
Однако решение западногерманского суда в Бремене об индонезийском табаке
сохраняет свое принципиальное значение.
В решении французского суда от 16 июня 1993 г. по искам И. Щукиной и И.
Коновалова к Российской федерации, Государственному Эрмитажу и ГМИИ имени
А. С. Пушкина суд признал, что акт национализации — это акт государственной
власти. И что особенно важно, что факт проведения национализации без
компенсации собственности не меняет природы акта национализации как акта
осуществления суверенитета государства со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
5. Если право собственности на вывезенное за границу национализированное
имущество получило повсеместное признание, иное положение'сложилось в
судебной практике государств Запада в отношении национализированного
имущества, находившегося в момент национализации за границей. Суды
ссылаются при этом на то, что приобретение права собственности на имущество
может определяться исключительно законами страны его места нахождения. С
этим обоснованием нельзя согласиться. Если обратиться к практике проведения
национализации Советским государством, то следует прежде всего отметить,
что по советскому законодательству
176
не имело юридического значения, где находилось имущество национализируемого
предприятия в момент национализации, поскольку национализация
распространяется на все такое имущество, независимо от места его
нахождения. В большинстве случаев речь шла о том, что за границей
находились лишь отдельные составные части национализированного
имущественного комплекса, отдельные вклады в банках, отдельные
имущественные требования (права и т. п.). Что же касается филиалов
национализированных юридических лиц, то личный закон юридического лица
ре1улирует, согласно признанным повсеместно правилам международного
частного права, порядок ликвидации такого юридического лица и
предусматривает, какие последствия при этом наступают.
«Судьба зарубежного имущества национализированных предприятий,— отмечает
Л. А. Лунц в своей работе «Международное частное право»,— может
определяться лишь законом той страны, к которой данное предприятие
принадлежало в момент национализации. Например, бывшие русские частные
банки и русские страховые общества, уставы которых были в свое время
утверждены в России в соответствии с действующими в то время российскими
законами и правления которых находились в Петербурге или Москве, имели,
очевидно, русский личный статут. Национализация их по декретам Советского
правительства не могла не получить экстерриториального действия».
Юридическая доктрина на Западе выдвинула целый ряд возражений, призванных
обосновать неправомерность актов о национализации, проводимой в других
странах.
Некоторые авторы, в частности, утверждают, что национализация не должна
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64
|
