|
М., 1982, с. 86—94.
12. Korany В. et coll. Analyse des relations Internationales. Approches,
concepts et donnees. — Montreal. 1987, p. 263—265.
13. Braillard Ph. Philosophic et relations intcmationales. — Paris, 1965,
p. 17.
105
14. В.И. Ленин и диалектика современных международных отношений. Сборник
научных трудов. Под ред. Ашина Т.К., Тюлина И.Г. — М., 1982,с. 100.
15. Агоп К. Ра1х е1 Оиеп-е еп1ге 1е5 па1юп8., Р., 1984, р. 103.
16. См., например: Поздняков Э.А. Системный подход и международные
отношения. М., 1976;
Система, структура и процесс развития международных отношений / Отв. ред.
В.И. Ганпман. — М., 1984.
17. См., например: Антюхчна-Московченко В.И., Злобин А.А., Хруста-лев
М.А. Основы теории международных отношений. — М., 1988, с. 68.
18. Возе К. 5осю1ое1е (1е 1а ра1х. — Рапа, 1965, р. 47—48.
19. ВгаШаг поляки, живущие в США, принимают
участие в национальных выборах 1989 г., и в одном из районов Варшавы их
голоса становятся решающими;
опубликованный в Англии роман становится причиной отставки посла в Иране и
одного убийства в Бельгии; отравленные в Чили фрукты дестабилизируют
мировые рынки, провоцируют действия нескольких правительств, рабочие
волнения в доках Филадельфии и политический кризис в самой Чили — таковы
лишь отдельные примеры из великого множества событий, иллюстрирующих
становление нового глобального порядка», — пишет Д. Розенау (8).
Ощущение глубоких изменений, производящих подлинный переворот в привычной
картине международных отношений, присуще практически всем крупным работам
последних лет, в которых рассматриваются проблемы наблюдающихся в этой
сфере новых явлений и процессов. Приведем еще два примера в данном
отношении.
Так, французский исследователь Ф. Моро Дефарг подчеркивает, что XX век
завершается под знаком глубокого переворота в характере международных
отношений, являющегося не столько результатом деятельности государственных
политиков, сколько совершенно других процессов. Религии, культуры,
многообразные виды обменов между общностями эволюционируют по своей
собственной логике и постоянно «нарушают государственные границы». Эта
логика не считается с политико-юридическими барьерами, которые она без
конца опрокидывает или обходит. В сороковые и пятидесятые годы в «конфликте
века» противостояли друг другу коммунистический Восток и плюралистический
Запад;
в семидесятые годы он переместился в сферу противоречий между богатым
Севером и бедным Югом. «Куда он перемещается накануне 2000 года? В сферу
борьбы между предприятиями, между государствами за обладание и контроль над
технологическими инновациями? В сферу антагонизмов между всем тем, что
символизирует современность — от джинсов до компьютера — и всем тем, что
воплощает идентичность, будь то национальная, религиозная или социальная
идентичность? В разрушение прежних порядков под ударами требований
свободы?» (9). Ответы на все эти
118
вопросы далеко не очевидны. Хотя вполне очевидно то, что они вызваны теми
глубокими трансформациями, которые переживает современный мир, и
возникающими в этой связи ощущениями тревоги перед лицом нарушения
стабильного порядка вещей.
В этой связи бельгийский ученый А. Самюэль считает, что человечество уже
вступило в «новый международный мир», а скорость и глубина наблюдаемых
изменений имеют, по меньшей мере, два последствия.
Во-первых, произошел переход от биполярного мира к комплексному. Нет уже
двух сверхдержав; в юго-восточной Азии бурно развиваются новые динамичные
государства; в других странах происходит демографический взрыв; нации
освобождаются; «спутники» уходят с орбит своих сюзеренов; действия малых
государств приносят серьезные беспокойства великим державам. Наряду с
упадком влияния больших идеологий, появляются новые силы — экономического,
финансового, а также духовного характера. «Бог не умер». Во всяком случае
религиозность не только возвращается, но и претендует определять
национальные и международные политические процессы. Одновременно от Мехико
до Москвы происходит «восстание гражданского общества», которое
опрокидывает однопартийность и склеротическую политику. Наконец,
интеллектуалы, религиозные деятели становятся не только звездами, но и
международными лидерами, скромная, но настойчивая деятельность которых
изменяет ход вещей.
Во-вторых, этот переходный мир стал непредсказуемым. Мы уже привыкли к
разделу мира на два блока, который казался или пропагандировался как
незыблемый. Но вот непредвиденное уже произошло. Коммунистическая идеология
и коммунистическое движение уже совсем не те, что были еще недавно.
Единственная партия — авангард уступает место многопартийности. Вопросы,
которые были отложены в долгий ящик истории — такие, как, например,
воссоединение Германии, — решаются неожиданно быстро. И никто не может
предсказать, что еще произойдет завтра. Вместе с тем уже сегодня ясно, что
вопросы международной безопасности больше не могут решаться и даже не
встают в терминах равновесия военных сил (10).
Итак, новизна ситуации в международных отношениях может быть
резюмирована, с учетом рассматриваемой проблемы, в том, что наблюдающиеся
сегодня общепланетарные трансформации выходят за рамки рассмотренных выше
закономерностей межгосударственных взаимодействий и, не отменяя их
значения, лишают их «претензии» на всеобщность во влиянии на человеческие
судьбы, на судьбы мира в целом. В этой связи возникает
119
имеющий принципиальное значение вопрос: правомерно ли вообще говорить
сегодня о каких-либо действующих в этой сфере закономерностях
универсального характера? Думается, что несмотря на всю глубину и
значимость происходящих изменений, на него может быть дан утвердительный
ответ.
3. Универсальные закономерности Международных отношений
Универсальные, или наиболее общие закономерности, в отличие от
закономерностей меньшей степени общности, должны отвечать критериям
пространственно-временного и структурно-функционального характера. Это
значит, что, во-первых, их действие должно касаться не только тех или иных
регионов (скажем, наиболее развитых в социально-экономическом отношении —
например, Западной Европы, Северной Америки и т.п.), а мира в целом. Во-
вторых, они должны наблюдаться и в исторической ретроспективе, и в
переживаемый период, а также не исключаться в будущем. В-третьих, они
должны охватывать не тех или иных — пусть даже самых значимых сегодня и/или
самых «перспективных», с точки зрения обозримого будущего, — а всех
участников международных отношений, как и все сферы общественных отношений:
экономику, социальную жизнь, идеологию, политику, культуру, религию, хотя
проявление таких закономерностей в различных сферах может быть (и чаще
всего является) отнюдь не «симметричным».
С учетом сказанного могут быть выделены две основных закономерности, две
ведущие тенденции в эволюции взаимодействия социальных общностей на мировой
арене. К ним относятся глобализация и фрагментация международных отношений,
становление единого, целостного мира и все новые формы его раскола. В
определенном смысле можно сказать, что они являются диалектически
противоположными сторонами одной и той же внутренне противоречивой
тенденции — роста взаимозависимости современного мира — и ее проявлений в
сфере международных отношений.
Указанные закономерности проявляются, с одной стороны, в
интернационализации экономической, социальной, политической и всей
общественной жизни, а с другой, — в создании и укреплении суверенных
государств, развитии национальных общностей и национальных движений,
стремящихся к реализации своих интересов вне национально-государственных
границ (11). Вместе с тем их содержание гораздо шире, поскольку они актив-
120
но вторгаются в частную жизнь, изменения характера которой, с точки зрения
ее «выхода» в сферу международных отношений, является, по-видимому, одной
из наиболее отличительных черт происходящих глобальных изменений. Поэтому
их действие касается не только социальных общностей и политических
движений, но и конкретных личностей, расширения поля взаимного (и весьма
существенного) влияния индивида и международных отношений.
Действие основных закономерностей наблюдается уже в период образования и
крушения древних империй, зарождения и распространения мировых религий,
формирования национальной государственности в Европе и распространения
этого процесса на другие регионы мира, распада государственных империй на
самостоятельные политические единицы в преддверии XX века (Австро-Венгрия,
Османская империя и т.п.), бурного процесса институализации международных
отношений в нашем столетии и т.д. Одновременно шел процесс расширения
обменов между различными общностями, государствами и частными участниками
международных отношений (коммерсантами, религиозными организациями,
деятелями искусства и культуры), ускоряющийся по мере научно-технического
развития.
Новые импульсы указанные процессы получают в точках научно-технических
революций, в особенности таких, как промышленная революция на рубеже
XVIII—XIX веков, НТР, ведущая свое начало с пятидесятых годов нашего
столетия, и ее современный этап, характеризующийся бурным развитием
микроэлектронных технологий. В результате осуществляющегося сегодня в
масштабах планеты перехода от индустриального (а в ряде регионов — от
доиндустриального) общества к постиндустриальному («программируемому», по
терминологии А. Турена) происходят коренные изменения в средствах связи и
транспорта, в информационных технологиях и коммуникациях, в формах
социальной организации и механизмах управления, в экономических и
политических структурах и видах вооружений. Все это не может не оказывать
влияния на проявление основных закономерностей международных отношений.
Среди наиболее очевидных проявлений основных закономерностей
международных отношений следует выделить феномены экономической, социальной
и политической интеграции и дезинтеграции, наблюдаемые сегодня практически
во всех регионах мира. При этом, несмотря на нередко встречающиеся эйфорию
по поводу первой и ламетации по поводу второй, и та, и другая являются
объективными процессами, отражающими «би-
121
фуркационность» современного состояния мировой цивилизации, стохастический,
непредопределенный характер ее развития.
Так, подкрепляемые экономической, технологической, экологической
взаимозависимостью, процессы интеграции1 испытывают и разрушающее их
давление со стороны тенденции к возрастанию национальной и культурной
самобытности, возврата к истокам, даже поиска социализации в идеалах
архаических отношений и реакционных идейно-политических течений.
Представители социологии международных отношений с полным основанием
привлекают внимание к тому обстоятельству, что формирование целостного мира
сопровождается не только интеграционными процессами, но и создает условия
для исключения, отбрасывая на периферию всех, не способных включиться в
сети международной взаимосвязи и оказывать влияние на ее направленность
(см.: 6, р. 204—213 ). Указанное исключение имеет сложный характер и
отличается многообразием форм, его механизмы действуют как внутри того или
иного общества, так и на мировой арене. В слаборазвитых странах оно
отражает углубляющийся разрыв между сельским и городским населением, между
новой буржуазией и широкими слоями люмпен-пролетариата. В развитых странах
оно ускоряет формирование так называемого «четвертого мира», состоящего из
иммигрантов и «новых бедных». Поэтому среди последствий усиления
целостности мира немалое место занимают процессы депривации, возрастающей
зависимости, клиентизации, распространения насилия и т.п. Развитие новейших
средств коммуникации, спутниковой связи, видеотехники и т.п. способствует
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39
|
