75

суждений или личных позиций исследователя, тем не менее перед ним неизбежно

встает проблема более широкого характера — проблема соотношения науки и

идеологии. В принципе та или иная идеология, понимаемая в широком значении

— как сознательный или неосознанный выбор предпочтительной точки зрения —

существует всегда. Избежать этого, «деидеологизировать-ся» в этом смысле

нельзя. Интерпретация фактов, даже выбор «угла наблюдения» и т.п. неизбежно

обусловлены точкой зрения исследователя. Поэтому объективность исследования

предполагает, что исследователь должен постоянно помнить об «идеологическом

присутствии» и стремиться контролировать его, видеть относительность любых

выводов, учитывая такое «присутствие», стремиться избегать одностороннего

видения. Наиболее плодотворных результатов в науке можно добиться не при

отрицании идеологии (это, в лучшем случае, заблуждение, а в худшем —

сознательное лукавство), а при условии идеологической терпимости,

идеологического плюрализма и «идеологического контроля» (но не в смысле

привычного нам по недавнему прошлому контроля официальной политической

идеологии по отношению к науке, а наоборот — в смысле контроля науки над

всякой идеологией).

Сказанное касается и так называемой методологической дихотомии, которая

нередко наблюдается в Международных отношениях. Речь идет о

противопоставлении так называемого традиционного историко-описательного,

или интуитивно-логического подхода операционально-прикладному, или

аналитико-прогнос-тическому, связанному с применением методов точных наук,

формализацией, исчислением данных (квантификацией), вери-фицируемостыо (или

фальсифицируемостью) выводов и т.п. В этой связи, например, утверждается,

что основным недостатком науки о международных отношениях является

затянувшийся процесс ее превращения в прикладную науку (2). Подобные

утверждения страдают излишней категоричностью. Процесс развития науки

является не линейным, а, скорее, обоюдным: происходит не превращение ее из

историко-описательной в прикладную, а уточнение и коррекция теоретических

положений через прикладные исследования (которые, действительно, возможны

лишь на определенном, достаточно высоком этапе ее развития) и «возвращение

долга» «прикладникам» в виде более прочной и операциональной теоретико-

методологической основы.

Действительно, в мировой (прежде всего, американской) науке о

международных отношениях с начала пятидесятых годов XX века происходит

усвоение многих релевантных результатов и

76

методов социологии, психологии, формальной логики, а также естественных и

математических наук. Одновременно начинается и ускоренное развитие

аналитических концепций, моделей и методов, продвижение к сравнительному

изучению данных, систематическое использование потенциала электронно-

вычислительной техники. Все это способствовало значительному прогрессу

науки о международных отношениях, приближению ее к потребностям

практического регулирования и прогнозирования мировой политики и

международных отношений. Вместе с тем, это отнюдь не привело к вытеснению

прежних, «классических» методов и концепций.

Так, например, операциональность историко-социологичес-кого подхода к

международным отношениям и его прогностические возможности были

продемонстрированы Р. Ароном. Один из наиболее ярких представителей

«традиционного», «историко-описательного» подхода Г. Моргентау, указывая на

недостаточность количественных методов, не без оснований писал, что они

далеко не могут претендовать на универсальность. Столь важный для понимания

международных отношений феномен, как, например, власть, — «представляет

собой качество межличностных отношений, которое может быть проверено,

оценено, угадано, но которое не может быть измерено количественно...

Конечно, можно и нужно определить, сколько голосов может быть отдано

политику, сколькими дивизиями или ядерными боеголовками располагает

правительство; но если мне потребуется понять, сколько власти имеется у

политика или у правительства, то я должен буду отставить в сторону

компьютер и счетную машину и приступить к обдумыванию исторических и,

непременно, качественных показателей» (3).

Действительно, существо политических явлений не может быть исследовано

сколь-либо полно при помощи только прикладных методов. В общественных

отношениях вообще, а в международных отношениях в особенности, господствуют

стохастические процессы, не поддающиеся детерминистским объяснениям.

Поэтому выводы социальных наук, в том числе и науки о международных

отношениях, никогда не могут быть окончательно верифицированы или

фальсифицированы. В этой связи здесь вполне правомерны методы «высокой»

теории, сочетающие наблюдение и рефлексию, сравнение и интуицию, знание

фактов и воображение. Их польза и эффективность подтверждается и

современными изысканиями, и плодотворными интеллектуальными традициями.

77

Вместе с тем, как верно подметил М. Мерль по поводу полемики между

сторонниками «традиционных» и «модернистских» подходов в науке о

международных отношениях, было бы абсурдно настаивать на интеллектуальных

традициях там, где необходимы точные корреляции между собранными фактами.

Все то, что поддается квантификации, должно быть квантифицировано (4). К

полемике между «традиционалистами» и «модернистами» мы еще вернемся. Здесь

же важно отметить неправомерность противопоставления «традиционных» и

«научных» методов, ложность их дихотомии. В действительности они взаимно

дополняют друг друга. Поэтому вполне правомерен вывод о том, что оба

подхода «выступают на равных основаниях, а анализ одной и той же проблемы

проводится независимо друг от друга разными исследователями» (см.: там же,

с. 8). Более того, в рамках обоих подходов одной и той же дисциплиной могут

использоваться — хотя и в разных пропорциях — различные методы:

общенаучные, аналитические и конкретно-эмпирические. Впрочем, разница между

ними, особенно между общенаучными и аналитическими, тоже достаточно

условна, поэтому и надо иметь в виду условность, относительность границ

между ними, их способность «перетекать» друг в друга. Данное утверждение

верно и для Международных отношений. В то же время нельзя забывать и о том,

что основное предназначение науки состоит в служении практике и, в конечном

счете, в создании основ для принятия решений, имеющих наибольшую

вероятность способствовать достижению поставленной цели.

В этой связи, опираясь на выводы Р. Арона, можно сказать, что в

фундаментальном плане изучение международных отношений требует сочетания

таких подходов, которые опираются на теорию (исследование сущности,

специфики и основных движущих сил этого особого рода общественных

отношений); социологию (поиски детерминант и закономерностей, определяющих

его изменения и эволюцию); историю (фактическое развитие международных

отношений в процессе смены эпох и поколений, позволяющее находить аналогии

и исключения) и праксеологию (анализ процесса подготовки, принятия и

реализации международно-политического решения). В прикладном плане речь

идет об изучении фактов (анализ совокупности имеющейся информации);

объяснении существующего положения (поиски причин, призванные избежать

нежелательного и обеспечить желаемое развитие событий); прогнозировании

дальнейшей эволюции ситуации (исследование вероятности ее возможных

последствий); подготовке

78

решения (составление перечня имеющихся средств воздействия на ситуацию,

оценка различных альтернатив) и, наконец, принятии решения (которое также

не должно исключать необходимости немедленного реагирования на возможные

изменения ситуации)

(5).

Нетрудно заметить сходство методологических подходов и даже пересечение

методов, свойственных обоим уровням исследования международных отношений.

Это верно и в том смысле, что в обоих случаях одни из используемых методов

отвечают всем поставленным целям, другие эффективны лишь для той или иной

из них. Рассмотрим несколько подробнее некоторые из методов, используемых

на прикладном уровне Международных отношений.

2. Методы анализа ситуации

Анализ ситуации предполагает использование суммы методов и процедур

междисциплинарного характера, применяемых для накопления и первичной

систематизации эмпирического материала («данных»). Поэтому соответствующие

методы и методики называют иногда также «техниками исследования». К

настоящему времени известно более тысячи таких методик — от самых простых

(например, наблюдение) до достаточно сложных (как, например, формирование

банка данных, построение многомерных шкал, составление простых (Check

lists) и сложных (Indices) показателей, построение типологий (факторный

анализ Q) и т.п.

Рассмотрим наиболее распространенные из аналитических методик:

наблюдение, изучение документов, сравнение.

Наблюдение

Как известно, элементами данного метода являются субъект наблюдения,

объект и средства наблюдения. Существуют различные виды наблюдений. Так,

например, непосредственное наблюдение, в отличие от опосредованного

(инструментального), не предполагает использования какого-либо технического

оборудования или инструментария (телевидения, радио и т.п.). Оно бывает

внешним (подобным тому, которое, например, ведут парламентские журналисты,

или специальные корреспонденты в иностранных государствах) и включенным

(когда наблюдатель является прямьм участником того или иного международного

события: дипломатических переговоров, совместного проекта или вооруженного

конфликта). В свою очередь, прямое наблюдение

79

отличается от косвенного, которое проводится на основе информации,

получаемой при помощи интервью, анкетирования и т.п. В Международных

отношениях в основном возможно косвенное и инструментальное наблюдение.

Главный недостаток данного метода сбора данных — большая роль субъективных

факторов, связанных с активностью субъекта, его (или первичных

наблюдателей) идеологическими предпочтениями, несовершенством или

деформированностью средств наблюдения и т.п. (6).

Изучение документов

Применительно к международным отношениям, оно имеет ту особенность, что у

«неофициального» исследователя часто нет свободного доступа к источникам

объективной информации (в отличие, например, от штабных аналитиков,

экспертов международных ведомств, или работников органов безопасности).

Большую роль в этом играют представления того или иного режима о

государственной тайне и безопасности. В СССР, например, предметом

государственной тайны долгое время оставался объем добычи нефти, уровень

промышленного производства и т.д.; существовал огромный массив документов и

литературы, предназначенной только «для служебного пользования», сохранялся

запрет на свободное хождение иностранных изданий, огромное множество

учреждений и институтов было закрыто для «посторонних».

Существует и другая проблема, затрудняющая использование данного метода,

который является одним из исходных, базовых для любого исследования в

области социальных и политических наук: это проблема финансовых средств,

необходимых для приобретения, обработки и хранения документов, оплаты

связанных с этим трудовых затрат и прочее. Понятно, поэтому, что чем более

развитым является государство и чем более демократическим является его

политический режим, тем более благоприятные возможности существуют и для

исследований в области социальных и политических наук.

Наиболее доступными являются официальные документы:

сообщения пресс-служб дипломатических и военных ведомств, информация о

визитах государственных деятелей, уставные документы и заявления наиболее

влиятельных межправительственных организаций, декларации и сообщения

властных структур, политических партий и общественных объединений и тд.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39