"Поведение: введение в сравнительную психологию", в которой впервые в

истории психологии был решительно опровергнут постулат о том, что предметом

этой науки является сознание.

Девизом бихевиоризма стало понятие о поведении как объективно наблюдаемой

системе реакций организма на внешние и внутренние стимулы. Это понятие

зародилось в русской науке в трудах И.М.Сеченова, И.Л.Павлова и

В.М.Бехтерева. Они доказали, что область психической деятельности не

исчерпывается явлениями сознания субъекта, познаваемыми путем внутреннего

наблюдения за ними (интроспекцией), ибо при подобной трактовке психики

неизбежно расщепление организма на душу (сознание) и тело (организм как

материальную систему). В результате сознание отъединялось от внешней

реальности, замыкалось в кругу собственных явлений (переживаний), ставящих

его вне реальной связи земных вещей и включенности в ход телесных

процессов. Отвергнув подобную точку зрения, русские исследователи вышли на

новаторский путь изучения взаимоотношений целостного организма со средой,

опираясь на объективные методы, сам же организм трактуя в единстве его

внешних (в том числе двигательных) и внутренних (в том числе субъективных)

проявлений. Этот подход намечал перспективу для раскрытия факторов

взаимодействия целостного организма со средой и причин, от которых зависит

динамика этого взаимодействия. Предполагалось, что знание причин позволит в

психологии осуществить идеал других точных наук с их девизом "предсказание

и управление".

Это принципиально новое воззрение отвечало потребностям времени. Старая

субъективная психология повсеместно обнажала свою несостоятельность. Это

ярко продемонстрировали опыты над животными, которые были главным объектом

исследований психологов США. Рассуждения о том, что происходит в сознании

животных при исполнении ими раз личных экспериментальных заданий,

оказывались бесплодными. Уотсон пришел к убеждению, что наблюдения за

состояниями сознания так же мало нужны психологу, как физику. Только

отказавшись от этих внутренних наблюдений, настаивал он, психология станет

точной и объективной наукой.

Общая тенденция перехода от сознания к поведению, от субъективного метода

анализа психики к объективному наблюдалась на различных участках научного

фронта. Прочитав (в немецком и французском переводе) книгу Бехтерева

"Объективная психология", Уотсон окончательно утвердился во мнении, что

условный рефлекс (Бехтерев называл его сочетательным) должен стать главной

единицей анализа поведения. Знакомство с учением Павлова все лило в Уотсона

уверенность, что именно условный рефлекс является ключом к выработке

навыков, по строению сложных движений из простых, а также к любым формам

научения, в том числе носящим аффективный характер.

Находясь под влиянием позитивизма, Уотсон доказывал, будто реально лишь то,

что можно непосредственно наблюдать. Поэтому, по его плану, все поведение

должно быть объяснено из отношений между непосредственно наблюдаемыми

воздействиями физических раздражителей на организм и его так же

непосредственно наблюдаемыми ответами (реакциями). Отсюда и главная формула

Уотсона, воспринятая бихевиоризмом: "стимул – реакция" (S-R). Из этого

явствовало, что процессы, которые происходят между членами этой формулы –

будь то физиологические (нервные), будь то психические, психология должна

устранить из своих гипотез и объяснений. Поскольку единственно реальными в

поведении признавались различные формы телесных реакций, Уотсон заменил все

традиционные представления о психических явлениях их двигательными

эквивалентами.

Зависимость различных психических функций от двигательной активности была в

те годы прочно установлена экспериментальной психологией. Это касалось,

например, зависимости зрительного восприятия от движений глазных мышц,

эмоций – от телесных изменений, мышления – от речевого аппарата и т. д.

Эти факты Уотсон использовал в качестве доказательства того, что

объективные мышечные процессы могут быть достойной заменой субъективных

психических актов. Исходя из такой посылки, он объяснял развитие умственной

активности. Утверждалось, что человек мыслит мышцами. Речь у ребенка

возникает из неупорядоченных звуков. Когда взрослые соединяют с каким-

нибудь звуком определенный объект, этот объект становится значением слова.

Постепенно у ребенка внешняя речь переходит в шепот, а за тем он начинает

произносить слово про себя. Такая внутренняя речь (неслышная вокализация)

есть не что иное, как мышление.

Всеми реакциями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, можно, по

мнению Уотсона, управлять. Психическое развитие сводится к учению, т. е. к

любому приобретению знаний, умений, навыков – не только специально

формируемых, но и возникающих стихийно. С этой точки зрения, научение –

более широкое понятие, чем обучение, так как включает в себя и

целенаправленно сформированные при обучении знания. Таким образом,

исследования развития психики сводятся к исследованию формирования

поведения, связей между стимулами и возникающими на их основе реакциями (S-

R).

Исходя из такого взгляда на психику, бихевиористы делали вывод, что ее

развитие происходит при жизни ребенка и зависит в основном от социального

окружения, от условий жизни, т.е. от стимулов, поставляемых средой. Поэтому

они отвергали идею возрастной периодизации, так как считали, что не

существует единых для всех детей закономерностей развития в данный

возрастной период. Доказательством служили и их исследования научения у

детей разного возраста, когда при целенаправленном обучении уже двух-

трехлетние дети научались не только читать, но и писать, и даже печатать на

машинке. Таким образом, бихевиористы делали вывод, что какова среда, таковы

и закономерности развития ребенка.

Однако невозможность возрастной периодизации не исключала, с их точки

зрения, необходимости со здания функциональной периодизации, которая

позволила бы установить этапы научения, формирования определенного навыка.

С этой точки зрения, этапы развития игры, обучения чтению или плаванью

являются функциональной периодизацией. (Точно так же функциональной

периодизацией являются и этапы формирования умственных действий,

разработанные в России П.Я.Гальпериным.)

Доказательства прижизненного формирования основных психических процессов

были даны Уотсоном в его экспериментах по формированию эмоций.

Казалось бы, гипотеза Джемса о первичности те лесных изменений, вторичности

эмоциональных со стояний должна была устроить Уотсона. Но он решительно ее

отверг на том основании, что само представление о субъективном,

переживаемом должно быть изъято из научной психологии. В эмоции, по

Уотсону, нет ничего, кроме внутрителесных (висцеральных) изменений и

внешних выражений. Но главное он усматривал в другом – в возможности

управлять по заданной программе эмоциональным поведением.

Уотсон экспериментально доказывал, что можно сформировать реакцию страха на

нейтральный стимул. В его опытах детям показывали кролика, которого они

брали в руки и хотели погладить, но в этот момент получали разряд

электрического тока. Ребенок испуганно бросал кролика и начинал плакать.

Опыт повторялся, и на третий-четвертый раз появление кролика даже в

отдалении вызывало у большинства детей страх. После того как эта негативная

эмоция закреплялась, Уотсон пытался еще раз изменить эмоциональное

отношение детей, сформировав у них интерес и любовь к кролику. В этом

случае ребенку показывали кролика во время вкусной еды. В первый момент

дети прекращали есть и начинали плакать. Но так как кролик не приближался к

ним, оставаясь в конце комнаты, а вкусная еда (шоколадка или мороженое)

была рядом, то ребенок успокаивался. После того как дети переставали

реагировать плачем на появление кролика в конце комнаты, экспериментатор

придвигал его все ближе и ближе к ребенку, одновременно добавляя вкусных

вещей ему на тарелку. Постепенно дети переставали обращать внимание на

кролика и под конец спокойно реагировали, когда он располагался уже около

их тарелки, и даже брали его на руки и старались накормить. Таким образом,

доказывал Уотсон, эмоциональным поведением можно управлять.

Принцип управления поведением получил в американской психологии после работ

Уотсона широкую популярность. Концепцию Уотсона (как и весь бихевиоризм)

стали называть "психологией без психики". Эта оценка базировалась на

мнении, будто к психическим явлениям относятся только свидетельства самого

субъекта о том, что он считает происходящим в его сознании при "внутреннем

наблюдении". Однако область психики значительно шире и глубже

непосредственно осознаваемого. Она включает также и действия человека, его

поведенческие акты, его поступки. Заслуга Уотсона в том, что он расширил

сферу психического, включив в него те лесные действия животных и человека.

Но он добился этого дорогой ценой, отвергнув как предмет науки огромные

богатства психики, несводимые к внешне наблюдаемому поведению.

В бихевиоризме неадекватно отразилась потребность в расширении предмета

психологических исследований, выдвинутая логикой развития научного знания.

Бихевиоризм выступил как антипод субъективной (интроспективной) концепции,

сводившей психическую жизнь к "фактам сознания" и полагавшей, что за

пределами этих фактов лежит чуждый психологии мир. Критики бихевиоризма в

дальнейшем обвиняли его сторонников в том, что в своих выступлениях против

интроспективной психологии они сами находились под влиянием созданной ею

версии о сознании. Приняв эту версию за незыблемую, они полагали, что ее

можно либо принять, либо отвергнуть, но не преобразовать. Вместо того,

чтобы взглянуть на сознание по-новому, они предпочли вообще с ним

разделаться.

Эта критика справедлива, но недостаточна для понимания гносеологических

корней бихевиоризма. Если даже вернуть сознанию его предметно-образное

содержание, превратившееся в интроспекционизме в призрачные "субъективные

явления", то и тогда нельзя объяснить ни структуру реально го действия, ни

его детерминацию. Как бы тесно ни были связаны между собой действие и

образ, они не могут быть сведены одно к другому. Несводимость действия к

его предметно-образным компонентам и была той реальной особенностью

поведения, которая гипертрофированно предстала в бихевиористской схеме.

Уотсон стал наиболее популярным лидером бихевиористского движения. Но один

исследователь, сколь бы ярким он ни был, бессилен создать научное

направление.

Среди сподвижников Уотсона по крестовому походу против сознания выделялись

крупные экспериментаторы У.Хантер (1886-1954) и К.Лешли (1890-1958). Первый

изобрел в 1914 году экспериментальную схему для изучения реакции, которую

он назвал отсроченной. Обезьяне, например, давали возможность увидеть, в

какой из двух ящиков положен банан. Затем между ней и ящиками ставили

ширму, которую через несколько секунд убирали. Она успешно решала эту

задачу, доказав, что уже животные способны к отсроченной, а не только

непосредственной реакции на стимул.

Учеником Уотсона был Карл Лешли, работавший в Чикагском и Гарвардском

университетах, а затем в лаборатории Иеркса по изучению приматов. Он, как и

другие бихевиористы, считал, что сознание безостаточно сводится к телесной

деятельности организма. Известные опыты Лешли по изучению мозговых

механизмов поведения строились по следующей схеме: у животного

вырабатывался какой-либо навык, а за тем удалялись различные части мозга с

целью выяснить, зависит ли от них этот навык. В итоге Лешли пришел к

выводу, что мозг функционирует как целое и его различные участки

эквипотенциальны, т. е. равноценны, и потому с успехом могут заменять друг

друга.

Всех бихевиористов объединяла убежденность в бесплодности понятия о

сознании, в необходимости покончить с "ментализмом". Но единство перед

общим противником – интроспективной концепцией – утрачивалось при решении

конкретных научных проблем.

И в экспериментальной работе, и на уровне теории в психологии совершались

изменения, приведшие к трансформации бихевиоризма. Система идей Уотсона в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16