диагностируется

PTSD, - критерию физиологической возбудимости, а также направленность,

обращенность симптомов PTSD в будущее.

Замечено, что ликвидаторы , у которых к моменту обследования не

диагностируется PTSD, но наблюдаются отдельные его симптомы, с течением

времени, особенно при возникновении разного рода недомоганий или

известиях

о заболевании или смерти тех, кто тоже работал в Чернобыле, все чаще

вспоминают Чернобыль и все происходящее в тот период. Многие негативные

состояния (раздражительность, бессонница и т.д.), неприятные события в

жизни (например, развод) связываются с Чернобылем. Чернобыль выступает

новой точкой отсчета - вся жизнь делится на то, что происходило до него

и

то, что происходило и происходит после.

Основной особенностью радиационной угрозы РО как стрессогенного

фактора,как уже говорилось,является его "невидимость", что

обуславливает

как специфичность действия этого фактора, так и специфичность

механизмов

развития посттравматических состояний. Оценка РО базируется на

восприятии

объективных условий, прямых и косвенных признаков действия радиации на

человека и окружающую среду, а также на основе субъективной вероятности

лично подвергнуться радиационному облучению, степени его воздействия и

возможных последствий для здоровья и жизни, информация о которых

имеется в

памяти человека на данный момент.

Знание об отсроченном характере воздействия радиации приводит к

переживанию состояния постоянного напряжения, ожиданию неприятных

последствий для своего здоровья. Некоторые отдельные случаи, которые мы

наблюдали, особенно иллюстративны с точки зрения диагностики PTSD-

синдрома.

Среди симптомов PTSD, включенных в критерии расстройства, имеется

симптом

так называемого "флэшбэк-эффекта": внезапное, без видимых причин,

воскрешение в памяти с полной достоверностью и полным ощущением

реальности

травмирующего события или его эпизодов. Эти явления описаны в

многочисленных исследованиях ветеранов Вьетнамской войны.

У 2-х ликвидаторов в настоящем и у 4-х в прошлом нами были

диагностированы "флэшбэк-эффекты". Эти обследуемые отмечали, что в

определенных обстоятельствах им довелось пережить ощущение, словно они

вновь вернулись в Чернобыль. Такие ощущения возникали чаще всего в

ситуациях, напоминающих или как-то связанных с их деятельностью на

станции.

Например, подобное состояние у одного из обследуемых возникало

периодически

в те моменты, когда он готовил пищу (в Чернобыле он работал поваром в

столовой, находившейся на территории станции).

В другом случае обследуемый Х., занимаясь уборкой мусора во дворе

автобазы, временами внезапно чувствовал себя так, словно он снова на

станции и засыпает радиоактивный грунт в контейнер. Подобное выпадение

из

реальности продолжалось обычно недолго, приблизительно 1-2 минуты. Были

случаи, когда оживание прошлого вроде бы не провоцировалось никакими

внешними знаками.

Обследуемый С. рассказывал, что в 1989 году, собирая ягоды в лесу,

он

вдруг почувствовал, что находится в аварийной зоне, это ощущение было

очень

реалистичным, продолжалось несколько минут и напугало С., у него

испортилось настроение, появилось чувство подавленности, а вечером

возникли

сильные головные боли. В других случаях ощущение возвращения в зону

возникало в просоночном состоянии, при работе на огороде, строительстве

дачи и т.д.

Таким образом, результаты клинико-психологического обследования

убедительно показали, что у части ликвидаторов к настоящему моменту

развились посттравматические стрессовые расстройства.

В результате психодиагностического обследования было установлено,

что

группа ликвидаторов с PTSD имеет более высокие показатели

психологического

неблагополучия по сравнению с группой ликвидаторов без PTSD (различия

статистически достоверны по всем психометрическим шкалам). Показано

также,

что сравнение профилей MMPI, полученных на группе ликвидаторов с PTSD,

выявило их совпадение с профилями вьетнамских ветеранов с тем же

диагнозом.

Ликвидаторы из группы c PTSD намного чаще, чем лица из группы без

PTSD, страдают навязчивым воспроизведением в памяти отдельных эпизодов,

связанных с их работой в аварийной зоне, одновременно больинство из них

стараются избегать любых стимулов, напоминающих об этом периоде; у

имеющих

PTSD отмечается более высокий уровень субъективного переживания тревоги

и

депрессии. Исследование показало также, что выявленная симптоматика:

нарушения сна, потеря аппетита, потеря сексуального влечения,

раздражительность - свидетельствует об их тяжелом эмоциональном

состоянии.

Последний результат хорошо согласуется с выводами, сделанными Henry M.

Vyner [4, c. 1097-1103] психологического измерения уровня субъективной

заботы о здоровье у пациентов, подвергавшихся действию ионизирующей

радиации во время участия в испытаниях ядерного оружия в атмосфере.

Несмотря на то, что использованный психодиагностический комплекс в

целом оказался пригодным для определения наличия или отсутствия PTSD у

ликвидаторов, специфические черты восприятия и оценивания стресса

радиационной опасности с помощью этих методик не определялись. Поэтому

была

поставлена задача конструирования методики, направленной на изучение

этих

параметров, и разработан и апробирован специализированный опросник для

оценки особенностей восприятия РО (ВРО), состоящий из 30 вопросов.

Обследовано 70 рабочих-ликвидаторов, мужчин, без признаков лучевой

болезни и органического поражения головного мозга. По результатам

диагностического обследования с помощью СКИД были выделены: группа

ликвидаторов, имеющих PTSD - 15 человек; группа ликвидаторов, имеющих

неполный набор критериальных симптомов PTSD - 16 человек; группа без

PTSD -

39 человек.

Установлено, что группа с PTSD отличается от группы без PTSD по

ряду

признаков, диагностированных по опроснику ВРО. Большинство лиц из

группы

PTSD оценивают себя, как "сильно пострадавших" от полученного ими во

время

выполнения дезактивационных работ радиационного облучения. Переживание

этого состояния складывается на основе: 1) появившегося после Чернобыля

субъективного ощущения физического и психологического дискомфорта; 2)

представления о личной "измененности" (поведения, общего тона

настроения,

отношения к себе и к жизни в целом и пр.). Субъективно высокая оценка

РО

ликвидаторами с PTSD основывается ими на том, что они: 1) работали в

непосредственной близости от основного источника повышенной радиации;

2)

чаще, чем другие выезжали туда на работу; 3)чаще, чем другие,

находились на

радиационно опасных участках больше установленного нормативного

времени.

Ликвидаторы с PTSD испытывали во время пребывания в аварийной зоне

более интенсивно негативные эмоции напряжения и тревоги, страха за свое

здоровье, что сформировало у них установку на ожидание негативных

проявлений радиационного воздействия в постсобытийный период жизни. В

последующем периоде после работы на ЧАЭС ликвидаторы с PTSD: 1) чаще

используют возможность обсудить свое здоровье, актуализируя тяжесть

своих

прошлых переживаний; 2) их чаще беспокоят мысли о возможном проявлении

негативных последствий радиационного воздействия, что заставляет их

чаще

консультироваться с врачами.

Ликвидаторы с PTSD чаще, чем остальные, наблюдали радиационный

травматизм окружающих людей (следы лучевых ожогов кожи, обмороки,

кровотечения, головные боли и пр.). В целом данные исследования

показывают

ведущую роль субъективно-личностного фактора в возникновении и

особенностях

переживания травматического стресса РО.

Обсуждая результаты проведенного исследования, можно говорить о

следующем. Условия деятельности по ликвидации последствий аварии

относятся,

согласно имеющимся в психологической науке представлениям, к

экстремальным.

Основным стрессогенным фактором среди них является угроза жизни и

здоровью

(из-за радиационной опасности).

Это позволяет отнести участие в ликвидации последствий аварии на

ЧАЭС

к регистру травматических ситуаций и, следовательно, предполагать, что

ликвидаторы переживали во время пребывания в аварийной зоне

травматический

стресс. Основные стрессогенные факторы были "невидимы", они

воспринимались,

оценивались и осознавались неотчетливо; ликвидаторы находились в

травматической ситуации достаточно долго, (большинство ликвидаторов

были в

Чернобыле от месяца до двух, небольшая часть до полугода), чтобы могли

включиться механизмы кумулятивного действия стресса.

Перечисленные факторы, а также другие, зачастую экстремальные,

события, которые возникали в процессе выполнения ликвидационных работ в

силу специфичности условий в аварийной зоне, могут быть обозначены как

первичные стрессогенные факторы. По возвращении из Чернобыля

ликвидаторы

стали подвергаться действию вторичных стрессогенных факторов. Особо

важное

место среди них занимает уже упомянутый "информационный" фактор. Как

показывают результаты наших и других исследований, большинство

ликвидаторов

во время работы в Чернобыле либо вообще не были осведомлены о действии

радиации, либо их знания были искаженными и недостаточными. Тем более,

что

масштабы аварии в то время скрывались.

Наступившие вскоре резкие изменения в социально-политической

обстановке в обществе способствовали появлению в средствах массовой

информации обширного потока материалов об истинных масштабах аварии и о

вредоносных последствиях радиационного облучения. Эта информация

выступила

в качестве основного вторичного стрессогенного фактора, который оказал

и

продолжает оказывать психотравмирующее действие.

Кроме этого можно выделить еще ряд вторичных стрессогенных

факторов:

1) ухудшение здоровья, которое по механизму формированияпостстрессовых

состояний субъективно связывается, в первую очередь, с участием в

дезактивационных работах; 2) переживание угрозы развития лучевой

болезни и,

как следствие, предполагаемое сокращение продолжительности жизни; 3)

повышение тревожности в условиях производства в связи с переоценкой

возможности травмирования, оценкой возможности возникновения аварийных

ситуаций и значения их последствий; 4) психологические семейные

проблемы,

связанные с деторождением.

Клинико-психологический анализ отдельных историй жизни, а также те

данные, которые были получены в процессе психокоррекционной работы,

подтверждают значение вторичных стрессогенных факторов в этиологии

PTSD.

Все это позволило нам выдвинуть предположение о том , что механизм

развития PTSD при действии "невидимого" стресса радиационной опасности

отличается от аналогичного механизма в случае явно воспринимаемого,

событийно наполненного стресса, возникающего, например, при участии в

боевых действиях, катастрофах и т.д. И основное различие лежит в

плоскости

обсуждения уровней восприятия и интериоризации травматического

переживания.

Как показано в результатах данного исследования, воздействие угрозы

радиационного поражения базируется, во-первых, на рациональном знании о

возможных неблагоприятных последствиях такого воздействия, то есть на

субъективном факторе личности, а во-вторых, на эмоциональных

переживаниях,

которые, как показывают наши данные, носят отрицательный характе и

также

обусловлены особенностями личностной структуры.

При этом уровень осознания травматичности воздействия угрозы

радиационного поражения при всей его вариативности в целом, как

показали

результаты нашего исследования, невысок. Травматичность же этого

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10