|
нередко сравнивают с тяжелым долговым кризисом 1982 г. Однако
необходимо отметить одно существенное отличие. Сегодня Мексика
вместе с США и Канадой является участником соглашения о
Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА), где она
пользуется рядом преференций. На объединенном пространстве
НАФТА отменены многие ограничения в торговле и других областях
экономической деятельности, происходят процессы, повышающие
взаимозависимость партнеров при всей огромной асимметрии их
экономической мощи и политического веса.
Последнее обстоятельство - иными словами, опасения США и
международных финансовых институтов относительно того, что
«эффект текилы» может сказаться на мексиканских партнерах по
НАФТА и создаст угрозу стабильности мировой финансовой системы
- побудило их поспешить на выручку Мексике.
Таким образом, с одной стороны, участие Мексики в НАФТА
ускорило наступление кризиса, так как подстегнуло
изнурительную гонку неолиберальных реформ, в которую оказалась
втянута эта страна. «Является ли Мексика жертвой НАФТА? Почти с
уверенностью можно сказать «да», - такой ответ дали на
поставленный вопрос эксперты независимого английского
аналитического центра по проблемам Латинской Америки. По их
мнению, НАФТА ограничила свободу маневра для Мексики и усилила
её уязвимость от экономических и политических циклов в США. С
другой стороны, партнеры по НАФТА не допустили, чтобы Мексика
оказалась на дне пропасти.
Президент США Билл Клинтон обосновывал решение Белого дома
предоставить Мексике заем следующими аргументами:
а) защита интересов американских держателей мексиканских
«тесобонос» (краткосрочных государственных ценных бумаг,
деноминированных в долларах);
б) сохранение объемов экспорта США в эту страну
в) уменьшение потока нелегальных эмигрантов из Мексики;
г) нивелирование «эффекта текилы»
Пожалуй, не меньшее, а возможно, и большее значение имели
соображения долгосрочной стратегии США, касающиеся конкурентной
борьбы за мировое лидерство с Японией и ЕС. Зашаталась одна из опор
возводимого по инициативе Вашингтона здания НАФТА, была брошена
тень на американскую интеграционную концепцию неолиберального
толка, принятую на саммите в Майами в качестве основы будущей зоны
свободной торговли всего Западного полушария.
Привлекли внимание беспрецедентный размер международного
пакета Помощи Мексике (50 млрд. долл. - 20 миллиардов от
Соединенных Штатов, а остальное от Международного банка и
Международного Валютного Фонда), так же как и «пожарная»
быстрота решения. Никогда ранее ни одно государство не получало
единовременно таких огромных средств и в столь сжатые сроки.
Обвальное бегство иностранного спекулятивного капитала произошло
15-20 декабря 1994 г., президент Клинтон объявил о международном
пакете 31 января 1995 г., а уже 21 февраля министр финансов США
Р. Рубин и его мексиканский коллега Г. Ортис заключили в
Вашингтоне соответствующее соглашение.
Однако условия, поставленные при этом Белым домом и МВФ,
оказались жесткими и обременительными. Мексиканскому
правительству предписывалось выкупить в 1995 г. 80%
«тесобонос», установить Банку Мексики лимит внутренних кредитов
в 10 млрд. песо, ограничить эмиссию денег, сбалансировать
бюджет за счет сокращения расходов, ликвидировать торговый
дефицит и уменьшить дефицит платежного баланса по текущим
счетам до 4,3% ВВП.
Пожалуй, для президента Э. Седильо самым болезненным, с
политической точки зрения, условием явилось согласие с
созданием «гарантийного фонда» возвращения американских займов
путем зачисления на специальный счет в Федеральном резервном
банке Нью-Йорка всех поступлений от продажи мексиканской нефти
и нефтепродуктов иностранным клиентам (более 7 млрд. долл.
ежегодно). Особенно болезненно мексиканцы воспринимают
притязания на нефть в качестве обеспечения выплат по полученным
кредитам, рассматривая этот главный ресурс как одну из гарантий
суверенитета и экономической независимости страны.
Долларовые инъекции позволили терпящему бедствие члену
НАФТА остановить углубление кризиса, залатать бреши в долговых
обязательствах, провести реструктуризацию внутреннего долга,
удержать на плаву 18 частных банков, оказавшихся на грани
банкротства, и выправить положение во внешнеэкономическом
секторе, в частности выкупить «тесобонос» на сумму 20,3 млрд.
долл.
Однако, несмотря на все эти меры, обещанная экономическая
стабилизация не наступала. В сентябре 1995 г. Мексика пережила
мини-кризис, когда в течение двух недель из страны «убежало»
еще 2 млрд. долл. В ноябре правительству пришлось спасать от
банкротства пятый по значению частный банк «Инверлат» (сумма
активов - 8 млрд. долл., портфель кредитов - 5,6 млрд. долл.).
Тем не менее, президент Седильо на Международном
экономическом форуме в Давосе (февраль 1996 г.) заявил, что
участие в НАФТА помогает Мексике выбраться из экономического
тупика. Глава мексиканского государства имел в виду успехи в
расширении экспорта товаров, пользующихся «надежным и
преференциальным доступом» на рынки США и Канады, уменьшение
дефицита платежного баланса, рост золото-валютных резервов и
другие достижения во внешнеэкономическом секторе, в
частности, возвращение доверия части иностранных кредиторов,
благодаря чему Мексике удалось возобновить заимствования на
международном рынке капитала.
Используя временные преимущества, связанные с девальвацией
песо, что удешевило экспортные товары, Мексика смогла под сенью
НАФТА увеличить в 1995 г. свой экспорт на 31%. Развивая успех,
мексиканские экспортеры за первые шесть месяцев 1996 г. вновь
на 54% увеличили поставки товаров на рынок северного соседа.
Одновременно под влиянием экономического спада мексиканский
импорт сократился на 15%. В результате страна получила большое
положительное сальдо торгового баланса. С учетом роста доходов
от туризма и увеличения объема долларовых переводов
мексиканских легальных и нелегальных эмигрантов из США
администрации Седильо удалось не только восстановить, но и
превзойти предкризисный уровень валютных резервов страны.
Преимуществами, предоставленными НАФТА, лучше других
сумели воспользоваться легкая промышленность, металлурги,
автосборщики, ориентированные на экспорт отрасли агроиндустрии.
При этом речь идет в первую очередь о крупных компаниях,
ассоциированных с американским капиталом и ТНК других стран.
Пока же жертвами «зависимой интеграции», как характеризуют
многие мексиканские исследователи модель участия их страны в
НАФТА, стали десятки тысяч разорившихся мелких и средних фирм.
Пострадавшие владельцы и работники пополнили ряды армии
противников НАФТА, которые указывают на то, что, в отличие от ЕС,
в данном соглашении не был предусмотрен специальный фонд помощи
более слабому партнеру на период адаптации к условиям
объединенного рынка, и требуют исправления этой несправедливости.
Аналитики говорили, что большинство проигравших - мексиканские
политические деятели и рабочие, граждане США, которые открыли банковские
счета за границей, чтобы воспользоваться преимуществом более высоких
процентных ставок и инвесторы в взаимных фондах с активами в Мексике.
Обычно мексиканские банки предлагают более высокие процентные ставки,
чем их американские коллеги, чтобы привлечь зарубежные инвестиции. Деньги,
полученные благодаря тем высоким процентным ставкам, часто возмещали потери
капитала вызванные понижающейся стоимостью песо по отношению к доллару. Эта
стратегия работала пока песо оставался стабильным, и пока инвесторы
способны были перевести свой капитал назад в доллары перед тем как курс
песо значительно понизился.
“Люди делали деньги [открывая счета в Мексике] в 1993. Они
получили высокие процентные ставки, а потери песо по отношению к
доллару были скромны”. В 1994 всё изменилось.
К концу 1994 курс песо упал на 70 % в то время как
мексиканский фондовый рынок начал приходить в упадок и процентные
ставки подскочили. В январе песо стоил 17.9 центов. Две недели до
этого песо стоил 28.9 центов.
Ради справедливости стоит сказать, что «финансовая буря»
затронула и мексиканский финансовый Олимп, где в результате кризиса
число супервладельцев (с состоянием не менее 1 млрд., долл.)
сократилось более чем вдвое (Из 358 долларовых миллиардеров всего
мира, обнародованных в 1994 г. журналом “Форбс”, 24 были из
Мексики. В 1995 это была уже “Группа 10”.) Разорилось немалое
число и просто богатых людей, включая и тех, кто недавно стали
собственниками приватизированных предприятий. Ощутимые убытки
понесли и американские инвесторы, успевшие забыть про мексиканский
финансовый кризис 1982 г. Необыкновенная степень открытости,
высокие процентные ставки, прочность песо привлекли миллиарды
долларов из США, в том числе из богатых пенсионных фондов.
Неолиберальная модель, которую претворял в жизнь К. Салинас,
названный международными финансовыми организациями «великим
реформатором», не дала ожидаемых результатов по целому ряду причин.
Преобразования «триумфального шестилетия» проходили слишком
поспешно, с заметным забеганием вперед, нередко без должного
взаимодействия и взаимоувязки различных частей модели и при
определенном игнорировании национально-исторических особенностей
развития страны. Главные изъяны обнаружились в экономической
области.
В макроэкономической схеме преимущественное внимание было
уделено внешнему сектору, интенсивному включению в мировые связи в
ущерб развитию внутреннего рынка, местного производства, его
технологическому обновлению. Недостаточная структурная перестройка
национального хозяйства, выразившаяся в слабом развитии ключевых
отраслей экономики, относительно низких темпах роста, неспособных
победить бедность (то есть обеспечить платежеспособный спрос) и
скрытую безработицу, низкая доля в экспорте добавленной стоимости,
что вело косвенно к росту внешнего долга, - все это делало
финансово-экономическую стабилизацию непрочной, а антиинфляционные
меры неустойчивыми. Новые производственные секторы, созданные в
основном при содействии американского и частично
западноевропейского и японского капитала, имели главным образом
форму «макиладорас» -сборочных предприятий, нацеленных в первую
очередь на сдерживание нелегальной иммиграции в США или получение
быстрой отдачи без крупных инвестиций и внедрения современных
технологий. Значительный приток иностранных капиталов, воспринятый
как показатель растущей привлекательности мексиканской экономики,
оборотной стороной имел слабость внутренних накоплений. В конечном
счете он подрывал стимулы для роста экспорта, наращивания страной
валютной выручки. В 1994 г. инвестиции составили 15% ВВП, что вдвое
ниже показателей азиатских НИС. Недостаток реальных
капиталовложений вел к взвинчиванию процентных ставок (80 - 90% в
годовом исчислении).
В Мексику вместе с неолиберализмом приходит чуждая ей система
духовных ценностей, которая не соответствует коренным традициям
местного населения, где сильны элементы общинности, восходящие к
колониальным и даже доколумбовым временам. Община (эхидо) до сих
пор занимает важное место в аграрной структуре страны, так же как и
кооперативный сектор. Немалая часть мексиканцев, воспитанная в духе
общинно-кооперативного взаимодействия и семейных приоритетов,
отторгает идеи современного индивидуализма, культа прибыли и
жесткой конкуренции, характерные для рыночного хозяйства.
Неудивительно, что появившиеся было надежды, связанные с НАФТА, на
быстрое достижение «процветания» стали тускнеть.
В то время как критики НАФТА обвиняют договор в экономическом кризисе
Мексики, другие наблюдатели говорят, что взаимодействие сложных
финансовых, экономических и политических факторов в 1994 привело к
девальвации и вызывало экономический спад.
Противники свободной торговли также обвиняют НАФТА за кризис песо в
Мексике. Но резкое снижение объёма производства в Мексике в 1995 не имело
никакого отношения к свободной, а было тесно связано с политикой и неумелой
валютной политикой. Обвал мексиканского песо был вызван смертельной
комбинацией свободной валютной политики и негибкого и переоцененного
валютного курса, нацеленных на повышение потребления в год выборов.
Действительно, Мексика переносила серьезные финансовые кризисы в течение
избирательных кампаний начиная с 1976 — еще до того как появился термин
НАФТА.
В действительности НАФТА и другие рыночные преобразования смягчили
серьезность кризиса и стимулировали восстановление Мексики. Благодаря
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
|
