|
будет невозможно не сравнивать Мексику и остальной частью мира. Влияние,
которое это будет иметь на политическую и социальную сознательность будущих
поколений, не известно, но ясно, что эти новые граждане вырастут в
беспрецедентных условиях.
Мексика входит в двадцать первый век, испытывая недостаток полной
национальной интеграции. Ежедневная правовая норма, с которой граждане
постоянно сталкиваются, не является проблемой в Канаде и Соединенных
Штатах, но продолжает быть проблемой в Мексике. Роль главной силы
(гегемонии) - все еще является актуальным вопросом в Мексике.
Принцип «непереизбрания», например, был установлен в Конституции 1917
как реакция на разочарование диктатором Порфирио Диасом, который находился
у власти более 30 лет. Строгое применение «непереизбрания» привело к
недостатку профессионализма и к слабости законодательных органов,
отсутствию систематической оценки общественной линии поведения. Отсюда
следует хаос и неоправданная трата ресурсов. Этот конституционный принцип и
многие другие, например, отношение между штатами и Федерацией (особенно в
отношении финансовых вопросов), имеют большую значимость и уместность.
Мексика фактически находится в состоянии глубокого переопределения.
Постоянные поправки к конституции и избирательным кодексам подразумевают
глубокое переопределение юридического устава. Мексика испытывает переход от
экономики с автократическими намерениями, нелиберальной политической
системы к открытой и взаимозависимой экономике, реальной плюралистической
партийной системе (почти 25 процентов населения уже управляется оппозицией,
и конкурентоспособность существует приблизительно в 64 процентах
муниципалитетов страны) и беспрецедентной культурной и информационной
либерализации.
Это отклонение могло бы казаться бесполезным, но это помогает
устранить различия между Мексикой, Соединенными Штатами и Канадой. В
Мексике трудности географической, расовой и этнической интеграции делают
идею нации как политического сообщества гораздо менее важной чем это в двух
соседних северных странах.
Путь Мексики к НАФТА
Мировой энергетический кризис 70-х годов, создавший импульс
для быстрой структурной трансформации, условно разделил страны на
две группы: одну побудил перейти на новый технологический виток, на
интенсивное ресурсосберегающее производство; другой позволил
«упиваться» своим богатством. Взлет мировых цен на нефть подтолкнул
Мексику, обладающую этим ценнейшим ресурсом, да еще в больших
размерах (входит в пятерку главных мировых продуцентов), наращивать
ее добычу (открытие и освоение в середине 70-х годов новых нефтяных
месторождений внесло перелом в ход всех этих эволюционных
процессов.) Неожиданный «валютный дождь» породил в стране эйфорию,
иллюзию возможности - без особых интеллектуально-трудовых затрат -
«процветания» в современной, быстро меняющейся и усложняющейся
экономике.
С одной стороны, резко возрос объем мексиканского экспорта и
экспортных доходов, что позволило увеличить вложения в
многочисленные экономические программы, с другой - к мексиканской
экономике стали проявлять повышенный интерес иностранные инвесторы,
в том числе североамериканские.
В условиях оживления конъюнктуры усилился приток в страну
зарубежных капиталов, главным образом американских (свыше 2/3
общего объема), которые в основном имели спекулятивный характер.
Диспропорции в экономике, краткосрочность приоритетов развития
оборачивались нарастанием внешней задолженности (с 3,8 млрд. долл.
в 1970 г. до 39 млрд. в 1979), причем свыше 4/5 ее суммы
приходилось на частные «ТНБ с их более жесткими условиями
кредитования. Потенциально богатая страна «жила в кредит».
Предгрозовым оказался 1981 г., когда администрация Рейгана,
реагируя на кризисные явления в американской экономике и желая
привлечь зарубежные капиталы для смягчения своих макродефицитов,
резко повысила учетные ставки. Платежи Мексики по долговым
обязательствам возросли примерно втрое в обстановке инфляционной
экономики, когда становится невыгодно делать долгосрочные
инвестиции, мексиканские капиталы устремились в американские банки.
В отсутствие надлежащего валютного контроля все призывы
правительства и президента Л. Портильо приостановить бегство
капиталов в сложное для страны время оставались тщетными.
Пробуждение от иллюзий началось в 1982 г., когда «неожиданно»
(в 1979-1981 гг. темпы роста достигали примерно 8% ежегодно)
произошел резкий спад. Принятые «пожарные» меры девальвация песо,
частичные, а затем расширенные валютные ограничения, оказались
запоздавшими и не дали должного эффекта. В августе 1982, г.
Мексика, стремившаяся до того момента быть аккуратным плательщиком,
внезапно объявила о приостановке выплат в счет внешнего долга.
Чтобы поставить шлагбаум на пути утечки капиталов, правительство в
сентябре того же года приняло решение о национализации частных
банков. Страна оказалась в тисках глубокого финансово-
экономического кризиса; падение производства в 1983 г. превысило
5%, чего Мексика не знала со времен «великой депрессии». Взрывная
волна от этого события прокатилась по другим странам региона.
В столь неблагоприятной ситуации избранный в 1982 г. новый
президент М. де ла Мадрид обратился за помощью к МВФ, без «зеленого
света» которого должник не может рассчитывать на возобновление
кредитования со стороны других банков, и в конце года обнародовал
«Хартию намерений» с обязательством изменить экономический курс.
Суть перемен сводилась к сужению госсектора посредством
приватизации, отмене валютного контроля, уменьшению бюджетного
дефицита и реализации ряда других рекомендаций супербанка-
координатора. Конкретизация этих намерений, призванных преодолеть
финансово-экономический кризис, была официально оформлена в
Национальном плане развития 1983-1988 гг. (срок полномочий
президента).
Первый этап неолиберальной политики в Мексике, как и ряде
других латиноамериканских стран (Чили, Аргентина, Уругвай и др.),
характеризовавшийся недооценкой системного подхода, не увенчался
успехом. Замораживание зарплаты - ее реальное содержание только за
один 1983 г. уменьшилось почти на 1/4 обернулось сокращением
внутреннего платежеспособного спроса. Если к этому добавить желание
Мексики восстановить свой традиционный образ исправного должника
(только ежегодные выплаты процентов достигли 10 млрд. долл.), что
привело к свертыванию инвестиционной деятельности (в 1984 г. почти
на 40%), станет понятным повторный спад производства (в 1986 г. на
4%). Управление экономикой выходило из-под контроля, и тогда
начались поиски новых экономических ориентиров.
Между тем на мировом небосклоне в 80-е годы ярко засверкали
восходящие звезды Южной Кореи, Тайваня, других новых индустриальных
стран Юго-Восточной Азии, которые добились феноменальных экономических
успехов, не отгораживаясь от стран Запада, а, напротив, активно
привлекая их капиталы, создавая условия для совместного с иностранными
фирмами производства и освоения внешних рынков. Да и в самой Южной
Америке впечатляющих успехов добилась Чили. Эти примеры, опровергшие
классово ограниченные, полумарксистские концепции противостояния
«империалистическим акулам», а главное - неудачи собственной внутренней
и внешнеэкономической политики побудили президента Мигеля де ла Мадрида
в середине 80-х годов круто изменить курс.
Начались немыслимые еще несколько лет назад преобразования:
широкая приватизация предприятий и децентрализация управления
промышленностью, полная перестройка экономических отношений в
деревне, отмена ограничений участия иностранных капиталов в
мексиканских компаниях и т.д. Параллельно и в тесной увязке с этим
происходила либерализация внешних связей. В июле 1986 г. Мексика
вступила в ГАТТ, что повлекло за собой резкое сокращение
количественных ограничений импорта и существенное снижение тарифных
барьеров. Одним из ключевых направлений ее внешнеэкономической
политики становится зондирование перспектив участия в тройственном
североамериканском блоке НАФТА, формируемом по инициативе США. В
нем она видит инструмент решения своих все более сложных проблем.
Идея торгового союза США с Латинской Америкой, прежде всего с
Мексикой - их непосредственным соседом, имеет давнюю историю. Она
активно обсуждалась американскими конгрессменами еще в 50-е годы,
но дальше дискуссий дело не продвинулось. Ее претворению в жизнь
препятствовала взаимная настороженность партнеров: США, крупнейший
экспортер аграрной продукции, опасались чрезмерного притока
мексиканских товаров (мировой экономический кризис 1957-1958 гг.
давал тому основания) и нежелательной иммиграции; Мексика,
проводившая протекционистскую политику, боялась вторжения более
сильного и динамичного бизнеса, способного подмять под себя
становившийся на ноги национальный капитал.
Реально вопрос о торговом союзе стал обсуждаться в 80-х годах,
особенно после того, как в 1988 г. было заключено соглашение США с
Канадой. Расчеты Мексики строились главным образом на получении
доступа к современной технологии для осуществления своей программы
модернизации экономики. При нехватке собственных средств приток
инвестиций в ключевые отрасли хозяйства помог бы повысить
конкурентоспособность мексиканской экспортной продукции и, что не
менее важно, смягчил бы столь острую для страны проблему занятости.
С приходом к власти в декабре 1988 г. президента Салинаса де
Гортари реформирование мексиканской экономики еще более углубилось.
Выпускник Гарвардского университета, он повел страну по пути
неолиберализма. Освобождение цен из-под государственного контроля в
сочетании со снижением налогов, либерализацией финансовой системы, а
главное - широкой приватизацией дало впечатляющие результаты.
Среднегодовые темпы инфляции упали с 52% в 1988 г. до 9,5% в 1993 г.;
бегство капиталов из страны сменилось их притоком, масштабы которого в
последние два года достигли 24—25 млрд. долл. в год; положительное
сальдо баланса текущих операций повысилось с 2,2 до 8,3% ВВП. С 1990 г.
в стране возникли 24 тыс. новых предприятий. Большую роль в этом
процессе играют прямые иностранные инвестиции. Особенно активно пошел в
Мексику капитал из США: за 1987 г. балансовая стоимость прямых
американских капиталовложений возросла здесь на 6,3%, за 1988 г. - на
15,9, за 1989 г. - на 24,3, за 1990 г. - на 32,2, за 1991 г. - на 31,0%.
Завершающий правление К. Салинаса 1994 год в экономическом
плане вроде бы не сулил никаких особых осложнений, тем более
потрясений. В результате «салинастройки» инфляция снизилась до 7% -
наименьший уровень с начала 70-х годов. Проводившаяся с конца 80-х
приватизация около 270 компаний принесла казне 13 млрд. долл.
Президенту удалось добиться списания долгов на сумму 9 млрд. долл.
Несколько сократился уровень безработицы. Первый год действия НАФТА
закончился сравнительно успешно: оборот внешней торговли вырос на
1/5, что, по мнению министра финансов X. Серра, могло дать
дополнительный импульс экономическому росту. Страна казалась одной
из самых процветающих в мире. Сам президент после передачи власти
Э. Седильо 1 декабря 1994 г. готовился к возможному новому посту —
руководству во Всемирной торговой организации, заменившей ГАТТ. В
дальнейшем, из-за политического скандала внутри страны, К. Салинас
был вынужден снять свою кандидатуру и уехать в США.
Мексиканский кризис
Финансовая буря, разразившаяся в декабре 1994 г., оказалась для многих
громом среди ясного неба. Девальвация мексиканского песо менее чем за год
после того, как торговый договор вступил в силу, отбросила много ожиданий
НАФТА. Это событие потрясло международные финансовые рынки и вовлекло
Мексику в один из самых худших периодов.
В декабре 1994, девальвация понизила Мексиканское песо c 3.5 за доллар
до приблизительно 6.5. Это составило в среднем приблизительно 7.5 песо за
доллар в течение 1996. За первую неделю марта курс песо упал до 8 за
доллар.
По горячим следам уже был проведен анализ экономических и
политических причин, вызвавших финансовую бурю и резкий
экономический спад в Мексике, которая считалась на Западе одной
из наиболее стабильных латиноамериканских стран и витриной
неолиберальных реформ. Сегодня, по прошествии нескольких лет,
истекших после начала массового бегства иностранного капитала
из Мексики, обрушившего ее экономику, можно более полно оценить
его региональные и глобальные последствия («эффект текилы»).
Масштабы потрясений в середине 90-х годов в этой стране
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
|
