Советский Союз был единственным государством, решительно выступившим в

связи с оккупацией Рура в защиту Германии, позиция Советского правительства

была изложена в Обращении Всероссийского Центрального Исполнительного

Комитета к народам всего мира, принятым 13 января 1923 года.

«В этот критический момент, - говорилось в документе, - рабоче-

крестьянская Россия не может молчать. Верная своей всегдашней борьбе против

империализма, своей всегдашней защите права народов на самоопределение и

своим призывам к разоружению, она и на этот раз поднимает свой голос

негодования и протеста против совершенного правительством Франции

преступления»[40].

Таким образом, заявление Советского государства включало в себя ноты

рационалистического подхода во внешнеполитическом курсе. В сложившейся

ситуации Россия никак иначе не могла отреагировать на внешние условия, так

как совсем недавно завязавшаяся дружба требовала подкрепления практическими

действиями, что обоюдно понимали Германия и Советская Россия. Отмечая, что

в основе происходящих событий лежали хищнические интересы

империалистических держав, обращение подчёркивало, что оккупация Рура

является одним из последствий грабительского Версальского договора.

Советское правительство одновременно возложило ответственность за содеянное

и на союзников Франции. «Её союзники, - говорилось в цитируемом документе,

- могли помешать и не помешали совершению преступления. Они либо принимают

активное участие в захвате Рурской области, либо предательски умыли руки,

ограничившись словесными протестами и бесплодными демонстрациями. И поэтому

они тоже повинны в преступлении»[41].

В ноте Народного комиссариата Иностранных дел, направленной 17 января

1923 года посольству Германии в Москве, отмечалось, что российское

правительство выражает глубокое сочувствие русских германскому народу.

Кроме моральной поддержки, Советский Союз оказал оккупированной территории

и её населению и материальную помощь: хлебом и другим продовольствием.

Рурский кризис имел своим последствием ухудшение экономического

положения Германии, которое в большей степени ощутили на себе широкие слои

народа. В Руре, как и в других частях Германии, начались выступления

антиправительственного характера. В целях скорейшего решения Рурского

конфликта многие монополисты не отрицали идеи сотрудничества с английскими

и французскими промышленниками. В свою очередь Англия рассчитывала

использовать франко-германские противоречия в своих интересах, поэтому

предпочитала не вмешиваться. Однако 21 апреля 1923 года министр иностранных

дел Англии Керзон в своём выступлении высказался за «урегулирование»

репарационного вопроса[42]. Правительство Германии, воспользовавшись

английским демаршем, направило свою ноту по вопросу о Руре и репарациях

правительствам США, Англии, Франции, Италии, Бельгии и Японии. Германия

требовала очищение всех её территорий, включая Рур и Рейнскую область. Это

было требованием ревизии Версальского договора. В случае отклонения этих

требований, Германия грозила углублением Рурского кризиса. Кроме того,

Германия требовала создания комиссии для оценки её платежеспособности по

репарациям. Колебания союзников и их взаимное противоборство завершились в

пользу Германии. Правительство Англии во главе с Болдуином, в ультимативном

порядке заявило Франции, что в случае продолжения оккупации Рура, она

потеряет английскую поддержку в вопросе о германских репарациях[43]. Тем не

менее, Рурский конфликт был разрешен не столько вмешательством английского

правительства, сколько набиравшей силу революционной волной в Германии на

фоне углубляющегося кризиса и заметного притяжения к Советской России.

Таким образом, вновь Советский фактор сыграл роль «Дамоклова меча» над

головами западных держав, заставив их пойти на уступки Германии, сняв

социальную напряженность, вызванную ухудшением экономического положения.

Рурский конфликт имел неоднозначные последствия и во внешне-

политической сфере как для Германии, так и для ее союзников. Став центром

столкновения интересов империалистических держав, Рурский конфликт

способствовал переориентации внешнеполитических интересов. Германия в

сложившихся условиях больше устремила свои взгляды на Запад, нежели на

Восток. К тому же в конце 1923 года германская буржуазия получила от англо-

американского капитала первый крупный заем. В декабре 1923 года Германия

подписала с США торговый договор[44].

Начинался период усиления активной помощи американо-английского

капитала монополиям Германии в деле воссоздания её военно-промышленного

потенциала. Данный факт свидетельствует о непоследовательности действий

германского правительства в отношениях с Советским Союзом. Это явилось

выражением наличия в правящих кругах Германии двух тенденций: одна –

интервенционалистско-враждебная, диктуемая странами-победительницами и

монополистическими кругами, связанными с ними; другая, – направленная на

поддержание экономических связей и нормальных дипломатических отношений,

объективно существующая в системе послевоенных международных отношений в

Европе.

Неменьшие последствия Рурского конфликта сказались и на

внутриполитическом развитие Германии. 13 августа 1923 года германская

буржуазия у руля государственной власти поставила коалиционное

правительство во главе с лидером Германской народной партии Густавом

Штреземаном, который одновременно стал министром иностранных дел[45]. Перед

новым правительством была поставлена задача, в первую очередь разрешить в

интересах германских монополий репарационный вопрос с тем, чтобы

содействовать таким путём воссоздание военно-промышленного потенциала

Германии. На протяжении своей, более чем шестилетней деятельности, на посту

руководителя внешнеполитического ведомства Германии, Штреземан выполнял это

задание немецких монополий. Его методами при этом было широкое

использование противоречий между американскими, английскими и французскими

империалистами, спекуляция на большевистской опасности, игра на

антисоветских устремлениях правящих кругов США, Англии и Франции. Таким

образом, Штреземан, стал проводником политики соглашения с победителями,

главным олицетворением которой стал план Дауэса.

Данный план американских экономистов стал прелюдией к широкой ревизии

Версальского договора. Разработка такого репарационного плана, суть

которого, заключалась не столько в изъятии репараций, сколько в

финансировании ведущих отраслей германской промышленности, началась 14

января 1924 года. Одновременно работали два кабинета экспертов – как и

предполагалось, по решению репарационной комиссии от 30 ноября 1923 года.

Делегацию американских экспертов в первом комитете возглавил директор

крупнейшего банка в Чикаго Чарльз Дауэс. Во главе германской делегации был

директор имперского банка Яльмар Шахт. Комитеты занимались изучением

экономического состояния и платежеспособности Германии по репарационным

статьям[46].

Осуществляя идеи, которые легли в основание плана Дауэса, Антанта, и,

в частности, Франция, вполне правильно учитывали, что принятие Германией

этого плана естественно направит активную промышленную политику Германии на

запад Европы, а это повлечет за собой изменение того политического курса,

который был намечен Рапалльским договором с Советской Россией.

С момента принятия Германией плана Дауэса виднейшие представители

«восточного» течения германской политики барон Мальцан и граф Брокдорф-

Ранцау[47] пытались предотвратить переход германской политики на западное

направление. Однако ввиду того, что руководящими для германской политики

соображениями служат теперь, более чем когда бы-то ни было, промышленные и

финансовые интересы, и виду того, что годы практической работы, прошедшей

после Рапалльского соглашения, не дали ожидаемых результатов, германский

монополистический капитал естественным образом потянулся к более

состоятельным западным кредиторам, в частности – американцам.

16 июля 1924 года в Лондоне начала свою работу конференция

представителей США, Франции, Италии и Бельгии по рассмотрению и утверждению

докладов комитетов экспертов. В августе 1924 года по приглашению премьер-

министра Англии Германия была приглашена участвовать в конференции. 9

августа делегация Германии достигла соглашения с репарационной комиссией о

своих обязательствах по осуществлению плана экспертов, то есть приняла

новый репарационный план. Одновременно было достигнуто соглашение об

освобождение Рура и Рейнских районов. 16 августа 1924 года Лондонская

конференция закончила свою работу, и был подписан заключительный протокол.

К заключительному протоколу было преложено соглашение между Германским

правительством и репарационной комиссией. По этому соглашению Германия

брала на себя обязательства обеспечить выполнение репарационного плана.

Основные положения плана содержались в приложенном к заключительному

протоколу соглашении о платежах из германского бюджета и об установлении

контроля над таможенными доходами и доходами от торговли спиртными

напитками, табаком, пивом и сахаром, а также в специальном «Соглашении

между союзными правительствами и Германией»[48]. Соглашения определяли

процедуру третейского разбирательства и порядок осуществления

репарационных платежей и натуральных поставок. Особое соглашение

регулировало действия репарационной комиссии. Отныне решение комиссии о

невыполнении Германией репарационных платежей могло быть принято лишь при

условии единогласия всех её членов. Последнее обстоятельство, фактически,

сводило на нет, возможность применения санкций против Германии. К тому же,

санкции могли применяться лишь совместно союзными державами после того, как

они установят «злонамеренное» невыполнение Германией своих обязательств.

Изменения в германо-советских отношениях, произошедшие под давлением

плана Дауэса стали очевидны еще в период обсуждения его на Лондонской

конференции. В мае 1924 года германские монополистические круги прозападной

ориентации предприняли маневр, рассчитанный на обострение советско-

германских отношений, на подрыв торговли с СССР.

3 мая 1924 года берлинская полиция совершила бандитский налёт на

торговое представительство СССР. При этом официальные германские круги

пытались отрицать экстерриториальность здания торгового представительства

и, таким образом, действовали против договорной основы советско-германских

политических и экономических отношений. Советский Союз был вынужден принять

ответные контрмеры: закрыть торговое представительство и прекратить все

торговые операции с Германией.

Советское правительство решительно потребовало, чтобы правительство

Германии принесло извинения в предусмотренной международными обычаями

форме, подтвердило экстерриториальность представительства СССР. И наказало

инициаторов и исполнителей полицейского налёт[49].

Видя столь твёрдую позицию СССР, и учитывая, имевшее место, в 1924

году международное укрепление СССР в ходе «полосы признаний», германская

сторона пошла на удовлетворение советских требований, и 29 июня 1924 года

был подписан протокол о ликвидации конфликта. В протоколе было особо

отмечено, что обе стороны будут стремиться довести до конца в течение года

со дня подписания протокола проходившие тогда торговые переговоры между

Германией и СССР[50].

Таким образом, обе стороны, понимая возможность тяжелых последствий

искусственно созданного конфликта, сделали все для того, чтобы этот

конфликт не отразился на дальнейшем развитии германо-советских отношений. В

октябре 1925 года торговые переговоры между Германией и Россией были

закончены.

12 октября 1925 года в Москве был подписан германо-советский договор,

включавший в себя ряд соглашений, в том числе соглашения о пребывании

граждан одного государства на территории другого, консульскую конвенцию,

соглашения о правовой помощи, соглашения по железнодорожным вопросам о

торговом мореплавании и др[51].

Все эти соглашения основывались на Рапалльском договоре и практически

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13