| колько есть римо-католических приходов на костелов на Волыни, трудно точно очертить. По одним данным с 1925 г. насчитывается 108, а Волошинский в книге "Воеводство Волинське в свiтлi цифр и фактов" с 1929 г. приводит 114, значит если римо-католиков 192 162, то на один костел приходится 1658 человек. Из 114 костелов 79 каменные. Православных церквей на Волыни 797. Приходов и филиалов 680. Считая, что православных 1 238 532, выходит на 1церковь припадает 1554 чел., а на один приход - 1821. церкви на Волыни практически все деревянные и небольшие [60,c.16].Еще ярче представляется эта мнимая "необходимость ревиндикации" в отдельных уездах. В Кременецком уезде живет 206 622 православных и 19 155 римо-католиков; православных приходов - 113, а римо-католических 14, хотят "ревиндицировать" 34 церкви, в том числе 26 приходских, Почаевский и Кременецкий монастыри; осталось бы 87 православных приходов по 2 375 человек и 84 римо-католических по 399 человек [23, с.271].Из этих же трудов Комиссии видно, что в значительном большинстве сел, где желают ревиндицировать церковь, почти совсем нет римо-католиков. Так, согласно переписи населения 1921 г. в десятках таких сел нет ни одного римо-католика, в сотне таких сел число римо-католиков не превышает десяти. Выходит, что даже костельного сторожа нужно бы выписывать из другой деревни! Значит, ревиндикация совершенно ненужная римо-католикам и, наоборот, является величайшей обидой для православных.При обращении внимания на сроки постройки церквей, которых хотят ревиндицировать, бросается в глаза факт, что десятки их были построены уже после того, когда население приняло Православие, значит, они никогда не были ни униатскими, ни римо-католическими; свыше десятка церквей было построено еще до введения унии, а остальные за сто последних лет пребывали в руках православных несколько раз основательно ремонтировались за счет православных. Из всех этих 375 церквей лишь 6 принадлежало когда-то римо-католикам. Из этого видно, что ревиндикация не имеет ни юридических, ни исторических, ни нравственных оснований.Для полноты картины можно добавить, что римо-католическое духовенство хочет забрать свыше 31 000 десятин православно-церковной земли. Желание отобрать у православных 375 церквей, и 31000 десятин земли и многочисленные приходские постройки не продиктовано необходимостью утолить религиозный голод местных римо-католиков, а является просто новым наступлением латинства на Православие [23, с.271-272].В Рождественском послании 1929 г. митрополит Дионисий писал: "Нашу Святую Православную Церковь в Польше посетил Господь в истекшем в году бедствием, равным избиению Вифлеемских младенцев, ибо клир Римский хочет отнять от нас половину святых храмов наших и тем лишить более 2 миллионов верующих младенцев наших духовного окормления и церковной жизни" [13, с.137].Перед лицом грядущей опасности все православное население Польши объединилось и напрягло силы для сохранение своих святынь. "Никогда так много богомольцев не приходило в Почаевскую Лавру, как в 1930-31годах - пишет свидетель событий Владимир Ковальский. На Вознесение в 1930 г. прибыло в Лавру 48 крестных ходов с общим количеством молящихся до 40 тысяч. Никогда так ярко не горели свечи перед иконами в Лавре, как в это время, как бы свидетельствуя о горении веры в сердцах людей" [75, с.167].Осенью 1930 г. в Почаевскую Лавру прибыл митрополит Дионисий, где был экстренно созван Епархиальный Съезд духовенства. По докладу Митрополита Съезд обратился к верховной Польской власти с просьбой приостановить иск Римской курии и защитить законное наследие православных. Было также написано специальное послание в Лигу Наций с извещением о творимых в Польше несправедливостях. Кроме того, Съезд поручил викарию Волынской епархии епископу Кременецкому Симеону совершить поездку по епархии, разъяснить населению на местах грозность надвигающейся тучи и призвать его к энергичной защите своих святынь [75, с.167].Православные Волыни защищались и юридически. Благодаря стараниям К.Н. Николаева, удалось разыскать распоряжение Генерального Комиссара Восточных Земель и фронта, от 22 октября 1919 года, никем не отмененное, в силу которого изъятие святынь от православного духовенства и передача их римо-католическому духовенству могло иметь место, в каждом отдельном случае, только на основании распоряжения Начальника Округа. Это распоряжение и было тем юридическим основанием, которое легло в определение Наивысшего суда в Польше. Последний, в открытом своем заседании 15 ноября 1933 года, признал, что вышеуказанное распоряжение Генерального Комиссара Восточных Земель Польши и фронта исключает право римо-католического костела добиваться судебным порядком признания права собственности спорных объектов (православных святынь и имущества). Таким образом, Наивысший суд в Варшаве, рассмотрев принципиальный вопрос о компетенции судов в ревиндикационных делах, признал эти дела не подлежащими ведению судов. Таким образом, Православная Церковь одержала крупный успех в защите своих жизненных интересов [13, с.141].Нелишне заметить, что накануне рассмотрения дела в Наивысшем суде юрисконсультант Синода К.Н. Николаев получил предписание покинуть Польшу.Интересное заявление было сделано митрополитом А. Шептицким по поводу ревиндикации: "Духовные круги греко-католической Церкви не принимают никакого участия в ревиндикации. Я рад, что могу это сказать" [13, с.140].Это выступление Шептицкого много предрешало, и все начинания латинского епископата повисали в воздухе.Варшавский суд в 1933 г. постановил 70 церквей передать Костелу, а судьбу других 708 отдавал на усмотрение местной администрации. В разное время с 1919 по 1936 г. католическим Костелом захвачено было 15 приходских церквей в Волынской епархии. Закрыты и запечатаны были 7 церквей, были забраны по ревиндикации в Дубно 3 храма, в Кременце 4, в Ровно 3 [68, с.397].Новый этап разрушения православной Церкви начался в 1938 г. после заключения польским правительством с Ватиканом договора, основанного на ранее подписанном конкордате. Этот договор касался судьбы православных храмов и все еще принадлежавших православной Церкви земельных владений, на которые претендовал Костел. Огромные масштабы приобрела в Польше конфискация земель, принадлежавших православным приходам. С 1924 по 1936 г. в Волынской епархии православные общины утратили 17 000 десятин земли.По данным статистики состав Волынской епархии на 1.01.1936 год составлял: православных - 1 405 299 человек, римо-католиков - 315 272, евреев - 198 885, евангелистов - 51 555, других сектантов - 39 326 человек [40, с.138].Несмотря на конституционное равноправие, православие в Польше, в особенности православное духовенство, не пользовалось такой же защитой со стороны законов и властей. Многие из священнослужителей не получили польского гражданства и оказались в своих приходах иностранцами. Но, не смотря на все трудности Церковь на Волыни, не только выстояла, но и построила новые храмы. Их количество в 1938 г. оставалось такое же, как и на 1914 гг. [68, с.399].2.4) Разочаровавшись в униатской миссии и отвернувшись от нее, Польские националисты, определявшие восточную политику правительства, предпочли иные пути - полонизацию православных общин. Количество поляков на Волыни здесь всегда было высоким, но в условиях Российской империи поляки находились в угнетённом положении, они массово теряли старые привилегии и звания, иногда русифицировались или украинизировались.Высшей административной властью в крае было Волынское воеводское управление во главе с воеводой, который исполнял функции представителя власти, координатора всего государственного управленческого аппарата на подчиненной территории. Такой двоякий характер должности делал воеводу на послушного исполнителя воли власти. Соответственно только с 1921 по 1925 год на Волыни сменилось 8 воевод, которые проводили политику национальной ассимиляции или государственной ассимиляции (А. Дебский, В. Мех) [66, с.250].Польские националисты надеялись быстро интегрировать Западную Украину в состав Польши. С этого повода известный украинский писатель Улас Самчук писал: "Недостачей национальной сознательности хотели использоваться поляки, думая, что срусификационная на горе и неграмотная внизу, невыразительная, местная, хохлатско-малороссийская Волынь есть для них лучшим материалом для очередной денационализации" [66, с.5].Первую программу политики касательно украинцев провозгласил в 1923 г. премьер-министр Владислав Сикорский. Он первый, как представитель власти, официально провозгласил постулат так званой "государственной ассимиляции национальных меньшинств на восточных территориях государства". Программа государственной ассимиляции, была призвана максимально ограничить религиозную, культурно-просветительскую и политическую жизнь населения восточных земель. Великого вреда украинцам сделал главный идеолог национал-демократов министр просвещения Станислав Грабский. Высунутая им концепция отсталых "племенных культур" - полещуков, волынян, гуцулов, подолян и других "русинов", "русских", так начали называть украинское население "восточных кресов" подносилось до рангу официальной политики Второй Речи Посполитой [76, с.107].После 1921 года начинается активное возвращение польских семейств к своим корням. На Волынь массово переселяются польские семьи из исконно польских территорий. Получившие на короткое время землю крестьяне вынуждены опять потерять её. Польские переселенцы захватили большую часть земельных угодий. В административной системе, в судах, в образовании - всюду польский элемент вытесняет украинцев [54, с.55].В первую очередь целью политики Польши к захваченным землям была полная интеграция их в состав Польши. Польская власть делала все возможное для этого. Один из ведущих государственных деятелей Станислав Грабский еще в 1922 г. утверждал, что через 25 лет украинцев не будет в Польше вообще, так как верил в их полонизацию [54, c.56].Ярким примером оккупационной политики Польши были принятые законы про военное и гражданское поселение от 17 декабря 1920 г, и 14 марта 1932 г., закон про аграрную реформу 28 декабря 1925г. За этими законами в собственность государства переходили все бывшие государственные землевладения царской России. Земли Романовской династии и крестьянского банка и различные усадьбы. В государственный фонд включались и те бесхозяйственные земли частных собственников, в том числе и крестьян, которые во время Первой мировой и гражданских воен целыми селами и волостями в ряде уездов заставлены покинуть родной край. Беженцы, которые не вернулись до апреля 1921 г. на место своего предыдущего жительства, лишались права на землю, которой они владели раньше [49, с.106].С 1920 г. начинается колонизация волынских земель. В 1921-23 г. власть мыслила посадить на восточных уездах около 40 тысяч польских колонистов, рассчитывая увеличить количество польского населения до 30%. Военным и гражданским переселенцам давались большие наделы лучших земель, а также высокооплачиваемые должности полицейских, почтовых. Часто власть просто отбирала землю. Так, на примере в с. Хорив Здолбуновского уезда в крестьян отобрано 318 га земли и передано переселенцам, каждому от 15 до 45 га, в то время как крестьяне имели от 2 до 3 га [58,c.464].Кресовыми законами постановлялось, что инвалиды и заслуженные участники советско-польской войны могли бесплатно получить с названного фонда до 45 га земли на Волыни. Для переселенческих хозяйств им бесплатно выделялся строительный материал, живой и неживой инвентарь. Все другие участники войны, могли купить землю с того же фонда практически за бесценок.Право на бесплатное наделение землей в восточных воеводствах до конца 1922 г. получили 8732 военных переселенца, однако на постоянное место проживания прибило 5557 семей, остальные покинули осады или передали в аренду. С 1922-26 гг. на постоянное место жительство в восточные воеводства прибыло 10341 семей военных. На протяжении 1919-29 гг. в Западной Украине было утверждено 77 тысяч военных и гражданских хозяйств, которые владели 600 тыс. га земли [49, с.107].Переселенческая колонизация активно проводилась в первые три года, после принятия законов о военном переселении. Однако под давлением национально-освободительной борьбы украинского и белорусского крестьянства вскоре Польские власти вынуждены были ослабить процесс насаждения хозяйств военными переселенцами. Всего до 1934 г. в восточных воеводствах создано 7828 хозяйств военных переселенцев, из которых польские офицеры составляли 59%, русские и восточно-украинские эмигранты - 9.7%. На Волыни разместилось 3541 переселенческих хозяйств, которые колонизовали в Ровенском уезде 19.8 тысяч га земли, в Ковельском - 18.2 тысяч га, Кременецком - 16.3 тысяч га, Луцком - 16.2 тысяч га, Дубненском - 10.7 тисяч га, Любомльском - 10.2 тысяч га., Владимир-Волынском - 10.2 тысяч га., Гороховском - 6 тысяч га, Острожском - 4.1 тысяч га [50, с.29].Как последствия колонизационной политики население среди католического вероисповедования Волынского воеводства, за официальными данными Польской статистики, увеличилось с 11.5% у 1921 г. до 15.7% у 1931 г. [49, с.161].До 1938 года на Волынь и Галичину прибыло около 300 тыс. человек, 200 тыс. поселились в сельской местности, 100 тыс. в городах [78, с.526].Права украинцев ограничивались и в получении высокооплачиваемой работы. Так, в 1923 г. из 3450 чиновников Польских судовых органов украинцы составляли всего 10 процентов. В административном аппарате Волынского воеводства украинцев практически не было. В 1923 г. из 283 человек работавших в воеводских уездных управлениях, 274 были поляками. А в магистрате г. Березно, Костопольского уезда не было ни одного украинца [62, с.111].Для получения работы гражданам некатолического вероисповедания предлагали принять католичество. Это был один из проявления религиозно дискриминации православного населения.Дискриминационная политика проводилась и к школам. Полонизация школ началась сразу после оккупации поляками Волыни. Уже 1921 г. преподавание на польском языке было введено во всех школах Ровенского уезда.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
|
