При царе Михаиле в Москве появляются xpамы реформатские. По Олеарию, реформа” еще в 16 в. имели там капеллу деревянную внутри “Белого города”; по другим, такая капелла была построена лишь в 1629, при ней бы пастор Булеус, а после него - Карвникель. 1643 обе церкви, лютеранская и реформатская вследствие указанной жалобы были закрыты. Число протестантов в Москве, однако, год от года увеличивалось: к концу царствования Михаила их было там уже до 1000 семейств лютеран и реформатов. Появились они также в Ярославле, Вологде, Холмогорах. Московское правительство ставило себе за правило для государственных нужд призывать из-за границы только протестантов, а не тех, кои “папежской веры”. При царе Алексее эмигрировало особенно много протестантов в Россию вследствие ужасов Тридцатилетней войны. Царь Алексей позволил оставаться в Москве только тем, которые согласны были присоединиться к православию; остальным (за исключением лиц особенно почетных и нужных) было ведено переселиться в Кукуй (1633). В новом месте немцам оказалось лучше - просторнее; эта местность сделалась обширной благоустроенной колонией; здесь лютеране имели две церкви, а кальвинисты - одну голландскую и дну английскую.

В 1662 по ходатайству саксонского двора в Москве образовалась особая лютеранская община - саксонская, первым пастором которой был Иоганн Грегори, личность замечательная и выдающаяся; к нему в “театральную школу” для обучения отданы были 26 избранных русских юношей. В конце царствования Алексея Михайловича знатные в богатые немцы обитали снова в центре столицы: в 1672 в самом Китай-городе было три больших каменных здания для их жития и складов товара. Шведам, после мира, дозволено было строить свои дома в Москве, Новгороде, Пскове, Переяславле и Белгороде, где было дано право им править свою службу в своих жилищах, но особых храмовых зданий строить не дозволено. На разных заводах около Москвы и Тулы существовали у них свои молитвенные дома. Все они были очень богаты и давали хорошее содержание пасторам. Всех немцев в Ц673 в России жило не менее 18 тыс. При Федоре Алексеевиче в русской армии 38 полков солдатских и 25 рейтарских имели командирами немцев. При царевне Софье в русскую службу или приняты эмигрировавшие из Франции гугеноты. В 1689 состоялся указ, чтобы иностранцев пускать в Россию не иначе как по опросу, а в у без личного указа государя вовсе не пускать. К началу 18 в. всех протестантов было I Москве до 20 тыс., а во всей России до 30 тыс. С первого появления в России набожные протестанты, из-за своих религиозных убеждений ушедшиe из отечества, не упускали случая пропагандировать свою веру. Умных и образованных проповедников между ними было немало, но и были сведущи в своем богословии. Успеху пропаганды способствовало и то, что русская была проникнута особенной антипатией ;тому самому католичеству, которое отрицало протестантство, и уже раньше в самой русской церкви были энергичные протесты со стороны русских людей против церковной иерархии и злоупотреблений и пороков духовенства. Пропагандисты открыли свои нападения на практические нравственные недостатки русской церкви. В частности, средствами пропаганды были: 1) устные проповеди ученых пасторов, иногда на русском языке, с намеками на ошибочность русских верований. Лучшими из таких проповедников были Георг Оке и Бартольд Вагер - последний проповедовал и в других городах, кроме Москвы. 2) Распространение протестантских сочинений в переводах. В 1552 датский король по просьбе Ивана IV вместе с художниками и типографами прислал ему “Аугсбургское исповедание” и “Катехизис” Лютера в русском переводе, с тем чтобы привезшие их типографы напечатали их в тысячах экземпляров. Густав Адольф завел в Стокгольме славянскую типографию, и протестантские книги отправлялись контрабандой в Россию. 3) Протестантские школы, существовавшие в Москве при всех трех протестантских церквах. 4) Высшие школы, художественные и иные в Москве, в которые поступали для обучения и русские. Жалобы ревнителей православия на успехи П. в России начинаются с Максима Грека (ок. 1550), обличавшего Лютера как иконоборца и указывавшего на многие антиправославные явления русской религиозной жизни, происходившие от П.

Первым русским протестанствующим вольнодумцем был дьяк Матвей Башкин. Как видно из противоиконоборческого сочинения острожского священника Василия, переведенного по приказу царя Василия Шуйского на великорусский язык, и сочинения “Об образе, о кресте и иных артикулах веры” (20-е гг. 17 в.) неизвестного автора, пропаганда при царе Василии, благодаря смутным временам, усилилась. Издание в 1627 катехизиса Лаврентия Зизания в нескольких тысячах экземпляров было делом протестантской пропаганды, т.к. в нем и после исправления его игуменом Илиею сильно выражено в некоторых местах лютеранство, а не опровержение его, почему он был запрещен, а взамен его издано несколько отдельных полемических статей и сборников. Какие именно идеи протестантского учения смущали в середине 17 в. русский религиозный мир, видно из соч. протопопа Ивана Наседки: “Изложение известно от Божеств, писаний на злоименные Лютеры”. Книга эта представляет собой апологию иконопочитания и молитв ко святым, коленопреклонений и крестного знамения при молитве, постов и др. обрядов. Из новых вопросов лютеранских и противолютеранских, в сравнении с прежними сочинениями на русском языке, в сочинении Наседки затронуты: отвержение монашества, возражения против таинств, против авторитета вселенских соборов и святых отцов, истинности и святости церкви Восточной, а также вопросы церковно-исторические - о летоисчислении, о кирхах и др. Видно, что все эти вопросы обсуждались в обществе, будучи внесены в него влиянием П. Автор рассматривает предметы не только оборонительно, но и наступательно,

Крупный факт в истории П. в России составляет прибытие в Москву датского принца Христиана-Вальдемара в качестве жениха царевны Ирины Михайловны. Возник вопрос о необходимости обращения его в православие, что, ввиду несогласия на то принца, при сильном желании осуществления этого брака с обеих сторон, вызвало и многократные устные собеседования, и переписку датских богословов с патриархом, и обильную письменную полемику пастора Фильгобера с Наседкою, обнимающие почти все богословие, насколько оно в православии отличается от П. После этого в течение 30-40 лет в пропаганде П. наступает большое затишье вследствие сурового отношения к нему царя Алексея Михайловича. В его “Уложении” положена смертная казнь за совращение из православия. С самого начала его царствования в 1649 немцы были выселены за город, и о пропаганде заключают лишь по тому, что в 1671 были изданы сочинения царского духовника Савиновича против лютеран и в 1672 соч. иерусалимского патриарха Досифея “Мечец духовный” - против кальвинистов. При начале раскола старообрядчества протестантская пропаганда подступала и к раскольникам.

Наплыв иностранцев и европейских идей при Петре не мог пройти бесследно для известного успеха П. Типическим представителем интеллигентных русских людей того времени, которые подпадали под влияние протестантства, был известный Тверитинов. Но и в среде самой церкви оказались крупные деятели, не чуждые влияния П. даже в теоретическом богословии, как Феофан Прокопович. В ограждение православия Стефан Яворский, Феофилакт Лопатянский, Магницкий, Поликарпов и др. издали сочинения: “Камень веры”, “Рожец духовный”, “Слово о предопределении”, “Показание ересей Лютера и Кальвина” (соч. Лихудов). Учреждение Московской академии, по-видимому, было вызвано необходимостью научной борьбы с П., т.к. ученые, приходившие в Москву из Киева, принимались с недоверием как “латинская часть”. Стесняемая внутри России, в Москве, протестантская пропаганда с большей свободой действовала на северо-западной окраине. Особенные успехи она сделала в отошедших к Швеции по Столбовскому договору (1617) Ингрии и Карелии и нескольких русских городах, которые остались за шведами. В них прекратилось даже существование православной иерархии (карельской епархии). Оставшиеся православные были поручены попечению новгородских владык, но, несмотря на всю их ревность к охранению этой паствы, положение ее было бедственное, и перебежчиков отсюда в Новгородскую область была “тьма”, вследствие “вере теснения великого”. В Стокгольме печатались лютеранские книги на русском и карельском языках и распространялись среди русского населения, назначались награды русским, изучившим Лютеров катехизис, пасторы проповедовали русским на русском языке. Таким образом многие русские были обращены в лютеранство. Чтобы предохранить от них Новгород, их не пускали в соборную церковь и о каждом приезжем “доискивали”. Не раньше как по Ништадтскому миру (1721) отпавшие паствы были возвращены православной церкви (см. “Историю русской церкви в Финляндии”, в “Историко-статастическом описании с.-петерб. епархии”, СПб., 1871, и И.А. Чистович, “История православной церкви в Финляндии”, СПб., 1851). По мнению Цветаева, “при образовании русского раскола старообрядчества и других сект, особенно рационалистических, пропаганда протестантства имела большое значение, принимая самый разнообразный, изменчивый и неуловимый характер”. Такое решительное утверждение представляется достаточно обоснованным. Но бесспорным является сходство хлыстовского вероучения с протестантски-квакерским учением Кульмана, духоборческого - с чисто квакерским, молоканского - с протестантствующим, тверитиновским. Первое есть отпрыск квакерства, второе - более чистая отрасль его, молоканство же - возврат к чистому П., начавшемуся России с 16 в.

Сетуя на успехи П. в России, беспристрастии историки не могут не отметить н умствеано-образовательного воздействия на русское общество этой вековой борьбы православных с пропаганда П., проникновение, при ее содействии, протестантской науки в Россию и начатое при Петре I сближение русской богословской науки с западной. Указывают также на полезное воздействие вне П., в лице его лучших представителей, на нравственную сферу жизни русского общества и на церковно-практическую жизнь; многочисленные суждения, беспристрастные и пристрастна о нравах русских людей и русских пастырей о всем церковно-обрядовом строе в России действовали исправительно на русских (см. “Историю русской церкви” П. В. Знаменского, 1873 стр. 364). Петр I, страстный поклонник европейской цивилизации, не чужд был некоторого сочувствия П. Протестантские историки говорят иногда, что Петр I никого в мире так не чтил как великого германского реформатора. Но отношение этого государя к П. было делом лишь его личного доброжелательства и любознательности. “Уложение” царя Алексея не было отменено, а в нем за совращение из православия полагалась смертная казнь. Пропаганда протестантам была строго запрещена. В 1719 издан указ не иначе дозволять смешанные браки (протестантов с православными), как под условием крещения и воспитания детей в православии. Но в собственной своей религиозной жизни П. ничем не был стеснен при Петре I. При нем все (четыре протестантские кирхи в Москве были уже каменные; даже на заводах и фабриках в окрестностях Москвы были две таких кирхи; появились кирхи в Туле, Новгороде, Казани и Астрахани, где прежде были только протестантские общины с проповедниками, но без кирх. В Воронеже были две каменные кирхи, в которых проповедовали многоученые пасторы. Со времени учреждения коллегий протестантством, как и другими иностранными исповеданиями, заведовала коллегия иностранных дел, которой были зарегистрированы все кирхи с их пасторами. Последние представляли в коллегию отчеты о состоянии П. В России, о числе кирх и пасторов при них, а коллегия ежегодно представляла о том в Синод. При Петре I английские богословы делали попытку соединения англиканской церкви с православною. Синод сделал постановление о том, чтобы не перекрещивать, а лишь миропомазывать протестантов при обращении их в православие; затем по вопросу о воссоединении с англиканами Синод вошел в сношение с восточными патриархами, которые дали отрицательный ответ, находя непримиримые догматические противоречия между двумя церквами. При Анне Ивановне и в регентство Бирона немцы-протестанты заняли особое, выдающееся положение по отношению к церкви; господствующая в государстве религия и ее иерархи до известной степени сделались гонимыми. Начались бедствия некоторых иерархов православной церкви после обнародования в 1728 написанного Стефаном Яворским еще при Петре I сочинения "Камень веры" по поводу ереси Тверитинова. Едва Феофилакт, архиепископ Тверской, успел издать его, как появилось “Послание Буддея к другу в Москве против Стефана Яворского” написано оно было не профессором Буддеем за границей, а кем-то в Москве. Феофилакту ведено было написать объяснение на это послание, что за него сделал Рибейра, доминиканец, живший при испанском посольстве в России. Бирон и Феофан Прокопович были в высшей степени озлоблены на Феофилакта за издание “Камня веры”. Когда он просил позволения самому лично ответить Буддею, императрица изъявила согласие, во затем ему было сказано, чтобы он не только не делал возражений Буддею, но и не упоминал бы о нем под страхом смерти. Все протестанты в России и за границей прониклись негодованием против Феофилакта. Явилось сочинение “Молоток на камень веры”, в котором отчасти опровергалось сочинение Стефана, главным же образом содержалась грубая брань. К этой полемике присоединились доносы давнего прогивника Феофилакта, Феофана Прокоповича, о том, что сочинение Рибейры против Буддея опасно для государства; он представил в канцелярию Бирона “Камень веры” и Феофилактову апологию на него как также вредные для государства. Феофилакт был лишен звания члена Синода и отбыл в Тверь. “Камень веры” был запрещен, и все экземпляры его были отобраны. Киевский митрополит Варлаам, отдельно издавший “Камень веры” в Киеве, после суда в Тайной канцелярии был лишен сана и сослан в Белозерский монастырь. Феофилакта после суда в той же канцелярии три месяца содержали под стражей, и возвратили в Тверь. После нового доноса на его со стороны людей, ему всем обязанных, его снова допрашивали; из Синода его взяли в канцелярию Бирона, три раза вздергивали на киску и били батожьями; три года держался он затем под тайным караулом, и после того, как его постиг паралич, его объявили лишенным сана и монашества, заперли в Петропавловскую крепость, где страдалец пробыл два года. По низвержении Бирона указом правительницы было велено признавать его по-прежнему архиепископом, и его поместил у себя в доме с.-петербургский митрополит Амвросий. Это был беспримерный факт мученичества православного пастыря в православном государстве - от протестантов, случайно стоявших во главе государственного управления.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23