Однако эта стройная теория не подтвердилась жизнью. Тщательные палеоклиматические и палеоботанические исследования 1940--1950-х годов показали, что на переднем Востоке в XII--VIII тысячелетиях до Р.Х. климат существенно не менялся и потому никаких особых оазисов, где бы протекала «неолитическая революция», просто не существовало. Кроме того, самостоятельные очаги протонеолитических культур археологи обнаружили далеко за пределами Переднего Востока -- в долине Дуная (Лепеньски Вир), в Индокитае (Хоа Бинь), в Японии (Дзёмон), на островах Малайского архипелага, в Перу и Мезоамерике. Климатические условия в этих районах были очень различны, а признаки перехода от палеолита к неолиту во многом сходными.

Роберт Дж. Брейдвуд предположил, что эти изменения вызваны не внешними обстоятельствами, а стремление к лучшим материальным условиям жизни. Стремление человека к все более надежным источникам пищи, постепенно привело его к одомашниванию (доместикации) растений и животных. Это в свою очередь способствовало появлению оседлых поселений, так как теперь не человек следовал за источниками пищи, но источники пищи были им приближены к местам своего обитания. А оседлая цивилизация, быстро развиваясь, породила разделение труда, город, государство, письменность.

Но опять же, в этой теории есть слабое место -- постоянные укрепленные поселения предшествовали эпохе одомашнивания, часто на 1--3 тысячи лет во многих местах Переднего Востока, на Дунае, в Японии.

Попытка создать «синтетическую теорию неолитической революции», предпринятая Кентом Флэннери в 1970-е годы, также не может считаться до конца удачной. По мнению этого археолога рост населения заставлял отдельные группы людей все дальше уходить от мест, удобных для добывающей экономики, в суровые области, где одними собирательством и охотой тяжело было поддерживать существование племени. Именно там, на границах экумены началась, по Флэннери, «неолитическая революция». Последнее предположение также не оправдалось. Археологические находки свидетельствуют, что первоначальная культивация: «фиксируется ныне не на окраинах оптимальных зон, а в их центре (Иерихон А. Нахал-Орен II, Мюрейбит III). Распространение культивации на окраинные районы явилось следующим шагом «неолитической революции» Цит. по: Зубов А.Б. История религий. Книга первая: Доисторические и внеисторические религии. Курс лекций. -- М.: Планета детей, 1997. С. 98..

Чтобы лучше понять феномен «неолитической революции», нам следует от теорий на какой-то момент перейти к последовательности событий. 11--13 тысяч лет назад человек начинает создавать в некоторых районах мира (Палестина, Верхняя Месопотамия, Загрос, Дунайская равнина) оседлые поселения с прежней присваивающей экономикой. Значение растительной пищи в рационе их обитателей постепенно возрастает, а мясной -- сокращается. 9--11 тысяч лет назад начинается доместикация растений и употребляемых в пищу животных. Одну -- две тысячи лет спустя широко распространяется керамика и ткачество, возникают, как показали открытия Дж. Мелларта, сравнительно крупные города. Наконец, с освоением плавки металлов в V--III тысячелетиях до Р.Х. эпоха камня заканчивается и наступает время меди, позднее -- бронзы, еще позднее -- железа.

Принципиальный вопрос «неолитической революции» -- почему тринадцать тысяч лет назад человек решил покончить с бродяжничеством и прочно осесть на землю? Экономических преимуществ новый строй жизни не давал. Племена кочующих охотников в этих районах мира жили тогда сравнительно богато. Навыки и промысловые приемы людей мезолитаСредний каменный век. отличались изощренностью и совершенством. В настоящее время большинство палеоантропологов считает, что обитатели первых стационарных открытых поселений жили существенно беднее и питались менее разнообразно и обильно, чем бродячие охотники Зубов А.Б. История религий. Книга первая: Доисторические и внеисторические религии. Курс лекций. -- М.: Планета детей, 1997. С. 99.. Никакой особой выгоды переход к новому образу жизни почти не давал, а ведь надо было преодолеть еще и привычку к тысячелетиями устоявшемуся жизненному укладу. Человек древности являлся весьма консервативным, и только какие-то очень существенные причины могли побудить его круто изменить строй жизни.

Выявлено, на примере натуфийской археологической культуры, что люди стали использовать зерно в религиозных обрядах за одно, а то и два тысячелетия до начала регулярного земледелия. Практически одновременно со сбором дикорастущих злаков. Отношение к обработке зерна в ту далекую доземледельческую пору мезолита отличалось странностями. Предметы, связанные с хранением и обработкой зерна, находились в «святилище», а не на хозяйственном дворе. Ступки зернотерок использовались в качестве могильных камней. Часты в натуфийской культуре захоронения в обмазанных глиной ямах, до того использовавшихся для хранения зерна.

Складывается впечатление, что зерно, мука, выпечной хлеб сначала были элементом ритуала, священнодействия и лишь постепенно проникли в профанную, обыденную сферу жизни. Впрочем, и до сих пор к хлебу у нас сохраняется не вполне «простое» отношение. Народная традиция воспрещает выбрасывать хлеб, с пренебрежением относиться к нему.

Зерно, как известно, очень емкий символ смерти и воскресения, возрождения. Падая в землю, умирая и разлагаясь в ней, оно дает росток, колос и множество новых семян. Древние могли усмотреть в этом и индивидуальную победу над смертью и родовое ее преодоление. Человек умирает, но он оставляет потомков, род, которые после него будут жить на земле, и он, умерший, будет жить в них, как в колосе пшеницы живет то зернышко, из которого пророс колос. Не исключено, что если еще в палеолите зубр и мамонт были воплощенными символами небесной, творческой, божественной реальности, то колос, зерно и, шире, растительная пища вообще -- реальности земной, родовой Зубов А.Б. История религий. Книга первая: Доисторические и внеисторические религии. Курс лекций. -- М.: Планета детей, 1997. С. 102..

Предположительная интерпретация. Если мощные животные, олицетворявшие Творца в эпоху палеолита, не несли непосредственного символического сходства с образом смерти и воскресения, оставались как бы по ту сторону смерти, в инобытии, то зерно вполне выражало идеи воскресения плоти. И тогда, когда в обществе первобытных охотников эти идеи усилились, они обратили внимание на семя, ценой своей смерти в земле вызывающее к жизни росток. Вкушая годные в пищу семена дикорастущих трав, в первую очередь крупные -- зерна злаков и бобов, человек, видимо, подразумевал, что если их есть с соблюдением определенных ритуалов, то он так же победит смерть Зубов А.Б. История религий. Книга первая: Доисторические и внеисторические религии. Курс лекций. -- М.: Планета детей, 1997. С. 103.. Не исключено, что первоначально ритуальной пищей, по крайней мере, на Ближнем Востоке, был отвар из муки, сохранившийся в качестве священного напитка в мистериях Греции.

Символика зерна, хлеба прошла через всю историю религии и ярко проявилась в евангельской проповеди: «Аз есмь хлеб жизни» [Ин. 6, 35], «хлеб -- плоть Моя» [Ин. 6, 51], «хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру» [Ин. 6, 33] --говорил Господь Иисус Христос.

Широкое использование хлеба и растительной пищи начиная с VIII тысячелетия не свидетельствует о потере ею качества священной снеди. Скорее всего, в то время всякая пища считалась священной, ибо соединяла с некоторыми высшими сущностями вкушающих. Ведь обычай молитвы до и после еды почти во всех, религиозных традициях -- воспоминание этого древнейшего установления. Характерно, что в сфере заупокойного ритуала хлеб, как правило, заменяется прошедшими термическую обработку целыми зернами. Примером может служить кутья.

Глава III. Этические представления древнего человека

Этика не является самостоятельной формой человеческих отношений. Внимание к ближнему, стремление делать ему добро, умение поставить себя на место объекта своих действий и не творить другому того, чего не желаешь себе, это те особенности поведения, которые обретают свое основание, если признавать за человеком великое предназначение к вечной жизни. Проявление любви к человеку -- проявление любви к его Творцу. Забота о человеке, является заботой о божественном в человеке. Только очень поздно этика, отделившись от религии, попыталась стать самостоятельной.

Если мы замечаем в древнем обществе высокие этические принципы, то с большой долей вероятности можем полагать его религиозно ориентированным. И напротив, когда мы обнаруживаем жестокость к человеку и животным, эгоизм, радость от страданий другого -- то всегда замечаем и иные проявления религиозного упадка. Вне этики человек перестает быть человеком, превращаясь в зверя.

Об этике древних (до появления письменности) мы судим из скудных археологических находок. Обоснованно (на археологическом материале) мы можем говорить об этике, начиная со времен неандертальца.

Во-первых, о нравственности неандертальца говорят захоронения. В ту эпоху, невзирая на трудности жизни, мустьерские охотники не ленились откапывать могилы, и по полному обряду предавать земле своих умерших. То, что равнодушие к мертвому телу, является явным признаком величайшей душевной черствости, было им известно. Предавая земле своих мертвецов, напутствуя их в новую жизнь, они, должно быть, верили, что и их в урочный час не оставят без заботы и погребения.

К своим больным и увечным соплеменникам неандертальцы также относились заботливо и внимательно. Они не проявляли животной жестокости к тем, кто не в силах был защитить и прокормить себя. Пожалуй самым ярким свидетельством «гуманности» неандертальца является «старец» из Шанидара Зубов А.Б. История религий. Книга первая: Доисторические и внеисторические религии. Курс лекций. -- М.: Планета детей, 1997. С. 60.. Слепой с детских лет, с ампутированной по плечо правой рукой, много болевший. Он, безусловно, был обузой своему племени и, тем не менее дожил почти до шестидесяти лет. Общество, где новорожденных хоронят с той же заботой, что и взрослых, и питают увечных слепцов, бесполезных с утилитарной точки зрения, такое общество нельзя не признать этически ориентированным.

Число памятников, свидетельствующих о тесной жизни рода, возрастает в верхнепалеолитическое время. Люди имели родовые святилища и родовые погребения. Одно такое погребение найдено было в Предмостье (Моравия). Здесь на протяжении более чем столетия в одну могилу клали умерших членов рода -- и взрослых, и детей. Все это ясно свидетельствует в пользу крепких семейно-родовых устоев в верхнем палеолите Там же. С. 86..

Древние люди, были отнюдь не идеальны. Известны свидетельства людоедства (Крапинская стоянка), нанесения ран и даже убийства человека человеком в ту далекую эпоху. Но эти отдельные факты, еще раз подчеркивая несовершенство человеческого существа, только больше оттеняют порыв к вечности и добру древнего человечества. Очень может быть, что люди древнего каменного века были лучше, чем мы о них думаем, втайне желая оправдать нашу собственную жестокость и нравственное несовершенство.

Заключение

По итогам данного исследования можно говорить о первичности монотеизма. Самыми древними культовыми действиями является жертвоприношение, о чем так же свидетельствует с первых страниц и Библия (Быт. 4. 3-4). Образ Бога в палеолите символичен. «Бог крепок» (Ис. 9.6) предстает в образе: медведя, зубра, оленя, мамонта. В эпоху верхнего палеолита религиозный гений человечества делает великое открытие. Можно, нарисовав изображение жертвы, быть уверенным, что она вечно будет приноситься, независимо от участия людей в тайнодействии.

Человек в те далекие времена верил, что смерть можно преодолеть. Множество свидетельств о нравственной жизни людей палеолита.

Большинство современных религиоведов, склонно видеть в магии результат деградации религиозной сферы человека. Хотя, очень часто и религия, и магия пользуются одними и теми же объектами, вкладывая в них различный смысл и преследуя вовсе несходные цели. В руках палеоантрополога имеются только материальные объекты, и если он не установит за ними определенный духовный смысл, он может их с равным успехом считать и магическими и религиозными.

У нас нет никаких объективных данных, позволяющих считать человека палеолита магистом, но в нашем распоряжении есть множество свидетельств его напряженного религиозного искания.

Список источников и использованной литературы

1. Библия.- М.: РБО, 2003.

2. Василий Великий, святитель. Творения. Часть IV, репринт - М.: Паломник, 1993.

3. Богословский вестник: издаваемый МДА. Номер первый. Выпуск второй. - Сергиев Посад: МДА, 1993.

4. Буфеев К., священник. Православное вероучение и теория эволюции: В защиту святоотеческого учения о творении. - СПб.: Общество Святителя Василия Великого, 2003.

5. Верховский С. С., проф. Бог и человек: Учение о Боге и богопознании в свете православия. - М.: ПСТгу, 2004.

6. Волков П. В. Потомки Адама. - М. - СПб. - Новосибирск: Общество Святителя Василия Великого, Православная гимназия во имя Преподобного Сергия Радонежского, 2003.

7. Всемирная история. В 10 т. Т. 1. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1956.

8. Гальперина Г. А., Доброва Е. В. Популярная история археологии. - М.: Вече, 2002.

9. Гетманова А. Д. Учебник по логике. 3-е изд., - М.: ЧеРо, 2000.

10. Давыденков О., иерей. Догматическое богословие: курс лекций ч.I и II .- М.: ПСТБИ, 1997

11. Девятова С. В., Купцов В. И. Путь к истине. Естествознание в контексте мировой истории. - М.: III тысячелетие, 2002.

12. Диопик Д. В. Библейская археология и древнейшая история Святой Земли. - М.: ПСТБИ, 1998.

13. Диопик Д. В. История Древнего Востока. - М.: ПСТБИ, 1998.

14. Ершова Г. Г., Черносвитов П. Ю. Наука и религия: новый симбиоз? Моделирование картины мира: исторический, психический, системный и информационный аспекты. - СПб.: Алетейя, 20003.

15. Зеньковский В. В., протоиерей. Апологетика. - М.: Лепта - Пресс, 2004.

16. Зубов А.Б. История религий. Книга первая: Доисторические и внеисторические религии. Курс лекций. -- М.: Планета детей, 1997.

17. Иванов Н. П., протоиерей. И сказал Бог: библейская онтология и библейская антропология. - Клин: Христианская жизнь, 1997.

18. Исторический вестник. № 5-6 (9-10). - М.: ПСТБи, 2000.

19. История религии. В 2 т. Т. 1. Учебник / В. В. Винокуров, А. П. Забияко, 3. Г. Лапина и др.; Под общей ред. И. Н. Яблокова.- 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 2004.

20. Лега В. П. Лекции по истории философии. Часть I: Античность, Средневековье, Эпоха Возрождения. - М.: ПСТБИ, 1999.

21. Лега В. П. Лекции по истории философии. Часть II: Философия Нового Времени, Современная Западная философия. - М.: ПСТБИ, 1999.

22. Лобазова О. Ф. Религиоведение: Учебник / Под общ. ред. проф. В. И. Жукова. - 3-е изд., испр. и доп. - Ростов н/Д: Феникс, 2004.

23. Лурье С. В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. - М.: Академический проект: Гаудеамус, 2004.

24. Михаил (Мудьюгин), архиепископ. Введение в основное богословие. - М.: ББИ, 1995.

25. Мозг и сознание. Сб. ст. Философского общества СССР. - М.: 1990.

26. Начала христианской психологии. Учебное пособие для вузов/ Б.С. Братусь, В.Л. Воейков, С.Л. Воробьев и др. - М.: Наука, 1995.

27. Общая биология: Учебник для 10 - 11 кл. общеобразовательных учреждений с преподаванием биологии на православной основе/ С. Ю. Вертьянов, под ред. М. Г. Заречной. - М.: Свято - Троицкая Сергиева Лавра, 2005.

28. Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. - 4-е изд., испр. и доп.- М.: Издание Сретенского монастыря, 2002.

29. Православное осмысление творения мира. Выпуск 2. - М.: Шестодневъ, 2006.

30. Приглашение к истории. Сб. статей. - М.: ПСТБи, 2003.

31. Серафим (Роуз), иеромонах. Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. - Платина, Калифорния - М.: Братство Преподобного Германа Аляскинского, Валаамское Общество Америки, 2004.

32. Соколов Н., протоиерей. Ветхий Завет. Часть первая. - М.: ПСТБИ, 1998.

33. Флоровский Г. Пути русского богословия. Репринт. - Вильнюс: Без изд., 1991.

34. Хроника человечества. / Сост. Харенберг Б. - М.: Большая Энциклопедия, 1996.

35. Честертон Гильберт К. Вечный человек. - М.: Лепта - Пресс, 2003.

36. Шестоднев против эволюции. Сб. ст. под ред. Сысоева Д. - М.: Паломник, 2000.

37. Шеховцова Л. Ф. Интеграция научного и религиозного знания в концепцию целостного человека. - СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет педагогического мастерства, 2003.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5