|
какого-то сотрудничества с другими. Есть еще одна причина, которая
становится к общности столь насущно необходимой: это субъективное
самосознание. Если его жизнь не приобретает какого-то смысла и
направленности, он чувствует себя пылинкой и ощущение собственной
ничтожности его подавляет. Человек должен иметь возможность отнести себя к
какой-то системе.
Резюмируя подход к проблемам социальной психологии: человеческая натура
– это не сумма врожденных, биологических закрепленных побуждений, но и не
безжизненный слепок с матрицы социальных условий, это продукт исторической
эволюции в синтезе с определенными врожденными механизмами и законами.
Натуре человека присущи некоторые неизменные факторы: необходимость
удовлетворять физиологические потребности и необходимость избегать
морального одиночества.
В процессе адаптации к этому образу жизни в индивиде развивается ряд
мощных стимулов, мотивирующих его чувства и действия. Возникнув, эти
стимулы требуют удовлетворения, стремление к удовлетворению этих
потребностей воздействует на процесс общего развития.
Человек должен суметь воссоединится с миром в спонтанности любви и
творческого труда или найти себе какую-то опору с помощью таких связей с
этим миром, которые уничтожают его свободу и индивидуальность.
Глава 2. Обособление индивида и двойственность свободы
Определяя значение свободы для современного человека, Фромм обсуждает
концепцию: свобода определяет человеческое существование как таковое, а
кроме того понятие свободы меняется в зависимости от степени осознания
человеком себя самого как независимого и отдельного существа.
Процесс обособления индивида от первоначальных связей – он определяет
это как процесс «индивидуализацией» – этот процесс достиг наивысшей стадий
в новое время, т.е. от эпохи возрождения и до наших дней.
Процесс индивидуализации проводит к полному обособлению индивида
«первыми узами» являясь естественным фактором нормального человеческого
развития, они предполагают отсутствие индивидуальности, но дают индивид
уверенность и жизненную ориентацию.
1 аспектом растущей индивидуальности является развитие личности.
Границы роста определяются условиями в основном социальными.
2 аспект процесса индивидуализации – растущее одиночество.
Пока человек был неотъемлемой частью мира, пока не осознавал ни
возможностей, ни последствий индивидуальных действий, ему не приходилось и
боятся его. Но превратившись в индивида, он остается один на один с этим
миром, ошеломляющим и грозным.
Возникает стремление отказаться от своей индивидуальности, подобрать
чувство одиночества и беспомощности, а для этого – слиться с окружающим
миром. Подчинение – не единственный способ избавится от одиночества и
тревоги. Другой способ – единственный продуктивный, не приводящих к
неразрешимым конфликтам – это путь спонтанных связей с людьми и природой,
т.е. таких связей, которые соединяют человека с миром, не уничтожая его
индивидуальности. Итак, растущая индивидуальность приводит либо к
подчинению, либо к спонтанной активности.
Указывается общий принцип: процесс, который развивается на основе
растущей индивидуализации и растущей свободы индивида, являющейся
диалектическим. Процесс индивидуализации – это процесс усиления и развития
его личности его собственного «я», но в ходе этого процесса утрачивается
идентичность с остальными людьми. Прогрессирующее отделение может привести
к изоляции, которая перерастает в потерянность и порождает интенсивную
тревогу и неуверенность. Процесс индивидуализации происходит
автоматический, развитие личности сдерживается рядом психологических и
социальных причин. Разрыв между этими тенденциями приводит к невыносимому
чувству изоляции и бессилия, а это в свою очередь приводит в действие
психические механизмы: механизмы избавления, бегства.
Человеческое существование и свобода с самого начала неразделимы.
«Свобода отчего-то – свобода от инстинктивной предопределенности действий».
Такая свобода представляет весьма сомнительное преимущество. Человек
рождается без врожденной способности к необходимым действиям, которые есть
у животных. Этот человек беспомощен и именно эта беспомощность явилась
почвой, на которой развился и вырос человек: биологическое несовершенство
человека обусловило появление цивилизации, «свобода от» не идентична
позитивной свободе. Акт неподчинения, кат свободы прямо связывается с
началом человеческого мышления.
Процесс развития человеческой свободы имеет тот же диалектический
характер, какой процесс индивидуального роста. С одной стороны это процесс
развития человека, овладения природой, возрастания роли разума, укрепление
человеческой солидарности. С другой стороны – усиление индивидуализации
означает и усиление изоляции, неуверенности, а следовательно, становится
все более сомнительным место человека в мире и смысл его жизни.
С точки зрения двойственного смысла свободы – упоминается как период
реформации. Реформация – это один из источников идей свободы и автономии
человека в том виде, как эта идея представлена в современных демократиях.
Говоря о реформации, забывается ее аспект: ее акцент на прочность
человеческой натуры, на ничтожность и беспомощность индивида, на
необходимость подчинения индивида внешней силе.
Глава 3. «Свобода в эпоху реформации»
«Средневековая предистория и возрождение».
Современный рационализм рассматривал средние века как мрачный период
истории. Вместе с тем средние века идеализировались. Акцентировалось
внимание на прямоту и конкретность человеческих отношений, чувство
уверенности, которое было свойственно человеку средних веков. Единственное
отличие средневекового общества от современного – отсутствие личной
свободы, каждый человек был прикован к своей роли в социальном порядке. Но
хотя человек не был свободен в современном смысле, он не был одинок и
изолирован. Занимая определенное, неизменное и бесспорное место в
социальном мире с самого момента рождения, человек был закреплен в какой-то
структурированной общности; его жизнь была с самого начала наполнена
смыслом. Что не оставляло места сомнениям, они и не возникали. Личность
отождествлялась с ее ролью в обществе; это был крестьянин, рыцарь или кто-
то еще, но не индивид занимающийся делом выбранным самим.
Было много страданий, но была и церковь, которая в какой-то степени
обеспечивала эти страдания, объясняя их как расплату за грех Адама и
собственные грехи каждого из нас. И крестьянин, и горожанин редко выходили
за пределы небольшой географической области, где протекала их жизнь. Мир
был ограничен и понятен: земля и человек были в центре этого мира, в
будущей жизни каждого ожидая или рай или ад, и вся жизнь от рождения до
смерти была ясна и понятна в причинной взаимосвязи поступков человека.
Таким образом, средневековое общество, с одной стороны было
структурировано и давало человеку ощущение уверенности, а с другой –
держало его в оковах. Однако эти оковы имели совсем не тот характер, какой
присущ авторитаризму и угнетению последующих веков. Средневековое общество
не лишало индивида свободу уже потому, что «индивида» как такового не было.
Недостаток самосознания индивида в средневековом обществе нашел
классическое выражение в описании средневековой культуры, которую дал Яков
Буркхардт. «В средневековые века обе стороны самосознания по отношению к
внешнему миру и своему внутреннему «я» как бы дремали под одним общим
покрывалом».
В позднем средневековье структура общества и личности стала меняться,
развиваться новый денежный класс. Во всех классах общества было заметно
развитие индивидуализма. В Италии человек в первые вырвался из феодального
общества и разорвал те узы, которые одновременно и придавали ему чувство
уверенности, и ограничивали его. Италия, по словам Буркхардта, принадлежит
«первородство в отношении развития личности в европейской семье», а
итальянец – это первый индивид.
Простой народ, которому не досталось ни богатства, ни новой власти
превратились в безликую массу. Все человеческие отношения были отравлены
этой смертельной борьбой за сохранение власти и богатство. Индивид был
охвачен страстным эгоцентризмом, ненасытной жаждой власти и богатства. В
результате было отравлено чувство уверенности в себе и ощущения
безопасности.
Есть основания для сомнения в том, что полновластные хозяева
капитализма эпохи возрождения были так счастливы и уверены в себе, как это
часто изображают. По-видимому, новая свобода принесла им не только
возросшее чувство силы, но и возросшую изоляцию, сомнения, скептицизм, и
как результат всего этого тревогу. Эта внутренняя уверенность, происходящая
из положения изолированного индивида во враждебном мире, по-видимому,
объясняет возникновение новой черты характера, которая, как указывает
Буркхардт, стала свойственна индивиду эпохи Возрождения, в то время как у
члена средневековой социальной структуры ее не было или по крайней мере она
была выражена гораздо слабее. Речь идет о страстном стремлении к славе.
Если смысл жизни стал сомнительным, если отношение с другими и с самим
собой не дают уверенности, то слава становится одним из средств, способных
избавить человека от сомнений.
В эпоху возрождения зародился современный индивидуализм. Но хотя идея
возрождения и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие
европейской мысли, однако основные корни современного капитализма, его
экономической структуры и его духа мы находим не в итальянской культуре
позднего средневековья, а в экономической и общественной ситуаций.
Культура Возрождения представляла общество сравнительного капитализма:
небольшая группа богатых и обладавших властью индивидов управляла этим
обществом, составляла социальную базу философов, выражавших дух этой
культуры. Реформация была главным образом религии крестьянства из низших
слоев городского общества.
В соответствии с совершенно различной социальной основой возрождения и
реформации естественно различие духа этих движений. Рассматривая теории
Лютера и Кальвина – протестантство и кальвинизм, давая выражение новому
чувству свободы, в то же время представляли собой бегство от бремени этой
свободы.
В средневековом обществе экономическая организация городов была
сравнительно статичной. В конце средних веков ремесленники были объединены
в цехи; мастера были такие, что с трудом зарабатывали себе на жизнь, но в
общем член цеха мог быть уверен, что его работа его прокормит. Если он
делал хорошие стулья, и т.д., то этого было достаточно, чтобы обеспечить
ему жизненный уровень, полагавшийся по традиции его сословию. Отсюда видно,
что цехи были основаны на взаимном сотрудничестве и обеспечивали своим
членам относительную гарантию существования.
К концу средних веков жизнь стала насыщаться духом беспокойства.
Возникло современное понятие времени, минуты приобрели ценность. Труд все
больше превращался в наивысшую ценность. Развивалось новое отношение к
работе – настолько требовательное, что в среднем классе возникло возмущение
экономической неэффективности церковных учреждений. Средневековая
социальная система была разрушена, а в месте с нею и та стабильность и
относительная безопасность, которую она давала индивиду. Индивид стал
одинок; все теперь зависело не от гарантий традиционного статуса, а от его
собственных усилий.
Капитал приобрел решающую роль. «Он перестал быть слугой и стал
хозяином». С развитием капитала, эти средневековые принципы мало-помалу
уступили место принципу частной инициативы. Каждый должен идти вперед и
испытать свое счастье: выплыть или утонуть. И теперь другие уже не были
связаны с ним общим делом, они превратились в конкурентов, и часто человек
стоял перед выбором: уничтожить их или быть уничтоженным самому.
Но все существенные элементы современного капитализма к тому времени
уже возникли и начали оказывать психологическое воздействие на людей.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
|
