отличается от законной забастовки. Служащий, прекращающий работу, не

планирует вернуться на работу. Признавая это, закон не считает забастовку

ни нарушением, ни расторжением договора.

Ряд европейских дел касались ссылок на право не вступать в профсоюз.

Дело Young,James, and Webster v. United Kingdom[36] касалось британского

закона, разрешавшего создавать «закрытые цеха» и требовавшего, чтобы все

британские железнодорожники были членами профсоюза. Янг п Бебстер возражали

против этого по политическим причинам, а Джеймс не считал, что профсоюз

защищает интересы работников. Контрольный совет не освободил никого из них

от этой обязанности. Заявители утверждали, что свобода ассоциации,

предусмотренная статьей II, обязательно предполагает некоторую свободу от

ассоциации. Суд согласился с заявителями. Кроме того, Суд не признал

требование о членстве необходимым в демократическом обществе (п. 2 статьи

II). По его мнению, данное ограничение недостаточно способствует получению

таких выгод, как уменьшение путаницы при ведении переговоров и содействие

образованию профсоюзов. По аналогичным причинам Суд постановил, что

требование о членстве в частной ассоциации как условие получения и

сохранения лицензии водителем такси не является «необходимым» для

эффективного регулирования работы такси[37].

Наличие права не вступать в ассоциацию зависит от характеристик

организации, членство в которой считается обязательным. Дело1с-Compte,

VanLeuren and Demeyere v. Belgium касалось требования государства о том,

чтобы все врачи были членами Ордена врачей. Суд не установил факта

нарушения статьи II. Более того, заявителям не препятствовали вступать в

другие общества. С другой стороны, по делу Sigudur A. Sigarjonsson v.

Iceland. Суд постановил, что ассоциация водителей такси, организованная и

управляемая в частном порядке, является не «ассоциацией, учрежденной

согласно публичному праву», а частной организацией и, таким образом,

подпадает под действие статьи II. Хотя эта организация выполняла некоторые

государственные функции, главную обязанность по государственному

регулированию работы такси несло другое государственное учреждение.

Сходный вопрос вызвал разногласия в Верховном суде Канады. Служащий

жаловался на обязательный порядок уплаты взносов профсоюзу, тратившему

средства на политические цели, которые служащий не поддерживал. Суд

единогласно поддержал обязательную уплату взносов. Трое судей указали в

качестве основания, что раздел 2 (d) Хартии не предусматривает права

воздерживаться от обязательной ассоциации. Трое других судей сочли, что

такое право существует, поскольку как свобода ассоциации, так и свобода

отказа от нее крайне важны для потенциальной «самоактуализации» человека.

Однако они установили, что обязательная ассоциация в данном случае является

доказуемо оправданной для достижения надлежащей цели — обеспечить участие

профсоюзов в политических и экономических дискуссиях, — и поэтому нарушения

раздела 1 нет. Седьмой судья не решил, включает ли раздел 2(d) право не

вступать в ассоциацию, поскольку сделал вывод, что если бы такое право

было, то вмешательство допустимо согласно разделу 1[38].

Конституция Соединенных Штатов прямо не гарантирует свободы ассоциации.

Однако Верховный суд признал, что такое право подразумевается правами на

свободу слова и на мирные собрания, предусмотренными Первой поправкой. В

деле NAACP v. Alabama ex rel Patterson, в связи с которым Суд впервые четко

сформулировал данное право, он подчеркнул нередко тесную взаимосвязь между

ассоциацией и эффективным выражением мнений. (Эта же взаимосвязь очевидна в

европейском праве в области прав человека. Действительно, Европейский суд

ссылался на статью 11 как на lex specialis по отношению к lex generalis —

гарантии свободы выражения своего мнения, предусмотренной статьей 10) Хотя

Верховный суд заявил, что право на ассоциацию заслуживает защиты всегда,

когда с его помощью отстаивают убеждения, «относящиеся к политическим,

экономическим или религиозным вопросам», он проявляет большую терпимость к

законодательным ограничениям на деятельность ассоциаций, создаваемых для

чисто экономических целей, таких как профсоюзы. Так, Суд поддержал

федеральный закон, требовавший, чтобы должностные лица профсоюзов

подтверждали, что не являются членами или сторонниками Коммунистической

партии, поскольку было признано, что конгресс стремится защитить экономику,

а не прямо регулировать высказывания или убеждения. Кроме того, Верховный

суд, как и Европейский суд, установил, что право на ассоциацию влечет за

собой некоторое право отказаться от вступления в группы, с которыми человек

не согласен. Суд постановил, что государство не может требовать от

государственного служащего передавать профсоюзу средства на политическую

деятельность, хотя обязательные взносы могут быть уместны для поддержки его

деятельности по ведению коллективных переговоров.

В важном решении, урегулировавшем ряд спорных вопросов британского

конституционного права, Палата лордов поддержала решение компетентного

министра запретить гражданским служащим Штаба правительственной связи —

учреждения, занимающегося вопросами национальной безопасности и разведки, —

вступать в независимые профсоюзы. Однако Палата не рассматривала

аргументов, непосредственно основанных на утверждении о свободе ассоциации.

В последующем заявлении, поданном в Европейскую комиссию по правам

человека, был поставлен вопрос о нарушении п. 2 статьи 11, но Комиссия

сочла, что данный вопрос регулируется последней фразой п. 2 статьи 11,

допускающей законные ограничения на осуществление этих прав «лицами,

входящими в состав... государственного управления». Учитывая большую

свободу действий, предоставляемую государствам в вопросах национальной

безопасности, Комиссия признала заявление «явно необоснованным» и потому

неприемлемым. В 1989 г. парламент ввел в действие статут, объявивший

правонарушением простое членство в Ирландской республиканской армии[39].

Решения Суда, а также постановления Комиссии также весьма значимы для

содействия пресечению нарушений гражданских прав; правопонимания и

«правонахождения»; улучшения правовых процедур; преодоления правового

нигилизма, равно как и правового идеализма. Д. Гомиен, выделила в связи с

этим многие наиболее значительные решения и постановления в своем

«Путеводителе по Европейской Конвенции о защите прав человека»[40].

«Современные условия внутренней политики и межгосударственного

общения, требуют тесного сотрудничества на мировом и региональном уровне,

так как оно позволяет добиваться заметного прогресса в обеспечении более

надежной защиты человеческих прав и содействует пресечению нарушений этих

прав. Однако международно-правовая защита прав человека — институт, с точки

зрения его гражданами — жертвами или предполагаемыми жертвами

соответствующих нарушений, очень не простой, комплексный. Поэтому,

например, в целях содействия реальному использованию на индивидуальном

уровне механизмов международно-правовой защиты гражданских прав

инициативной группой российских юристов был создан Центр содействия

международной защите, являющийся межрегиональной общественной организацией

(Москва, 109147, Марксистский пер., д. 1/32). Основные задачи Центра были

сформулированы при его создании: содействие в оказании эффективной

юридической помощи лицам, чьи права были нарушены и не восстановлены, когда

все средства судебной защиты внутри страны исчерпаны; консультационная

помощь гражданам по вопросам прав человека и основных свобод; помощь

индивидуальным лицам в представлении их дел в международно-правовые

правозащитные органы и т. д. Вышеизложенный анализ международно-правовых

процедур в сфере прав человека свидетельствует, что деятельность такого

рода организации весьма необходима, так как заявители в любом государстве,

а тем более, с учетом отечественных особенностей, в нашей стране, крайне

нуждаются в информации, консультациях и практической помощи относительно

обращения в международно-правовые правозащитные органы, трактовки вопросов

материального и процессуального, внутреннего и международного права. За

первые 10 месяцев работы Центра было получено более 800 писем и обращений

от граждан, подавляющая часть которых, с учетом адвокатской специфики

Центра, касается так называемых вопросов не справедливого суда. Другие

обращения касаются более конкретных вопросов нарушения Пакта о гражданских

и политических правах, в том числе права каждого задержанного или

арестованного лица быть в срочном порядке доставленным к судье (ч. 3 ст. 9

Пакта о гражданских и политических правах), по которым автоматически имеет

место исчерпание внутренних средств защиты. Характерно в этом смысле дело

Е.Смирновой, которой было отказано в судебной проверке законности и

обоснованности ее ареста, жалоба (сообщение) по которому уже была

направлена, в числе других сообщений по правам человека ООН. Этот и многие

другие примеры лишний раз подтверждают, что реализация гражданских прав —

далеко не автоматический процесс, требующий соответствующей инфраструктуры,

в том числе и в значительной мере для имплементации международно-правовых

соглашений по правам человека» как и самой Конституции РФ»[41].

Хотя решения Страсбургского суда могут носить квазиконституционный

характер, Конвенция формально остается договором, частью международного

права. Существование, содержание, толкование и обязательная сила договора

как документа, заключенного сторонами, — это вопросы, регулируемые

международным правом. И напротив, вопрос о том, имеет ли договор какую-либо

силу в рамках национального права, регулируется прежде всего

конституционным правом данного государства. Если договор необходимо

осуществлять в рамках национального права (как, например, договоры о

создании Европейских Сообществ), то такое обязательство преобладает над

любыми предполагаемыми препятствиями, существующими в национальном праве

(см. также раздел Е). Причина в том, что на уровне международного права

государство не может ссылаться на свое национальное право (включая

конституционное), оправдывая невыполнение . своих обязательств по договору

(см. также ст. 27 Венской конвенции о праве договоров). В этой ситуации

возникает несколько смежных вопросов:

1) требует ли Конвенция, чтобы государства: а) непосредственно

придавали силу в рамках национального права конкретным правам и свободам,

защищаемым Конвенцией, и Ь) предусмотрели в национальном праве процедуру,

которая позволила бы отдельным лицам использовать средства правовой защиты

при нарушении их прав по Конвенции; и

2) обязано ли государство принимать меры для исправления положения,

предписанные после нарушения Конвенции.

Даже если ответы на вопросы (а) и (б) отрицательные, это не мешает

положениям Конвенции действовать непосредственно в рамках национального

права, если это допускается конституционным правом данного государства.

Статья 1 возлагает на каждое государство фундаментальную обязанность:

обеспечивать каждому человеку, находящемуся под его юрисдикцией, права и

свободы, определенные в Конвенции. Согласно статье 13 каждый человек, чьи

права и свободы, определенные таким образом, нарушены, располагает

эффективными средствами правовой защиты перед государственными органами,

даже если такое нарушение было совершено лицами, действовавшими в

официальном качестве.

В деле Swedish Engine Drivers Union v. Sweden профсоюз, представлявший

меньшинство работников шведских государственных железных дорог, жаловался

на нарушение их прав, закрепленных статьей 11 (свобода ассоциации). В

жалобе указывалось, что профсоюз был отстранен от участия в подготовке

коллективных договоров, к которым был допущен только профсоюз,

представлявший большинство железнодорожников. Суд постановил, что статья 11

не предусматривает предоставления какому-либо профсоюзу права участвовать в

подготовке коллективных договоров. Профсоюз жаловался также на нарушение

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11