является, по сути дела, желточным шаром, как птичье яйцо, но только гораздо

меньшего размера». И объясняет причину: у птицы снесенное яйцо полу­чает от

матери только тепло, в остальном будущая особь находится на самообеспечении;

у млекопитаю­щего с первых этапов развития зародыш непрерывно получает

материнское питание, ему не нужны большие запасы.

Разумеется, исследователь не остановился на яйце собаки. Он исследовал ряд

млекопитающих — от дель­фина до человека, прежде чем убедился в

принципи­альной одинаковости наблюдаемой картины. Это открытие было им

обнародовано в форме послания на имя Санкт-Петербургской академии наук,

которая избрала его 29 декабря 1826 года своим членом-корреспондентом.

Другая очень важная находка, сделанная Бэром, – это открытие спинной струны,

основы внутреннего скелета позвоночных.

В конце 1834 года Бэр жил уже в Петербурге. Из столицы ученый летом 1837 года

совершил путешествие на Новую Землю, где до него не бывал ни один натуралист.

В 1839 году Бэр совершил поездку для исследования островов Финского залива, а

в 1840 году посетил Кольский полуостров. Бэр с 1840 года начал издавать,

вместе с Гельмерсеном, особый журнал при академии, под названием "Материалы к

познанию Российской империи". С 1841 года ученый был назначен ординарным

профессором сравнительной анатомии и физиологии в Медико-хирургической

академии. В 1851 году Бэр представил Академии наук большую статью "О

человеке", предназначенную для "Русской фауны" Семашко и переведенную на

русский язык.

С 1851 года начинается ряд путешествий Бэра по России, предпринятых с

практическими целями и вовлекших Бэра, кроме географических и этнографических

исследований, в область прикладной зоологии. Он провел экспедиции на Чудское

озеро и берега Балтийского моря, на Волгу и Каспийское море. Его "Каспийские

исследования" в восьми частях весьма богаты научными результатами. В этом

сочинении Бэра более всего интересна восьмая часть - "О всеобщем законе

образования речных русел". Весною 1857 года ученый возвратился в Петербург.

Теперь Бэр отдался преимущественно антропологии. Он привел в порядок и

обогатил коллекцию человеческих черепов в анатомическом музее Академии,

постепенно превращая его в антропологический музей. В 1862 году он вышел в

отставку, при этом был избран почетным членом Академии. 18 августа 1864 года

в Санкт-Петербургской академии наук состоялось торжественное празднование его

юбилея. После юбилея Бэр посчитал свою петербургскую карьеру окончательно

завершенной и принял решение перебраться в Дерпт. В начале лета 1867 года он

переселился в родной университетский город.

16 ноября 1876 года К.М. Бэр скончался тихо, как будто уснул.

Рулье Карл Францевич родился 8 апреля 1814 года в Нижнем Новгороде от

родителей французского происхождения. Первоначальное воспитание им было

получено дома, а потом, как пишет сам Рулье, «в частных пансионах небогатой

руки». Первого сентября 1829 года пятнадцатилетний смуглый мальчик стал

воспитанником Московского отделения Медико-хирургической академии, а в 1831

году, с переходом на третий курс, «удостоен звания студента». Медико-

хирургическая академия располагала не только оборудованием, но и сравнительно

крупными преподавательскими силами. Главой ее был известный ученый – зоолог и

пале­онтолог Григорий Иванович Фишер. По окончании курса в академии 18

августа 1833 года К. Ф. Рулье был утвержден лекарем первого отде­ления и «за

превосходные успехи» награжден первой серебряной медалью.

Недостаток в средствах к жизни вынудил Рулье определиться в Риж­ский

драгунский полк младшим лекарем. В своей автобиографии он пишет, что здесь

еще яснее, чем в самой Академии, он понял, насколько занятия практической

медициной не соответствуют его наклонностям. Поэтому, когда Г. И. Фишер в

начале 1836 года предложил ему место в Академии, он с радостью принял

предложение президента московской медико-хирургической академии быть

репетитором при академии, и вышел в отставку. Начался период усиленных

занятий, наверстывания потерянного за годы службы в ар­мии. Исключительная

работоспособность, упорство и настойчивость при­вели к тому, что Рулье не

только успешно справился со своими слу­жебными обязанностями, но уже в 1837

году защитил диссертацию «О геморрое» и получил степень доктора медицины. В

том же году он был утвержден адъюнкт-профессором зоологии и минералогии, и

ему было поручено самостоятельное преподавание этих дисциплин в Медико-

хи­рургической академии. Кроме того, в его ведение были переданы

мине­ралогический и зоологический кабинеты Академии.

К 1837 году относится начало тесной связи Рулье с двумя замеча­тельными

русскими научными учреждениями, с которыми неразрывно переплелась вся его

дальнейшая жизнь. В этом году он был назначен хранителем зоологического музея

Московского университета и избран дей­ствительным членом Московского общества

испытателей природы. Кроме того, «постоянно испытывая недостаток в деньгах»,

Рулье принимает на себя преподавание зоологии, ботаники и минералогии в 1

Москов­ском кадетском -корпусе, в Александрийском сиротском институте, а

затем в Московском воспитательном доме.

В январе 1841 года в «Московских ведомостях» и «Санкт-Петербургских

ведомостях» появилось объявление о конкурсе на занятие кафедры зоологии в

Московском университете. Требования к соискателям были чрезвычайно высокие.

Архивы, к сожалению, не сохранили материалов, из которых было бы видно, каким

именно образом справился Рулье с такой задачей. Известно лишь, что 26 февраля

1842 года он был утвержден экстраорди­нарным профессорам по кафедре зоологии.

Лето 1841 года Рулье провел в заграничном путешествии. В своей автобиографии

К. Ф. пишет, что после того, как была приобретена не­которая опытность в

самостоятельных занятиях, он «...пожелал озна­комиться с преподаванием тех же

предметов за границею... дабы извлечь себе отсюда пользу для практической

деятельности препода­вания наук естественных в Москве». Получив с 1 мая

заграничную командировку, Рулье «...посетил известнейшие собрания

Естественных предметов и университеты Северной и Средней Германии и Бельгии,

старался сблизиться с известнейшими возделывателями науки, присма­тривался,

прислушивался к преподаванию ее лицами, в числе которых были Эренберг,

Мюллер, Вагнер, Зибольд, Хушк».

...Впечатления от поездки были разнообразны, но Рулье «...не столько был

поражен громадными запасами виденного и слышанного, сколько отсутствием в

преподавании и в сочинениях глубоко сознанной необходимости в построении

Зоологии, как науки, в соглашении раз­личных ее частей между собою по цели и

способу разработки и изло­жения». Основным результатом путешествия было

чувство глубо­кой неудовлетво-ренности постановкой зоологии за границей и

сознание необходимости выработать для себя самостоятельную программу

разра­ботки зоологии и методов ее преподавания.

Вскоре после своего возвращения, Рулье оставил работу в Медико-хирургической

академии. В начале 1846 года он был освобожден и от должности хранителя

университетского музея. Прекратив вскоре преподавание во всех упомянутых выше

средних учебных заведениях, Рулье посвятил себя целиком работе в качестве

профессора — заведующего кафедрой зоологии. В 1850 году он был утвержден в

звании ординарного профессора.

Деятельность Рулье в Московском обществе испытателей природы была активной и

плодотворной. Общество развивало в это время об­ширную исследовательскую,

экспедиционную и издательскую деятель­ность. Избран-ный его вторым, а в 1840

года — первым секретарем, Рулъе принял на себя основную тяжесть ведения дел

Общества, его большой научной переписки и т. д. Эти обязанности, которые он

весьма успешно выполнял до 1851 года, требовали много времени и сил.

Имя Рулье как ученого с годами приобрело заслуженный авторитет и уважение

далеко за пределами университета. В широких кругах он пользовался большой

известностью как блестящий лектор и талантливый популяризатор естествознания.

Жизнь Карла Францевича оборвалась внезапно, в полном расцвете духовных и

физических сил. Утром 9 апреля 1858 года он почувствовал головную боль, но,

как обычно, принимал дома студентов и готовился к лекциям. Вечером, в клубе,

головная боль резко усилилась. Отказав­шись от предложенного одним из друзей

экипажа, он отправился до­мой пешком. Незадолго до полуночи Рулье потерял

сознание и упал на мостовой Тверской улицы. Когда прибыл врач, ему осталось

только кон­статировать смерть от кровоизлияния в мозг.

НАУЧНОЕ НАСЛЕДСТВО РУЛЬЕ

Заслуги Рулье перед отечественной наукой до сих пор не получили достаточного

освещения и должной оценки. Между тем, Рулье много и плодотворно работал в

трех областях есте­ствознания — зоологии, палеонтологии и геологии, каждую из

которых он обогатил новым значительным содержанием.

В 1841 году, вернувшись из заграничной командировки, Рулье был не просто

неудовлетворенным и ра­зочарованным. Он приехал с ясной и твёрдой позитивной

программой, выработанной для себя и своих учеников в ответ на разброд и

бессистемность в науке и её преподавании за рубежом. Вдумываясь в содер­жание

такой статьи как «Сомнения в зоологии, как науке», невольно обра­щаешь

внимание на одну черту молодого ученого. Эта черта, так рано проявившаяся и

сохранённая им до конца жизни — склонность к ши­роким обобщениям, к

разработке общих проблем биологии.

Модное в то время увлечение систематикой, которое захватило по­давляющее

большинство зоологов, почти не затронуло Рулье. Образ жизни животных, их

взаимоотношения со средой и другими организмами, влияние внеш­них условий на

строение и поведение животных, — вот сфера интере­сов Рулье. Отсюда

естественно вытекал и его глубокий интерес к изме­нениям животных под

влиянием среды, к вопросам изменчивости на­следственности. Материальность

природы, ее реальное существование не вызывают у Рулье сомнений. Все явления

природы имеют свою историю. Каждое из них когда-то возникло естественным

путем, затем оно развивается, видоизменяется, и дает начало другому явлению.

Все предметы природы теснейшим, неразрывным образом связаны друг с другом,

изменение, развитие одного необходимо влечет за собой изменение, развитие

другого.

Краеугольным камнем науки о жизни растений и животных Рулье полагает

выдвинутый и разработанный им «закон действенности жиз­ненных начал» («закон

общения», «закон двойственности причин» и т. д.). Этому универсальному

закону, который Рулье склонен распростра­нить и на неживую природу,

подчиняются все организмы. «Всякое яв­ление в животном теле может быть

вызвано причиною двоякого рода — или условиями устройства и жизни самого

животного, или условиями внешними, посреди которых оно живет. Более причин

быть не может...». «Ни одно органическое существо не живет само по себе:

каждое вызывается к жизни и живет только постольку, поскольку находит­ся во

взаимодействии с относительно внешним для него миром. Это за­кон общения или

двойственности жизненных начал, показывающий, что каждое живое существо

получает возможность к жизни частию из себя, частию из внешности».

Курс общей зоологии, который Рулье читал студентам естественного и

математического отделений, охватывал очень широкий круг вопросов. Это была

своеобразная энциклопедия биологических знаний под общим заголовком

«Систематика», в которую входили такие разделы, как «Зоогнозия», «Зооэтика» и

«Зообиология».

Изложение зоогнозии Рулье начинает с формулировки своего «первого основного

генетического закона». Это «закон общения», имеющий всеобщее значение.

Расшифро­вывая первый закон, Рулье выделяет ряд частных положений, вытекаю­щих

из него. 1. В процессе развития животного от яйца («среда без­различия»)

наблюдается постепенное усложнение, диференцировка, спе­циализация органов.

«Это закон выделения или обособления орудий...» 2. Каждый орган в своем

развитии проходит ряд этапов, поэтому «...все животные, имея существенно

одинаковые орудия, должны проходить относительно развития последних одинаковые,

последовательные ряды, и тем длиннейшие, тем многочисленнейшие, чем сами стоят

на высшей точке организации...». Каждое данное состояние развивающегося органа

у высших животных может и должно быть пределом его развития у низко

организованных. Но, как бы предваряя значительно более позднюю критику

«Основного биогенетического закона» Мюллера — Геккеля, Рулье тут же замечает,

что в эмбриональном развитии человека дело об­стоит далеко не так просто. В тот

момент, когда какой-либо орган у че­ловеческого зародыша стоит на стадии рыбы

или гада, все прочие ор­ганы могут быть на совершенно иных стадиях. Наконец,

отмечаются еще два частных закона – орган может недоразвиться («закон задер­жки

и остановки развития») и орган не может переразвиться («закон невозможных

Страницы: 1, 2, 3