Реферат: Эволюционисты

Московская медицинская академия

им. И.М. Сеченова

Кафедра общей биологии, генетики и паразитологии

Реферат на тему:

Преподаватель: Молодожникова Н.М.

Москва

2003г.

Оглавление.

1. Карл Максимович Бэр.................

2. Карл Францевич Рулье...................

3. Николай Алексеевич Северцов..............

4. Иустин Евдокимович Дядьковский.............

Карл Эрнст (в России его называли Карл Максимович) Бэр, родился 28 февраля

1792 года в местечке Пин, в Гервенском округе Эстляндской губернии.

С раннего детства с Карлом занимались домашние учителя. Он обучался

математике географии, латинскому и французскому языкам и прочим предметам. В

одиннадцать лет Карл уже ознакомился с алгеброй, геометрией и тригонометрией.

В августе 1807 года мальчика отвезли в дворянскую школу при городском соборе

в Ревеле. В первой половине 1810 года Карл окончил курс школы и поступил в

Дерптский университет. В Дерпте Бэр решил избрать медицинскую карьеру. С 1810

— 1814 изучал в Дерптском университете медицину и в 1812 — 13 г. имел

возможность заняться ею практически в большом военном лазарете в Риге. Для

дальнейшего усовершенствования в науках Бэр поехал в Германию, в Вюрцбург,

где под руководством Деллингера занимался сравнительною анатомией; в это

время он познакомился с Неес фон Эзенбеком и знакомство это оказало большое

влияние на его умственное направление. В 1814 году Бэр выдержал экзамен на

степень доктора медицины. Им была представлена и защищена диссертация "Об

эндемических болезнях в Эстляндии". В 1917 году Бэр отправился за границу,

избрав для продолжения своего медицинского образования Вену. Профессор Бурдах

предложил Бэру поступить к нему прозектором на кафедру физиологии в

Кенигсбергском университете. Будучи прозектором, он ежедневно руководил

практикой студентов. Читал лекции по ана­томии человека. Кроме того, по зимам

вел курс сравнительной анатомии и зоологии, в летние семестры объявлял

спецкурсы энтомологии, ихтиологии, низ­ших животных, ископаемых животных,

истории зооло­гии...

Лекции пользовались успехом. Как-то он пытался было сократить курс зоологии,

решив, что медику до­статочно общих сведений и знания тех животных, кото­рые

имеют прямое отношение к медицине. Казалось бы, имел некоторые основания

надеяться на радость студентов. Увы, «неблагодарные» слушатели потребо­вали

восстановить полный курс.

Причина была в том, что лектор отверг скучные каноны, «объединил внутреннее

строение животных с их систематикой и старался дать полный обзор всей

организации животных». «При этом,— утверждает Бэр,— и мож­но развить такие

взгляды, как позвоночная теория черепа, как учение об общем типе строения

скелета, об основных формах строения нервной системы и прочие опорные пункты,

ведущие к будущей теории строения организма. Все это можно усвоить с

наибольшим успе­хом не путем изучения отдельных форм, но путем сравнения

между собой всего ряда форм».

Как видно, еще прозектором с первых своих лекций молодой ученый начал

активную пропаганду антимета­физических взглядов. В 1826 году Бэр был

назначен ординарным профессором анатомии и зоологии, с освобождением от

лежавших до сих пор на нем обязанностей прозектора. С этого момента он с еще

большей страстью углубился в зоото­мические исследования.

Начались систематические публикации, правда, по совершенно разным вопросам,

продиктованным слу­чаем. Дальнейшее изучение осетра, дельфина, тюленя и лося.

Паразиты лося. Мухи-кровососы, Материалы к познанию низших животных. Строение

ракушек. Бал­тийская медуза. Образование жемчуга в раковинах. Паразиты рыб.

Анатомия верблюда. Были также сделаны отдельные доклады: «О единстве

органической и неорганической приро­ды в деле распространения органической

жизни», «О зарождении», «О развитии жизни на Земле», «О родстве животных», «О

происхождении и разви­тии человеческих рас». В этих лекциях Бэр говорил, что

«Опыт заставляет нас предполагать, что при согла­сованном ходе природы при всех

ее операциях спер­ва образовались на земле простейшие организмы и что человек

замыкает этот ряд». «Сравнивая остатки животных и растений с ныне жи­вущими

организмами, мы находим среди них много таких, которые так сильно отличаются от

современных, что их невозможно и сравнивать, и часто даже остается неясным, к

какому классу и порядку должно их отнес­ти... Другие легко включаются в число

ныне живущих форм, но очень отличаются от существующих видов; наконец, немногие

совершенно сходны с теперешни­ми... Первые находятся в таких слоях земли,

которые геологи относят к более древним, последние же при­надлежат к более

новым или новейшим слоям». «Если мы бросим теперь взгляд на всю линию развития,

то мы заметим постоянное подтверждение того положения, что в ряду

следующих друг за другом образований в органическом мире обнаруживается

все большее приближение к человеческому строению, что указывает на постоянно

повышающееся совершен­ство. В древнейшие времена обособились известняки от

кремня — еще безжизненные каменные массы. На них стали расти кораллы, где

известь еще господствует над животной основой и приковывает ее ко дну.

Позд­нее возник мир моллюсков, еще запертых в тяжелые безжизненные известковые

створки, но уже не при­крепленных к месту... Известь приняла форму

костей, заняла внутреннее положение в теле животных и теперь служит в качестве

опоры для мускулов, органов воли. Но цель еще не достигнута. Гады в

ряду много­образных форм повышаются от закованных в панцири черепах и

неповоротливых крокодилов к более под­вижным формам... Словом, наблюдается

тот же после­довательный ряд, как и у млекопитающих,— от мега­терия и мамонта к

более жизненным формам — жиз­ненным, говорю я потому, что есть истинный смысл в

этом словоупотреблении, когда мы большую подвиж­ность называем и большей

жизненностью. Одним сло­вом: история жизни на земле учит нас о растущем

пре­обладании жизни над массой,— подчеркивает автор.— Она достигает своей

вершины в свободной воле че­ловека, которым процесс творчества,

по-видимому, и заканчивается».

Лектором была пред­ставлена грандиозная, живописная и цельная картина.

Основные ее черты:

- развитие жизни под воздействием факторов среды;

- стремление живых форм к совершенству за счет нарастания подвижности; потом

Бэр еще присовокупит второй признак прогрессивной эволюции — увеличе­ние

мозга, цефализацию, и это тоже растущее преобладание «жизни над массой»;

- жизнь моложе Земли, человек моложе животных;

- предел совершенства живого мира — свободная воля, проявляющаяся в человеке,

которым скорей всего оканчивается «процесс творчества».

Аудитория слушателей была разно­образной, и реакция ее на динамическую

картину мира, нарисованную молодым и пылким профессором, должно быть,

включала элементы шумного восторга. Свидетельством успеха может служить и то

обстоятельство, что публичные чтения Бэра по анатомии и физиологии человека

по требованию слу­шателей были собраны в объемистый печатный труд — 520

страниц под заглавием «Лекции по антропологии для самообразования».

Вместе с тем вся картина медленного возник­новения и развития жизни под

воздействием среды противоречила канонам того времени. Можно предста­вить

воздействие доклада на аудиторию. «Несомненно, идея развития в природе была

совершенно чужда добрым кенигсбергским гражданам,— пишет Б.Е. Рай­ков.—

Убеждение в неподвижности и в неизменности природы — это обычная черта

традиционного метафи­зического мировоз-зрения. Таким образом, для време­ни и

места, когда доклад был произнесен, он был, без сомнения, волнующим событием

и мог произвести смуту в умах благочестиво настроенных немцев».

Развитием зародыша Бэр интересовался еще у Дёллингера. Задолго до того (в

1759 году) петербургский акаде­мик Каспар Фридрих Вольф опубликовал

исследования по развитию цыпленка, столь же не понятные множест­ву биологов и

Бэру попервоначалу, которому пришлось несколько раз внимательнейшим образом

проштудировать работы Вольфа и Пандера, присово­купить многие размышления

сравнительно-анатоми­ческого характера. И стало ясно, что без собственных

углубленных наблюдений не обойтись. Тем более что ограничиваться

исследованием цыпленка он не соби­рался.

Ученый указывает, что на понимание внутренних процессов в зародыше

повлияли соображения об основных типах организации животных. Вернее, они

предшествовали наблюдениям. Деление животного мира на такие группы занимало

Бэра еще в Берлине, еще до того как в 1817 году знаменитый Кювье опубли­ковал

учение о типах. Кювье группировал животных в основном по строению их нервной

системы. Бэр же положил в основу деле­ния на типы более широкое понятие:

«отношение в рас­положении частей», общий план организации, принци­пиальную

схему, осуществляемую в ходе биологиче­ского, так сказать, монтажа. Есть, по

Бэру, тип лучистый (периферический) — это морские звезды и подобные им

существа. Есть членистые, удлиненные животные организмы — черви и

членистоногие. К массивному типу относятся все моллюски. Четвертый тип —

по­звоночные.

Вот это деление, самостоятельно разработанное, Бэр и положил в основу

эмбриологических исследо­ваний, начатых им в 1819 году. А исследования, в

свою очередь, должны были подтвердить теоретическую предпосыл­ку. «Я исходил

из того взгляда,— пишет Бэр,— что тип позвоночных является двухсторонне-

симметричным, и это стано­вилось все более ясным по мере продвижения моих

работ».

Таким образом, в отличие от Вольфа и Пандера Бэр с самого начала положил в

основу работы обобща­ющую идею типа, и эмбриология из описательной науки

превратилась в науку сравнительную.

Были прослежены все этапы развития цыпленка от перво­го до двадцать первого

дня, от «петушьего следа» — зародышевого диска в только что снесенном яйце до

прорыва клювом тонкой пленки и первого вдоха, первого писка. Точность

наблюдений удивительна для тогдашней микроскопической техники. Сам

исследо­ватель утверждает полувсерьез, что успехом он обязан дефекту зрения:

близорукость позволяла и при не­совершенной оптике рассмотреть многое,

ускользнув­шее от взгляда других. В 1828 году появился в печати первый том

знаменитой "Истории развития животных. Наблюдения и размышления", в который

вошли процессы исследования. Бэр наблюдал ту раннюю стадию развития, когда на

зародышевой пластинке образуются два параллельных валика, впоследствии

смыкающиеся и образующие мозговую трубку. Бэр считал, что в процессе развития

каждое новое образование возникает из более простой предсуществующей основы.

Таким образом, в зародыше появляются сначала общие основы, и из них

обособляются все более и более специальные части. Этот процесс постепенного

движения от общего к специальному известен под именем дифференциации.

Через десятки лет после исследований Бэра был сформулирован знаменитый

биогенетический закон: «Ряд форм, которые проходит индивидуальный орга­низм

во время своего развития от яйцеклетки до развитого состояния, есть короткое,

сжатое повторе­ние длинного ряда форм, который прошли животные предки того же

организма с древнейших времен так называемого органического творения до

настоящего времени». Жизнь внесла существенные коррективы в этот закон, много

значивший для эволюционного уче­ния и, тем не менее, страдающий

механистически упро­щенным взглядом на природный процесс. А одной из

важнейших поправок было то, раннее установление Бэ­ра: зародыш можно

сравнивать только с зародышем. Невозможно напрямую, без учета многих

дополнений и вычеркиваний проследить историю вида по развитию эмбриона.

Итоги эмбриологических исследований Бэра отрази­лись и на его исходном

положении о типах. Теперь он говорит о плане строения организма, о плане

развития зародыша. Согласно плану осуществляется тот или иной тип:

лучеобразное строение радиальных, завитая форма моллюсков, симметричное

развитие членистых и двусимметричное позвоночных. Тип есть реализация плана

развития.

В 1826 году Бэр открыл яйца млекопитающих. «Яйцо млекопита­ющих,— пишет Бэр,—

Страницы: 1, 2, 3