С запада к церкви вплотную прилегает монастырская колокольня, построенная в 1757--61 годах на месте прежней, стоявшей здесь с конца XVI века.

Церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы с трапезной палатой -- вторая по старшинству каменная постройка Кирилло-Белозерского монастыря. Она была возведена в 1519 году на месте деревянной братской трапезы. И церковь, и трапезная палата претерпели множество перестроек. Самой масштабной была переделка, осуществленная в первой половине XIX века, когда храм вместо яруса кокошников получил купольное завершение, а трапезная из сводчатой палаты была превращена в зал с колоннами в стиле ампир. В 1865 году «трапезный зал» расписали в соответствии со вкусами эпохи. Росписи эти сохранились.

Водяные ворота находятся почти в самом центре монастырской стены, которая выходит к Сиверскому озеру. Эта часть ограды относится к старым укреплениям монастыря, возведенным в XVI веке. В 1595 году над воротами была построена церковь в честь Преображения Господня. Отчасти она напоминает другую надвратную церковь монастыря -- во имя Иоанна Лествичника. Но Преображенская церковь выглядит несколько более приземистой и «крепкой». Обратите внимание, что храм завершается тремя главами. Большая находится в центре, две малые -- над юго-восточным и северо-восточным углами.

В XV веке Кириллов монастырь оказался в центре междоусобной распри, затеянной русскими князьями. Игумен Трифон встал в этой борьбе на сторону законного московского князя, имевшего целью собрать вокруг Москвы раздробленную на удельные княжества Русь.

Пик неурядиц пришелся на княжение Василия II, вступившего на московский престол в 1425 году. Партия врагов великого князя, возглавляемая его дядей, удельным князем Юрием Дмитриевичем и его сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой, несколько раз захватывала московский престол. Поддерживали их в разное время Новгород и Тверь.

В 1445 году великий князь Василий II, потерпев поражение в битве с татарами под Суздалем, попал в плен. Освободиться ему удалось -- за выкуп -- лишь через четыре месяца. Пока Василий находился в Орде, «временно исполняющим обязанности» великого князя стал Дмитрий Шемяка. Это было тяжелое для Москвы время. Жители посадов, опасаясь набега татар, который, как им казалось, может случиться со дня на день, перебрались со своими пожитками в Кремль. Из-за скученности людей и костров, разводимых повсеместно, вспыхнул пожар. Деревянные постройки сгорели дотла, а белокаменные стены «падоша» во многих местах. Тогда начался массовый исход жителей из города, превратившийся в паническое бегство, остановить которое Шемяке удалось с большим трудом.

Возвращение Василия II из Орды было встречено народом с большим энтузиазмом («И бысть, -- по слову летописца, -- радость велика всем городам русским»). Но радость москвичей о возвращении великого князя вскоре была омрачена. Василий II еще не выплатил выкупа хану, и тот послал с ним для его сбора мурз и отряд в пятьсот воинов. По пришествии в Москву князь увидел, что выкуп платить ему нечем -- казна сгорела. Пришлось добывать деньги, обложив народ новыми тяжкими поборами. Важная деталь: сбор этих податей совершался под надзором татар, что русские люди после победы на Куликовом поле воспринимали как новое порабощение, новое иго. С неудовольствием воспринималась народом и передача некоторых городов «в кормление» татарам (на это Василия II толкнуло все то же отсутствие «живых» денег).

Брожением в народе воспользовался Дмитрий Шемяка. Составился заговор. Но осуществить свои намерения партия Шемяки сразу не могла: великий князь всюду ездил в сопровождении отряда татар. Схватили его в начале 1446 года, когда он был на богомолье в Троице-Сергиевом монастыре, «отпустив татар». 12 февраля войска Шемяки заняли Москву (причем не смогли удержаться при этом от грабежей). Отдельный отряд, возглавляемый удельным князем Иваном Можайским, был послан «к Троице-Сергию». В монастыре князь Иван арестовал Василия II, причем обещал ему, что никакого зла победители ему не причинят. Более того, действия заговорщиков он оправдывал заботой о «хрестьянах», говоря, что «видевши бо се татарове, пришедши с тобою, облегчат окуп» (то есть татары, увидев великого князя свергнутым с престола, уменьшат выкуп). Но обещания мятежников остались обещаниями. Схваченного Василия II бросили «в голый сани», отвезли в Москву и там ослепили. Так Дмитрий Шемяка отомстил великому князю за своего брата Василия Косого, ослепленного им двенадцать лет назад за вероломство.

Из Москвы Василия II сослали в Углич. Отсюда Шемяке вскоре пришлось -- под давлением рязанского епископа (будущего митрополита) Ионы и московских служилых людей -- выпустить великого князя (носившего отныне прозвище «Темный»). Принудив его целовать крест с клятвой «не искать боле престола московского», Шемяка дал Василию в удел Вологду.

По прибытии в свой удел обездоленный великий князь почти сразу же отправился в Кирилло-Белозерский монастырь. Здесь он обратился к игумену Трифону с просьбой снять с него крестное целование. Игумен, хорошо понимая, что только вокруг Василия II сможет объединиться тонущая в междоусобицах, терзаемая татарами Русь, разрешил крестное целование. «Сыновьям своим и внукам накажу, чтобы все делали для блага обители сей», -- сказал Василий Темный, прощаясь с игуменом и благодаря его за оказанную поддержку. И слово свое, как мы знаем из дальнейшей истории Кириллова монастыря, сдержал.

Из Кирилло-Белозерской обители князь поехал в Тверь, где скрепил союз с тверским князем, обручив с его дочерью своего шестилетнего сына Ивана.

Узнав о том, что Василий Темный приближается к Москве, Дмитрий Шемяка собрал войско и укрепился в Волоколамске. Но полки его неуклонно таяли -- сторонники Шемяки переходили на сторону «легитимного» князя Василия II. Отрядам Василия Темного открывалась прямая дорога на Москву.

Спустя недолгое время они обошли Волоколамск и заняли столицу без боя. Дмитрий Шемяка бежал. Смерть свою он нашел в Новгороде в 1453 году.

История Кирилло-Белозерского музея-заповедника полна драматических событий. В самые тяжелые годы музейные работники прикладывали все усилия для того, чтобы сохранить архитектурный комплекс и художественно-историческое наследие Кириллова монастыря.

В 1906 году кирилловский насельник иеромонах Антоний (Александров) предпринял попытку создать в Кирилло-Бело-зерском монастыре нечто похожее на музей. Начинание это не нашло отклика у монастырских властей. Музей в обители появился в 1924 году. Или, точнее, вся обитель стала музеем. В той исторической ситуации создание музея на базе монастыря было единственным способом сохранить от уничтожения его памятники и святыни. Печальные примеры того, что происходило с обителями, которые не удавалось отстоять реставраторам и музейным работникам, у всех перед глазами. Далеко от Кирилло-Белозерского монастыря за ними ходить не надо. В Белозерье, на озере Новом, с начала XVI века существовал монастырь, основанный иноком Корнилиева Комельского монастыря преподобным Кириллом Новоезерским. В 1928 году обитель закрыли, иконы из храмов сожгли, а сами храмы осквернили. Мощи основателя, прп. Кирилла Новоезерского, исчезли после этого бесследно. На протяжении нескольких лет Кирилло-Новоезерский монастырь был «Соловками Белозерья» -- особой тюрьмой, куда свозили священнослужителей и где многие из них приняли мученическую смерть. Сейчас на территории бывшего монастыря находится колония строгого режима. Здесь отбывают наказание преступники, приговоренные к пожизненному заключению. Остров обнесен колючей проволокой, приблизиться к нему нет никакой возможности.

Такая же участь могла постигнуть Кирилло-Белозерский монастырь, благо стены его крепки. Но, к счастью, тюрьму из Кирилловой обители властям сделать не удалось. В конце 1924 года в ней был открыт музей, существовавший сначала как отдел Череповецкого окружного губернского музея. При этом, кроме самого музея, на территории монастыря располагались склады, квартиры и детский сад. Что, конечно, не способствовало сохранению памятников архитектуры.

Первая постоянная экспозиция открылась в Кирилловском музее в 1929 году. Она включала в себя семь разделов и призвана была дать посетителю представление об истории заселения края, его хозяйственном развитии и культуре. В теплое время года, кроме того, возможно было осмотреть храмы.

Одновременно, несмотря на очень скромное финансирование, в монастыре велась реставрация.

В 1930 году скудное финансирование музея еще более урезали. Вдобавок его перевели в ведение Кирилловского отдела народного образования, что на долгие годы предопределило специфику его работы. Отныне -- как предписывали циркуляры местных партийных органов -- основным направлением музея должна была стать «пропагандистская работа». В стенах монастыря следовало развернуть экспозиции, посвященные социалистическому строительству, угнетению крестьян при крепостном строе, и так далее. Уже в 1934 году посетителей встречала полностью идеологизированная экспозиция, раскрывавшая «реакционно-феодальную сущность» монастыря. В этом же ключе показывалась и его история. В 1937 году «целостную экспозицию на основе марксистско-ленинского учения об общественно-экономических формациях» развернули в трапезной палате обители. В эту экспозицию входил и отдел социалистического строительства.

И, конечно, никуда было не деться музейным работникам от организации антирелигиозной выставки. Она открылась в 1938 году. Тем не менее местные власти считали, что музей недостаточно активно ведет пропагандистскую работу. В районной газете то и дело мелькали заметки, критикующие его деятельность. И антирелигиозная выставка только подлила масла в огонь. В прессе появилась резкая статья «За монастырской стеной», в которой утверждалось, что сотрудники музея подошли к организации выставки «формально» (то есть «без души»), и настойчиво требовалось «проверить аппарат музея, очистить его от проходимцев и врагов народа, потребовать четкой и добросовестной работы». Подобные статьи обычно служили «сигналом к началу действий». Так вышло и в этот раз: директор музея и его научный сотрудник подверглись репрессиям.

Удивления достойно то, как в подобных условиях можно было заниматься реставрационной и исследовательской работой. А ведь реставрация в Кирилло-Белозерском монастыре не останавливалась, хотя и не всегда велась в должном объеме (мешало отсутствие средств). Даже во время войны работы продолжались.

Тяжелее всего пришлось музею в послевоенные годы. В это время по штату здесь полагалось всего четыре сотрудника -- директор и три сторожа. При этом один из сторожей числился за Ферапонтовым монастырем, который являлся (и является по сей день) филиалом Кирилло-Белозерского музея. Только в 1950-е годы положение несколько улучшилось. А с 1960-х годов уже началась реставрация не только аварийных архитектурных памятников, но и икон. В штате музея появились искусствоведы. В 1968 году статус его был изменен. Теперь он именовался Кирилло-Белозерским историко-архитектурным и художественным музеем-заповедником. В этом статусе музей существует и в наши дни.

Очередной кризис в истории музея пришелся на рубеж 1980--90-х годов. Но в 1991 году был разработан новый водный туристический маршрут «Москва -- Санкт-Петербург», предусматривавший заход теплоходов с иностранными туристами на Валаам, Кижи, в Кириллов. Кирилло-Белозерский монастырь стал, таким образом, символом всей Вологодской области, и ее правительство изыскало возможности оказать музею-заповеднику материальную поддержку. В 1997 году Кирилло-Белозерский музей-заповедник был включен в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.

Монашеская жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре начала возрождаться во второй половине 1990-х годов. Но до сих пор перед монашеской общиной стоит множество проблем. Средств на масштабную реставрацию возвращенных монастырю зданий не хватает, а большую часть территории обители по-прежнему занимает музей-заповедник.

Поворотным в новейшей истории Кирилло-Белозерского монастыря стал 1997 год, когда праздновалось шестисотлетие обители. 28 августа состоялась первая после долгого перерыва Божественная литургия в Кирилловской церкви. Вновь у раки преподобного Кирилла зазвучали слова молитвы. В том же году между Кирилло-Белозерским музеем-заповедником и Вологодской епархией был подписан договор о передаче части Кириллова монастыря (а именно -- Малого Горнего Иоанновского монастыря с храмами Иоанна Предтечи и Сергия Радонежского) Церкви. Была зарегистрирована монашеская община, назначен исполняющий обязанности настоятеля (сейчас им является игумен Игнатий (Молчанов)).

Фактическая передача Малого Иоанновского монастыря общине состоялась в конце 1998 года. Таким образом, монашеская жизнь в древней обители возрождается уже на протяжении десяти лет. Сделать предстоит очень много. Пока богослужения проходят только в Сергиевском храме (летом) и в церкви преподобного Кирилла Белозерского, что находится на территории Большого Успенского монастыря (круглый год). Братия обители еще не очень многочисленна, да и посетители Кирилло-Белозерского монастыря приезжают сюда, как правило, не в качестве паломников, а в качестве туристов. Многие даже не знают, что здесь существует монашеская община. Хотя помолиться у мощей преподобного Кирилла приходят многие.

Переданные Церкви здания (и, прежде всего, Иоанно-Предтеченская церковь) требуют серьезного ремонта. Обеспокоенность вызывает состояние церкви во имя Казанской иконы Бо-жией Матери, находящейся за стенами обители. Раньше это был соборный храм города Кириллова. В XVII веке на месте Казанского собора стояла одноименная деревянная церковь, принадлежавшая тогда Кирилло-Белозерскому монастырю. Каменный храм был построен в 1700 году. Он относился уже не к обители, а к монастырской слободе. В 1776 году, с преобразованием слободы в уездный город, Казанский храм стал собором. К 1825 году завершилось его переустройство соответственно новому статусу. В 1930-е годы собор закрыли, его колокольню взорвали, а колокола отправили на переплавку. Долгое время -- в лучших советских традициях -- в здании бывшего собора находилось винное производство. Теперь оно -- по настоянию православной общины Кириллова -- выведено из храма, а сам он в полуразрушенном состоянии передан Церкви. Денег на его реставрацию нет, и стоит некогда величественный, а ныне разрушающийся собор у стен Кирилло-Белозерского монастыря, как бы взывая о помощи.

Страницы: 1, 2