языка, то есть психолого-исторических, этнопсихологических явлений,

проведения кросскультурных, сравнительных исследований.

Но в дальнейшем увлечение позитивизмом без учета историко-

культурного контекста при проведении исследования привело к кризису

социальной психологии. Это проявилось и в теории, и на практике. Еще в 1880

году М.Забылин – составитель книги «Русский народ. Его обычаи, обряды

предания и поэзия» писал: «Читая лекции отечественной истории в наших

учебных заведениях, преподаватели этого предмета мало говорят об обычаях и

образе жизни наших предков, почему бытовая сторона нашего народа в своем

прошлом почти потеряна для нас. Между тем археологические и этнографические

исследования указывают нам на следы и остатки обычаев, обрядов и образов

жизни народа. В сказках, былинах, повериях, песнях встречается очень много

правды о родной старине, и в поэзии их передается весь народный характер

века, с его обычаями и понятиями».

Объектом социального психоанализа является сфера бессознательного,

но применительно к конкретным социальным субъектам: личности, группе,

этносу, нации, народу на основе изучения «коллективного бессознательного»

(К.Юнг) и «социального бессознательного» (Э.Фромм). Сюда же относятся

исследования структуры душевной жизни социума («психологии народной жизни»,

«души народа», «души России»). Социальный психоанализ может быть

использован в основном в качестве метода интерпретации социально-

психологических явлений.

Картина мира представляет собой сложное многоуровневое образование,

в которое наряду с научным, понятийным знанием входят и религиозный опыт, и

виртуальные построения искусства, и идеологии, и глубинные пласты

мифологического и коллективного бессознательного в духе К.Юнга.

В психологии исследование картины мира, в том числе и ее

политического аспекта, интенсивно развивается в рамках

психосемантического. В психосемантике реализуется парадигма

конструктивизма, где картина мира трактуется не как зеркальное отражение

действительности, а как одна из возможных «пристрастных» культурно-

исторических моделей мира, которые создает единичный или коллективный

субъект. В этом плане психосемантика стоит на позиции признания

множественности возможных моделей мира, плюрализма истины и, как

следствие, множественности путей развития отдельного индивида, общества,

страны, всего человечества.

Дж.Келли ввел понятие личностного (персонального) конструкта как

элемента этой конструктивной системы на уровне индивида. Этот термин может

быть расширен и применительно к общественному сознанию, впитавшему в себя

личностные конструкты, которые стали достоянием культуры.

Феноменология должна включать как общую, так и частную теорию

социально-психологических явлений, а именно: теорию социально-

психологических явлений на микро-, среднем и макроуровне. Что же касается

взаимоотношений социальной психологии с ложно понимаемой идеологией, то

первой следует оставаться нейтральной, последней же уступить место

профессиональной этике социальных психологов.

Вопрос об идеологизации не праздный. Можно спорить о содержании

идеольгии, но наивно полагать, что какое-либо общество и гуманитарная наука

могут обойтись без нее. Еще недавно исторический материализм

безапелляционно выступал в роли истинной теории. Именно это обстоятельство

низводило социально-психологическую теорию до «полуфабриката», и всем

социально психологическим явлениям требовалось материалистическое

обоснование.

В США в 1990 году Национальная ассоциация социальных работников

приняла этнический кодекс, в котором изложены основные принципы

деятельности социального работника, в частности: безупречное поведение и

компетентность, моральная ответственность перед клиентом, коллегами,

работодателем, своей профессией и обществом.

В отечественной психологии также разработан и принят этнический

кодекс. Суть его состоит в том, что основополагающим принципом

отечественной социальной психологии должен стать принцип гуманизма:

обеспечение личностного роста, Самоактуализация «Я», приумножение

общечеловеческих ценностей, то есть критерием оценки теории и социально-

психологической практики обязан быть тезис: «Человек – мерило всех вещей».

Однако при этом нельзя отрицать и сбрасывать со счетов роль политических,

идеологических и экономических условий. Не стоит игнорировать и целый ряд

положений, сформулированных К.Марксом и его последователями относительно

детерминант, определяющих сущность социально-психологических явлений.

Вместе с тем необходимо сказать о том, что в качестве методологии

отечественной социально-психологической теорией более семидесяти лет

выступала идеология, превратившаяся из когда-то живого учения в

совокупность догм. Следствием псевдометодологии явилось искажение

содержания и структуры социально-психологической теории. Так, вместо

анализа реальной дифференциации общества изучалась только его классовая

структура – рабочий класс, крестьянство и интеллигенция, а вместо

исследования широчайшего спектра общностей – коллективы. В конечном счете,

это привело к тому, что общество, в котором мы живем, оказалось

неизученным.

Воинствующая и односторонне разрабатывающаяся методология привела к

абсурдному разделению социальной психологии на буржуазную и марксистскую, в

то время как следовало говорить о зарубежной и отечественной социальной

психологии. Идеологическое разъединение социальной психологии повлекло за

собой ограничения в области теории, создание деформированного и

одновременно рафинированного, профильного психологического тезауруса,

содержание которого свелось к формуле: «У них все плохо – у нас все

хорошо».

В настоящее время набирает силу критическая социальная психология,

пытающаяся подвергнуть коррекции идеологизированный понятийный аппарат,

превратить описательную социальную психологию в обязательную, имеющую пусть

развивающийся, но достаточно строгий понятийный аппарат, четко

сформулированные задачи, которые она призвана решить, свою систему методов,

продуманный порядок планирования и координации научных исследований.

Как ни парадоксально, но несмотря на обилие в недалеком прошлом

публикаций по методологическим проблемам, отечественная социально-

психологическая теория оказалась на своеобразном голодном пайке. Длительное

соревнование за идеологическую чистоту в исследованиях породило в

отечественной социальной психологии монополизм отдельных школ и

направлений, выразившейся в однобоком взгляде на социально-психологические

явления и факторы, определявшие их основные характеристики.

Подобные академические теории оказались мертворожденными. Ни одна

из них так и не «заработала» на практике. Однако немало представителей этих

псевдотеорий бросились в социальную практику и, забыв о принципах своих

школ, занялись бизнесом. Понятно, что такая эклектика, основанная на

механическом соединении различных теорий и практических приемов,

дискредитирует социальную психологию как науку.

Таким образом, положение сейчас таково, что говорить об общей

социально-психологической теории пока преждевременно. Она не имеет единой

парадигмы. Ни одна из существующих социально-психологических теорий, если

исходить из данного параметра, не может претендовать на этот статус.

Теории социальных институтов, организаций, групповой динамики,

нейролингвистического программирования, психоаналитические,

когнитивистские, бихевиористские, психосинтетические, интеракционистские,

теория гештальтпсихологии и другие не являются универсальной объяснительной

моделью. Они носят частный характер и теоретически обслуживают только

определенный круг социально-психологических явлений. Одни объясняют

закономерности возникновения и протекания социально-психологических

явлений, другие делают упор на раскрытие механизмов их взаимодействия,

третьи обслуживают прикладные направления психологии: диагностику,

консультирование и технику воздействия. Такое разделение сфер приложения

этих теорий правомерно. Однако, к сожалению, факт специализации теории

далеко не всегда учитывается, что приводит к курьезным последствиям.

Попытки придать какой-либо теории ранг общей, универсальной теории

имели место, как в отечественной, так и в зарубежной социальной психологии.

В данном случае имеются в виду деятельностный, стратометрический подходы, а

также психоанализ и другие теории. Указанные теории имеют свой конкретный

объект приложения. Вне этих границ они превращаются в квазитеории,

надуманные, искусственные конструкции, которые их создатели пытаются

наложить на все без исключения социально-психологические явления и

объяснить их.

Перед социально-психологической теорией выдвигаются совершенно новые

задачи, основные из которых следующие:

1. Теоретическое осмысление места и роли человека в изменяющемся

мире; выявление социально-психологических характеристик личности, наиболее

распространенных ее типов в современных условиях в целях разработки

приемлемой ее модели.

2. Исследование всего многообразия отношений и общения, в том числе

их деформации в связи с утверждением в нашем социуме новой системы

ценностей и изменениями в формах собственности.

3. Выработка социально-психологического взгляда на природу

государства, политики, экономики и общества на основе объективного анализа

социальных институтов и общностей, их реального значения для личности.

4. Разработка теорий социальных конфликтов (политических,

межгосударственных, этнических, криминальных и пр.).

5. Выработка теоретических основ социально-политических диагностики,

консультирования и оказания помощи (психогигиена, социальная реабилитация,

психопрофилактика, групповая психотерапия, тренинги, обучение и так далее).

Наряду с необходимостью теоретического освещения названных проблем

социально-психологическая наука не должна оставаться безучастной к решению

проблем организованной преступности. Разработка признаков и организация

борьбы с преступностью невозможны без обращения к социально-психологической

теории. Последняя помогает разобраться в механизмах индивидуального,

группового и массового преступного поведения, анализировать конфликты и

забастовки, а также устанавливать психологические контакты, доверительные

отношения с различными категориями населения, вести переговоры по

освобождению заложников, оказывать воздействие в целях пресечения массовых

эксцессов. Социально-психологическая теория позволяет также совершенно по-

иному взглянуть на природу института наказания и выявить его потенциальные

социореабилитационные возможности.

II. Социально-психологическая характеристика преступных общностей

1. Социально-психологическое понимание организованной преступности

С точки зрения социальной психологии преступность – это прежде

всего социальное явление, возникающее в результате деформации социальных

отношений, дисфункции социальных институтов и личности. Каждому типу

политического режима соответствует определенный вид деформации социальных

отношений институтов и общности.

Для тоталитарного режима, например, характерна изоляционная

деформация, жестко-нормативная деформация социальных отношений («железный

занавес», глобальный контроль). Дисфункция социальных институтов

проявляется, в частности, в обязывании силовых структур вести политический

сыск.

Переходному периоду соответствует хаос, который является максимально

благоприятной средой для преступности.

Долгое время в отечественной литературе употреблялось просто понятие

«преступность». При этом между понятиями преступности и общеуголовной

преступности можно было смело ставить знак тождества.

С возникновением явлений, не укладывающихся в рамки представлений о

преступности (общеуголовной) появилась необходимость в уточнении этого

Страницы: 1, 2, 3, 4