войны”, в которой установили наказание тем, “кто виновен и ответственен за

преступления, независимо от того, совершены ли последние по их приказу, или

лично, или при их соучастии в любой форме”1. Данная норма сейчас закреплена

во многих международно-правовых актах. Так, в статье 8 Устава Нюрнбергского

Международного военного трибунала предусматривается, что “тот факт,

подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника,

не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как довод

для смягчения наказания, если Трибунал признает, что этого требуют интересы

правосудия” (аналогичные нормы содержатся в уставах Международного

трибунала по Югославии и Руанде). Этим положением, по существу, исключается

возможность ссылки на исполнение приказа в качестве оправдания.

Подчиненный, совершивший преступление, в соответствие с международным

правом признается виновным и должен нести наказание за это с учетом

имеющихся смягчающих обстоятельств. Однако на практике этот принцип

применялся только к главным военным преступникам. Некоторые авторы

утверждают, что наказание военных преступников имело, главным образом,

политическое значение. Совершенно очевидно, что данная статья противоречит

уголовному законодательству ряда стран, и ее невозможно было применять на

процессах против “второстепенных” военных преступников2. В силу этого при

подготовке Дополнительных протоколов 1977 года в проект Протокола I,

разработанного Международным Комитетом Красного Креста, была внесена статья

77 следующего содержания:

“а) никто не должен подвергаться наказанию за отказ выполнить такой приказ

начальника, который в случае его выполнения привел бы к серьезным

нарушениям Женевских конвенций;

б) действие в соответствии с приказом вышестоящего начальника не

освобождает обвиняемого от уголовной ответственности, если будет

установлено, что у него были основания полагать, что он совершает серьезное

нарушение Конвенций, и что у него имелась возможность отказаться выполнить

этот приказ”3 .

Несмотря на то, что проект вышеупомянутой статьи вызвал оживленную

дискуссию, в итоге он был отклонен. Отклонение положений, которые,

логически рассуждая, должны были быть включены в международное гуманитарное

право, затруднило признание принципов Нюрнберга в качестве неотъемлемой

части международного права. Однако невключение данных положений в

Дополнительный протокол не препятствует их существованию в качестве нормы

обычного права. Более того, в настоящее время законами многих стран

признается, что ссылка на приказы старших начальников не освобождает

подчиненных от уголовной ответственности. Содержатся ли эти положения в

военном или гражданском уголовном кодексе, или применяются в силу

прецедентного права, зависит от юридических традиций той или иной страны.

Несомненно лишь, что начало этому положили процессы в Нюрнберге и Токио.

Национальные законодательства разных стран своеобразно устанавливают связь

между уголовной ответственность человека и степенью предоставляемой ему

свободы в выполнении приказа. Когда суд рассматривает степень

ответственности подчиненного, он принимает во внимание ограничения, которым

тот должен подчиняться, даже если законодательство той или иной страны и не

признает получение приказа старшего начальника в качестве оправдания.

Поэтому на практике законодательства многих стран в общем соответствуют

принципам Нюрнберга.

Другой стороной вопроса об ответственности индивида за выполнение

преступного приказа является обязанность руководителей контролировать

деятельность своих подчиненных. Если высокое должностное лицо отдает

приказ, нарушающий права человека в условиях вооруженного конфликта, он

выполняется не цепочкой исполнителей, а распределяется с вершины пирамиды

через все возрастающее число промежуточных инстанций и в конце концов

достигает массы исполнителей, которые, зная, что совершают противозаконное

деяние, тем не менее пытаются свести к минимуму свою ответственность на том

основании, что ее разделяет большое количество людей. На себя они смотрят

как “на винтики” в большом механизме, приводимом в движение сверху. Кроме

того, во время войны, в атмосфере страха и жестокости, нужно обладать

мужеством для того, чтобы не подчиниться приказу. Дополнительный протокол I

подходит к этой проблеме иначе, с точки зрения ответственности командира.

Последний, получивший приказ совершить серьезное нарушение Женевских

конвенций, не должен выполнять или передавать его дальше не потому, что он

отказывается выполнять приказы старшего начальника, а потому, что он

понимает, что возложенные на него полномочия отдавать приказы связаны с его

персональной ответственностью за действия подчиненных. В соответствии с

Протоколом I командир, получивший приказ от своего начальника, не является

просто промежуточным звеном; в каком бы звании он ни находился - он

командир и отвечает за приказы, отданные подчиненным. Уважение и защита

прав человека в условиях вооруженного конфликта основаны в таком случае не

на страхе, что ссылка на приказ сверху не будет принята в качестве

оправдания, а на психологически более сильной мотивации ответственности

начальника за исполнение приказа. Совершенно очевидно, что

вышеисследованные серьезные нарушения Женевских конвенций являются

действиями, за которые должны нести ответственность командиры, а не

отдельные комбатанты. Дополнительный протокол I в ст. 86 оговаривает

необходимость пресечения серьезных нарушений, являющихся результатом

непринятия мер, которые должны были быть приняты. Тот факт, что нарушение

Конвенций или Протокола было совершено подчиненным, не освобождает его

начальников от уголовной ответственности, если они знали, что нарушение

будет совершено, и не предприняли мер для его предупреждения. Властные

полномочия и обязанности в армии устанавливаются национальным

законодательством, однако вытекающие их него обязанности должны

интерпретироваться в свете международного гуманитарного права. Поэтому

начальники несут особую ответственность в том случае, “если они не приняли

всех практически возможных мер в пределах своих полномочий для

предотвращения или пресечения” нарушения своим подчиненным (п. 2 ст. 86

Протокола I). “Начальник” означает любое лицо, несущее личную

ответственность за исполнителя действия, о котором идет речь, поскольку

последний, будучи в подчинении у начальника, находился под его контролем.

Прежде чем начальник может быть привлечен к ответственности, должны быть

выполнены следующие три условия:

а) начальник должен быть начальником именно данного подчиненного;

б) начальник знал или имел информацию, позволяющую ему придти к заключению,

что имеет или будет иметь место нарушение Женевских конвенций;

в) начальник не принял мер в пределах своих полномочий для предупреждения

или пресечения нарушения1.

Согласно Протоколу I, если командир дает указания своему подчиненному,

которые согласуются с такими его обязанностями, а подчиненный при

выполнении приказа соответствующим его рангу образом совершает

противозаконное действие, он не может ссылаться на приказ как на

оправдание. Более того, каждый командир, знающий, что подчиненные

собираются совершить нарушение Конвенций, обязан предпринять все

необходимые действия для предотвращения этого. Если же нарушение Конвенций

произошло, он обязан принять санкции против лиц, совершивших указанное

нарушение (п. 3 ст. 87 Протокола I). Термин “командир” относится ко всем

лицам, наделенным правом отдавать приказы, начиная от высших военных

руководителей и о командиров, в чьем подчинении находится лишь несколько

человек. Другими словами, военнослужащие всех званий в военной иерархии, от

генералов до сержантов, обязаны обеспечивать выполнение норм, связанных с

защитой прав человека в период вооруженных конфликтов. Когда командир

отдает приказ, а его подчиненный, в свою очередь, приказывает лицам,

находящимся в его подчинении, выполнить этот приказ, то действия

подчиненного, выполняющего роль командира, подпадают под действие части V

Дополнительного протокола I, касающейся пресечения нарушений. Если

последний знал или должен был знать, что его подчиненные собираются

нарушить положения Конвенций, и ничего не предпринял для предупреждения

этого, то он несет ответственность либо за непринятие мер, либо за то, что

не выполнил своих обязанностей. Поэтому следует исходить из того, что если

командир, выполняя приказ вышестоящего начальника, отдал своим подчиненным

приказ, нарушающий международное гуманитарное право, то виновным признается

он сам.

Подводя итого рассмотрению очерченного мною круга вопросов,

посвященных индивидуальной ответственности за нарушения прав человека в

условиях вооруженных конфликтов, следует отметить еще один важный момент.

Среди массы приказов, отдаваемых во время войны начальниками своим

подчиненным, необходимо проводить различие (впервые это было сделано на

Нюрнбергском процессе) на “уполномочивающие” и “точные” приказы. К

уполномочивающим относятся приказы, оставляющие за подчиненными свободу

выбора окончательных распоряжений, за которые они берут на себя

ответственность. Например, приказ танковому полку наступать в таком-то

направлении. В этом случае командование полка, отдавая приказы, может и

должно соблюдать международное гуманитарное право. “Точные” приказы не

оставляют исполнителям никакой свободы действий (например, приказ

расстреливать на месте всех бежавших и вновь пойманных пленных). Здесь,

даже если законодательство страны, под чьей юрисдикцией находится комендант

лагеря военнопленных, и не признает принципы Нюрнберга, он тем не менее, не

должен выполнять приказ. Он не может выполнить такой приказ, так как,

передавая этот приказ своим подчиненным, он принимает ответственность на

себя. Противозаконный приказ не должен выполняться, и поэтому долг

командира отказаться подчиняться ему. Иначе ему придется оправдываться

самому, доказывая, что его заставили выполнить этот приказ1. Единственными

военнослужащими, не несущими ответственности, лежащей на их начальниках и

командирах, являются рядовые, отвечающие все же за нарушение

основополагающих норм защиты прав человека в период вооруженного конфликта

(см. статьи 86 и 87 Протокола I). Так, они обязаны отказаться выполнить

приказ командира расстрелять раненого или военнопленного. В противном

случае они могут быть освобождены от уголовного наказания только в том

случае, если докажут, что были вынуждены выполнить такой приказ, например,

под угрозой смерти. К сожалению, серьезные нарушения международного

гуманитарного права обычно являются результатом приказов, полученных из

высших эшелонов военной иерархии, и поэтому войскам крайне тяжело,

практически невозможно им противостоять. Для наказания настоящих

преступников необходимо учредить наднациональный трибунал с реальными

полномочиями судить и наказывать глав государств и правительств, серьезно

нарушающих принципы защиты и уважения прав человека в условиях вооруженных

конфликтов. Закрепленная еще в 1945 году в статье 7 Устава Нюрнбергского

военного трибунала норма о том, что “должностное положение подсудимых, их

положение в качестве глав государства или ответственных чиновников

различных правительственных ведомств не должно рассматриваться как

основание к освобождению от ответственности или к смягчению наказания” (в

немного подредактированном виде аналогичная формулировка содержится в

уставах Международных трибуналов по Югославии и Руанде) на практике, увы,

остается декларативной. Что касается военных преступников меньшего калибра,

то в этом вопросе особенно важно отстаивать принцип ответственности

командиров и начальников в тех странах, где не признают принцип

ответственности подчиненных за исполнение противозаконных приказов. Два

этих принципа частично перекрывают друг друга, и их назначение заключается

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14