является место постоянного нахождения его органов управления или основное

место деятельности»[1].

Теория центра эксплуатации. Еще одним критерием отыскания личного

статута юридического лица выступает признак осу- ществления основной

деятельности, который соответственно использован в «теории эксплуатации».

Ее смысл достаточно прост; юридическое лицо в качестве личного закона имеет

статут той страны, где оно проводит производственную (в широком смысле

слова) деятельность. Этот критерий весьма свойственен практике

развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые

ведут свои деловые операции на территории данного государства. Это имеет

определенные корни как политического, юридического, так и экономического

характера. Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в

привлечении иностранного капитала для развития национального хозяйства и,

следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-

правовые формы. С другой стороны, поскольку за счет повышенной нормы

прибыли функционирование в пределах их юрисдикции является достаточно

выгодным и для иностранных контрагентов, их приток оказывается весьма

существенным. В том же, что касается обеспечения контроля со стороны

национальных органов государства пребывания за подобными юридическими

лицами, то «привязку» их к отечественному правопорядку развивающееся

государство может осуществить наиболее простым образом - с помощью именно

критерия «центра эксплуатации». В результате указанного специальные акты по

корпоративному праву многих стран, традиционно именуемых «развивающимися»,

используют в своем законодательстве именно этот принцип. Так, Закон о

компаниях 1956 г. Индии в особом разделе, посвященном иностранным

компаниям, особо оговаривает, что компания, учрежденная в соответствии с

законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Республике

Индия как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса

Индию» (ст. 591-601).

Рассматриваемый признак может выражаться с помощью разнообразных

формулировок. Так, в Инструкции. ГНС РФ № 39 от 11 октября 1995 г. (в ред.

29 декабря 1997 г.) для целей определения места реализации работ (услуг)

устанавливается, что таковым является «место экономической деятельности

покупателя услуг, если покупатель этих услуг имеет место нахождения в одном

государстве, а продавец - в другом».

Обзор теорий и подходов, закрепленных в праве различных государств в

области решения вопроса о личном статуте юридического лица, при том, что

имеются самостоятельные критерии, определяющие соответствующий выбор,

позволяет, однако, констатировать, что в современном мире ни один из них не

применяется изолированно от других. Для иллюстрации указанного

целесообразно провести сопоставление некоторых законоположений ряда стран.

Принято считать, что в категорию государств, применяющих для определения

личного статута юридического лица критерий «оседлости» при игнорировании

принципа «центра эксплуатации», входит и Германия. Однако всесторонний,

объективный взгляд на положение соответствующего законодательства не

позволяют безоговорочно сделать подобный вывод. Так, § 13 (Ь) раздела 2

книги первой Германского торгового уложения (ГТУ) 1897 г. предусматривает,

что «...для заявлений, образцов подписей, подачи документов и регистрации,

если зарубежное право не требует иного, действуют соответственно

предписания в отношении головных отделений или отделений по месту

нахождения общества». При этом § 24 раздела 1 книги первой Германского

гражданского уложения (ГГУ) гласит следующее; «местом нахождения союза (т.

е. союза лиц - юридического лица. - Л. А.) считается, если не установлено

иное, место, в котором находится его правление». Согласно же § 5 Закона ФРГ

об акционерных обществах 1965 г. «местонахождение общества определяется его

уставом. В качестве местонахождения устав, как правило, указывает место,

где общество имеет предприятие (выделено мною. - Л. А.), или место, где

находится правление общества или откуда ведется управление делами

общества». Анализируя российское законодательство в той или иной сфере, так

или иначе связанной с функционированием юридических лиц, - налоговым,

валютным и т.д., - можно заметить, что при общем закреплении в праве РФ

критерия инкорпорации (см. Основы 1991 г.. Закон о государственном

регулировании внешнеторговой деятельности 1995 г. и др.) в нем присутствует

как определяющий также и признак «оседлости» - местонахождения.

В законах РФ об акционерных обществах и обществах с ограниченной

ответственностью место нахождения общества определяется местом его

государственной регистрации, если в уставе общества в соответствии с

федеральными законами не предусмотрено иное. В то же время пункт 2 ст. 4

Закона об обществах с ограниченной ответственностью допускает, что место

нахождения общества может быть установлено в учредительных документах как

место постоянного нахождения его органов управления или основное место его

деятельности.

Определение места нахождения общества имеет значение для решения ряда

правовых вопросов, возникающих в его деятельности, в частности для

определения места исполнения обязательства, когда оно не указано в договоре

или в правовом акте (ст. 316 ГК), установления компетентного учреждения для

рассмотрения споров с участием общества (ст. 25 АПК, ст. 117, 119 ГПК) и

др.

Пример РФ не является единственным. Очень многие страны, которые приемлют

принцип инкорпорации, требуют, чтобы местопребывание корпорации (компании),

закрепленное в уставе, находилось в пределах территории того государства,

чьим законодательством регулируется ее создание. Так, Торговый кодекс

Японии, считающейся страной, исповедующей теорию «инкорпорации»,

недвусмысленно закрепляет: «Юридическим адресом товарищества считается

местонахождение его головной конторы» (ст. 54). «Товарищество считается

учрежденным с момента регистрации по месту нахождения его головной конторы»

(ст. 57).

В этой связи в науке и практике международного частного права,

относящимся к иностранным юридическим лицам, возникает проблема различного

толкования понятия «местопребывание». В общем плане различают формальную -

«статутарную», т.е. указанную в уставе, - и реальную - «эффективную»

-оседлость. Различия между двумя категориями в принципе не имеют значения,

если местонахождение юридического лица по уставу (местонахождение

зарегистрированного офиса) и фактическое пребывание его органов управления

существуют в одной и той же стране. Везде, кроме этой страны, такая

компания будет рассматриваться как юридическое лицо, существующее в рамках

иностранного правопорядка.

Теория контроля. Начало использования этой теории связывается в истории и

науке международного частного права с периодами I и II мировых войн. Дело в

том, что во время вооруженных конфликтов проблема иностранных юридических

лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых

«враждебных иностранцев». Воюющие государства закономерно заинтересованы в

том, чтобы любые контакты с последними, прежде всего экономические, были

сведены к нулю. Формальные же признаки определения фактической и

эффективной связи данного юридического лица с тем или иным правопорядком

оказываются недостаточными. Еще в циркуляре французского министерства

юстиции от 24 февраля 1916 г. указывалось в связи с данным вопросом, что

когда речь идет о вражеском характере юридического лица, нельзя

довольствоваться исследованием «правовых форм, принимаемых компаниями: ни

местонахождение административного центра, ни другие признаки, определяющие

в гражданском праве национальность юридического лица, недостаточны, так как

речь идет о том, чтобы... выявить действительный характер деятельности

общества». Вражеским, говорилось в документе, надо признать юридическое

лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части

находится в руках неприятельских граждан, ибо в этом случае за фикцией

гражданского права скрываются действующие физические лица[2]"

В сегодняшней практике подобного рода критерий, как представляется,

применяется не только в процессе ведения каких-либо военных действий, но и

в совершенно мирное время на основании решений международной организации,

скажем, при введении Совета Безопасности ООН санкций в целях обеспечения

мира и безопасности. Например, во исполнение резолюций Совета Безопасности

специальными распоряжениями Президента РФ ограничивались торговые и вообще

гражданско-правовые отношения российских хозяйствующих субъектов с

предприятиями Боснии, Герцеговины, Югославии, Ирака и др.. Кроме того,

законодательства некоторых государств исходят из названного критерия и в

общем плане для достижения определенных целей, скажем, при

налогообложении".

Категория личного статута чрезвычайно важна для юридического лица,

поскольку, как было подчеркнуто, именно он отвечает на главный вопрос -

является ли данное лицо юридическим, т. е. обладает ли волей, относительно

независимой от воли лиц, объединяющихся в нем, иными словами,

самостоятельным субъектом права. Таким образом, каждое иностранное

юридическое лицо подчиняется иностранному (своему) правопорядку в вопросах

возникновения, существования, деятельности и ликвидации, а также возможных

способов и форм преобразования. Тем же правопорядком регулируется и объем

правоспособности юридического лица, устанавливаются ее пределы. Личный

закон юридического лица, кроме того, указывает формы и порядок выступления

юридического лица во внутреннем и внешнем хозяйственном обороте. Содержание

личного статута дает ответы на вопрос о том, вправе или не вправе

рассматриваемое юридическое лицо в своей деятельности выходить за рамки

отечественной юрисдикции и каковы условия, формы и специальные требования,

предъявляемые к такому выходу. Следовательно, решение проблем личного

статуса, личных прав в отношениях данного юридического лица с третьими

лицами находится всецело в сфере действия личного статута.

При ликвидации юридического лица, действующего за границей и имеющего

на территории иностранного государства имущество, в том числе и недвижимое,

личный закон, а не закон места нахождения вещи, как это обычно бывает в

международном частном праве, будет решать судьбу последнего. В отдельных

случаях обязательственных отношений, т. е. тогда, когда личность стороны в

определенного рода обязательствах приобретает особое значение (например,

при выдаче гарантии или поручительства, имеющих акцессорный характер),

содержание прав и обязанностей сторон в таком отношении будет также

подчиняться личному закону юридического лица, являющегося подобной

стороной, а не закону, избранному сторонами для регулирования

взаимоотношений в рамках основного обязательства, или закона, применимого к

существу отношения в силу коллизионной нормы.

3. Правовое положение иностранных юридических лиц в Российской

Федерации.

В вопросе правового положения иностранных юридических лиц на территории

России отечественный правопорядок исходит из закрепленного в действующем

праве РФ, прежде всего Гражданском кодексе и Законе «Об иностранных

инвестициях в Российской Федерации» от 9 июля 1999 г. (а ранее в Законе

РСФСР об иностранных инвестициях от 4 июля 1991 г.), для юридических лиц -

иностранных инвесторов - принципа национального режима: «Правовой режим

деятельности иностранных инвесторов и использования полученной от

инвестиций прибыли не может быть менее благоприятным, чем правовой режим

деятельности и использовании полученной прибыли, предоставленный российским

инвесторам, за изъятиями, устанавливаемыми федеральными законами» (ст. 4

Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»).

В максимальной же мере адекватно юридическому содержанию национального

режима этот принцип выражен в ст. 2 Гражданского кодекса посредством

использования следующей формулы: «Правила, установленные гражданским

Страницы: 1, 2, 3, 4