государств, в которых допускаются специальные ограничения процессуальных

прав российских граждан и организаций13. Ответные меры по защите

экономических интересов Российской Федерации, муниципальных образований в

области внешнеторговой деятельности могут быть введены в соответствии со

ст.34 Закона “О государственном регулировании внешнеторговой

деятельности”14. Основаниями для их введения является принятие иностранным

государством мер, нарушающих экономические интересы Российской Федерации, а

также невыполнение иностранным государством принятых им по международным

договорам обязательств перед Российской Федерацией.

Право установления ответных ограничений (введения ответных мер)

предоставлено Правительству России, осуществляющему исполнительную власть в

Российской Федерации.

Существование такого юридического института как реторсии помимо

вышеперечисленных причин обусловлено тем затруднительным положением, в

котором оказались наши соотечественники после распада Советского Союза.

Негативное отношение к русскоязычному населению в ряде государств (страны

Балтии, Казахстан) непременно влечёт ограничение социально-экономических

прав граждан. В этом случае Россия может применять соответствующие меры,

допускаемые современным международным правом, к этим государствам. К этим

мерам относится: сокращение торгово-экономических связей, изменение

таможенного режима, отмена льгот физическим и юридическим лицам

осуществляющим свою деятельность на территории Российской Федерации и

т.д.15

2.3. Квалификация юридических понятий

В процессе применения коллизионной нормы очень важно правильно

решить какое право подлежит применению и какие отношения подлежат

регулированию. От того, насколько правильно, точно и единообразно будет

применена коллизионная норма зависит эффективность защиты субъективных прав

участников частноправовых отношений.

Рассматривая содержание этой нормы необходимо обращаться ко всем

её элементам и, прежде всего, к юридическим понятиям, образующим её главную

структуру, - объём и привязку, то есть, к квалификации понятий коллизионной

нормы.

В большинстве государств эти понятия (“форма сделки”, “движимое и

недвижимое имущество”, “домицилий” и т.д.) не совпадают по своему

содержанию. Например, исковая давность во Франции рассматривается как

понятие гражданского права, а в Великобритании, США и Финляндии - как

понятие процессуального права. Если французский суд квалифицирует давность

не по собственному праву, а по английскому праву (в случае когда к сделке

подлежит применению английское право), то применить английские правила о

сроке давности он не сможет, поскольку суд вообще не применяет иностранные

процессуальные законы.

Правовая доктрина западных государств исходит из того, что

квалификация юридических понятий должна проводиться по закону суда до того,

как решена проблема выбора закона, то есть до того, как применена

коллизионная норма. Однако если на основе коллизионной нормы должен

применяться иностранный закон, то всякая дальнейшая квалификация возможна

лишь на основе той правовой системы, к которой отсылает коллизионная

норма.16 Следует также подчеркнуть, что во всех случаях, когда коллизионная

норма права иностранного государства отсылает к нашему закону, суд, или

иной орган этого государства должен применять российский закон так, как он

применяется в России.

Поскольку коллизионная норма направлена на признание действия

неопределённого круга иностранных правовых систем и возникших под их

действием субъективных прав, следовательно она может быть выражена лишь

посредством терминов и понятий, являющихся общими по своему содержанию

для соответствующих правовых систем. Это ведёт к тому, что в некоторых

случаях понятия и термины коллизионной нормы могут не совпадать с

одноимёнными понятиями внутреннего права данного государства.

Подобные различия наводят на мысль, что сфера действия коллизионной

нормы (её объём) должна быть выражена посредством “обобщённых” юридических

понятий - общих для различных правовых систем. Что же касается квалификации

коллизионных привязок, то здесь положение несколько иное: точность указаний

о применении права может быть обеспечена лишь путём применения

квалификации привязки по закону суда, то есть путём использования тех же

понятий, которые по соответствующим правовым институтам содержатся во

внутреннем гражданском праве этой страны.

В практике международной торговли значительные трудности возникают

при толковании понятий, образующих привязки коллизионных норм, отсылающие к

законам места жительства, места заключения договора и т.п. В зависимости от

толкования эти, достаточно простые для понимания привязки, могут повлечь

принятие неоднозначных решений. Так, место заключения контракта во многих

странах континентальной Европы понимается как место получения акцепта

оферентом. В английском праве применяется доктрина так называемого

“почтового ящика”, по которой местом заключения контракта считается место,

откуда был отправлен акцепт. Следовательно, обращение к одной и той же

коллизионной норме, подчиняющей права и обязанности сторон контракта праву

места его заключения, приведёт - в зависимости от квалификации понятия

места заключения контракта - к различным результатам.

В некоторых случаях требование о квалификации понятия коллизионной

нормы могут быть сформулированы в самом законе. В российском

законодательстве эта трудность устранена благодаря ч.2 ст.165 Основ 1991г.

В этой статье была установлена отсылка к законам места совершения обычной

сделки. Фактически здесь прямо применена квалификация привязки по закону

суда. Квалификация места совершения сделки по российскому праву означает

применение правила ст. 444 ГК РФ о месте заключения договора: если в

договоре не указанно место его заключения, договор признаётся заключённым

в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица,

направившего оферту.

Интересен подход к квалификации юридических понятий в практике

Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной

палате Российской Федерации (далее именуемый МКАС) – одного из важнейших

действующих в России правоприменительных органов, который специализируется

на разрешении споров в сфере международного торгового оборота.

В процессе квалификации МКАС основывается на толковании юридических

понятий в соответствии с российским правом, если иное не предусмотрено

законом или не вытекает из международного договора. Если международный

договор предусматривает иные термины и понятия, чем принятые в российском

праве, подлежат применению именно такие понятия и термины. Рассмотрим

конкретные примеры из практики МКАС.17

В деле № 347/1995 (решение от 15.04.96.) договор сторон о

выполнении работ из материалов заказчика был квалифицирован в качестве

договора подряда. Поскольку в Основах 1991 г. отсутствуют указания в

отношении этого вида договоров, МКАС использовал п.5 ст.166 Основ 1991 г.,

согласно которому к правам и обязанностям сторон по договорам, не

перечисленным в этой статье, применяется право страны, где учреждена, имеет

место жительства или основное место деятельности сторона, которая

осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого

договора. Таковым признано право Словакии, на территории которой находится

сторон, обязанная по договору выполнить предусмотренные в нём работы и

поставить другой стране товар, полученный в результате переработки

материалов, предоставленных заказчик.

При рассмотрении спора между российской организацией и германской

фирмой (дело № 360/1994, решение от 06.02.96.) МКАС пришёл к выводу, что

между сторонами в июле 1992 г. был заключён договор купли-продажи, а не

комиссии, как утверждал ответчик. Этот вывод был основан на анализе условий

контракта, согласно которому ответчик принял на себя безусловное

обязательство оплатить товар в течение определённого срока с даты его

поступления на территорию Германии. Поскольку такое обязательство в

договоре было прямо обусловлено, ответчик обязан его выполнить независимо

от того, какой характер имеют другие условия договора.

В отношении договора на туристическое обслуживание, заключённого

между двумя туристическими фирмами (дело № 407/1994, решение от 21.01.96),

МКАС определил применимое право на основании п.5 ст.166 Основ 1991 г. по

месту учреждения и основному месту деятельности стороны, которая

осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого

договора. Им признано местонахождение принимающей туристов туристической

фирмы.

В тех случаях, когда коллизионная норма решена и определено

применимое право, последующая квалификация понятий коллизионной нормы

(“вторичная квалификация”) осуществляется только на основе той правовой

системы к которой эта коллизионная норма отсылает.

2.4. Обратная отсылка и отсылка к закону третьей страны

На результаты применения коллизионных норм, существенно

воздействует содержание коллизионной нормы того права, к которому она

отсылает. Это иностранное право может предусматривать применение к данному

отношению не своего, а иного права: страны, на основании коллизионной нормы

которой иностранное право подлежит применению, или же третьей страны.

Первый случай именуется в международном частном праве обратной отсылкой,

второй - отсылкой к праву третьей страны. Понятно, что при наличии таких

отсылок возникают дополнительные вопросы и механизм правового регулирования

усложняется.

Проблема обратной отсылки в отечественной юридической литературе до

настоящего момента однозначно ещё не решена. Ни в советской, ни в

российской науке международного частного права нет специальных работ,

посвящённых данной проблеме. Преимущественно она освещалась в рамках

учебных курсов либо в работах, посвящённых какому-либо комплексу проблем

международного частного права. Наиболее подробно этот вопрос

рассматривается в монографии В.М. Корецкого “Очерки англо-американской

доктрины и практики международного частного права”, третья часть которой

посвящена обратной отсылке.18 Также данный вопрос освящён в работе

советского учёного Ф.Б.Левитина, в которой высказывается резко негативное

отношение к этому правовому институту.19

Для понимания института обратной отсылки наиболее интересным

является пример, приведённый В.М.Корецким, который в последующем стал

хрестоматийным.

После смерти британского поданного Руана (1829 г.), проживавшего в

последние годы в Бельгии, остались завещательные распоряжения, которые не

удовлетворяли требованиям бельгийского права, но были действительными с

точки зрения английского права. В деле, которое рассматривал английский суд

в 1841 году, возник вопрос о действительности завещания. Согласно уже

сложившимся к тому времени английским конфликтным правилам судьба

наследства должна была определяться по законам, действующим в стране, где

умерший был домицилированным в момент смерти, то есть по бельгийским

законам. По бельгийским законам завещание не действительно. Но в

бельгийском праве имеются свои конфликтные нормы, согласно которым

завещание должно рассматриваться по национальному закону умершего, то есть

по английскому праву. Термин “обратная отсылка” (“renvoi”) ещё не был

известен. Английский суд применил английское право и завещание было принято

действительным.20

Интересен также пример, приведённый Л.А.Лунцем в своей работе по

международному частному праву в 1970 году.21 В 1878 г. было рассмотрено

наследственное дело. После смерти некоего Форго - поданного Баварии,

внебрачного ребёнка, всю жизнь прожившего во Франции, остались вклады во

французских банках; завещание не было составлено. На имущество претендовали

баварские кровные родственники. По французскому праву наследование

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9