Логика экономических мероприятий в условиях упрощенного метода преодоления концептуальных про-тиворечий неизбежно приводила к определенным поли-тическим противоречиям. Вряд ли кто будет отрицать тот факт, что военно-политический характер Советской власти в период «военного коммунизма» был обусловлен остротой классовой борьбы, гражданской войной и хо-зяйственной разрухой того времени. Но наступает мо-мент, когда государство начинает развиваться, имея определенную автономию от социально-экономической ситуации. Вспомним, что еще В. И. Ленин в работе «Го-сударство и. революция» приводил цитату Ф. Энгельса о том, что государство получает известную самостоя-тельность по отношению к борющимся классам в тот момент, когда достигается равновесие классовых сил. Между тем развитие событий привело к появлению ие-рархической структуры управления в масштабах целого государства. Всеобщее регулирование и нормирование осуществилось через громадные управленческие струк-туры. А проведенная национализация создавала пре-красную экономическую базу для функционирования данной системы. Обезличенная государственная собст-венность естественно приводила к обезличке в экономи-ке и создавала прекрасные условия для появления целому армии управленцев.

Важно отметить, что в это время в экономической теории господствовала идея безусловного преимущества крупного хозяйства перед мелким как в промышленно-сти, так и в сельском хозяйстве. В результате возникали и теоретические предпосылки для создания соответству-ющей системы управления. Сложилась громадная пира-мида управления сверху вниз, от наркома до последнего рабочего-крестьянина, через бесчисленные этажи власти .в виде главков, отделов и так далее. И все это основывалось на государственной собственности Сейчас можно осуждать, критиковать, указывая на неэффективность подобного принципа управления. Но тогда все это вы-глядело разумным и естественным.

Здесь следует сделать небольшое отступление теоре-тического характера. Для анализа механизма функцио-нирования подобной системы управления в конкретных исторических условиях России нужно разделить поня-тие власти и политики. Власть неадекватна политике. Не претендуя на всеобъемлющее определение, власть можно рассматривать как оперативное вмешательство, которое в ряде случаев способно вступать в противоре-чие с объективными тенденциями и препятствовать их развитию. Политика же -- это в первую очередь осуще-ствление долговременной функции регулирования. По-литика регулирует взаимоотношения, в том числе вза-имоотношения индивида и производства. Успех той или иной политики заключается в умении урегулировать ин-тересы различных социальных слоев за счет достижения взаимоприемлемого компромисса. В результате на определенном этапе исторического развития крупные произ-водственные структуры отражают крупные государствен-ные структуры.

Подобные крупные структуры могут играть роль ком-пенсирующего фактора, но только за счет подавления индивида. Крупное производство приводит к специали-зации, дроблению операций труда, который утрачивает индивидуальный смысл и не может способствовать гар-моничному развитию человека. Крупное производство требует создания многозвенной структуры управления. В результате производитель отделен от управленческих» решений. Управленческие структуры обособляются в от-дельную социальную группу, чьи интересы подчас противоречат интересам других групп. Создается громозд-кая система, в которой индивид не может играть глав-ную роль, он обособляется и становится лишь винтиком громадного механизма. В итоге крупное машинное про-изводство, рожденное индустриальным этапом развития, вне зависимости от типа общественно-политического уклада не может адекватно способствовать развитию ин-дивида.

Нельзя забывать, что в России к 1917 году сложился именно такой технологический уровень производства, который подталкивал к подобному ходу развития. Рос-сия отличалась большой концентрацией производства, и на больших заводах, кроме директора, были инженеры, технологи, мастера и так далее. Рабочий был отчужден не только от собственности, но и от функций управления. В этой связи с точки зрения привлечения рабочего к управлению национализация носила формальный характер. В силу технологических особенностей производства рабочий и на национализированном предприятии не мог ежечасно и ежеминутно участвовать в управлении. Он продолжал быть отчужденным от функций управления, которые оказывались в руках управленче-ской структуры.

Необходимо отметить, что в условиях индустриально-го этапа развития добиться социальной стабильности возможно двумя путями. Первый путь--это когда госу-дарство берёт на себя регулирование всех абсолютно процессов, объясняя подобное стремление необходимо-стью быстрее решить задачи ускоренного общественного развития

Некоторые государства XX века начинали свою деятельность с объявления ускоренного развития в качест-ве главного приоритета, что обещало им занять в буду-щем лидирующее место в мире. В таком случае произ-водственные структуры оказываются подчиненными го-сударственным, а интересы индивида отодвигаются на последний план, а затем полностью игнорируются и при-носятся в жертву главному приоритету, достижение ко-торого берет на себя государство. Государство, оправ-дывая свои действия высокими мотивами (идея нацио-нального превосходства, форсированное построение не-виданного ранее общества и т. д.), уже не регулирует взаимоотношения между другими элементами общества а вмешивается в них на каждом шагу. Для производст-венной деятельности создаются планы-директивы, сводятся до минимума или уничтожаются саморегулирую-щиеся механизмы в экономике (рыночные отношения). Как результат, политика теряет свою главную функцию регулирования и разработки стратегии развития, низ-водится до уровня осуществления оперативного вмешательства, которое, как указывалось выше, может дейст-вовать в противоречии с объективными тенденциями развития. На этом пути государство становится на путь тотального контроля. Общественные структуры не могут сбалансированно развиваться и, как следствие этого вместо форсированного развития происходит все боль-шее отставание, растет социальная напряженность.

Второй путь--это создание государства, которое регулирует отношения в обществе, но не вмешивается в них и не берет на себя функций тотального контроля. Кроме того, индивид получает возможность достичь определенной степени свободы. Одним из официальных приоритетов общества становится не только производст-во, но и развитие социальных гарантий для существования человека. Государственные структуры не подавляют производственную сферу, а взаимодействуют с ней на паритетных началах. Это не означает, что такое государство является искомым идеалом. Крупные структуры сохраняются и в производственной и государственной сфере, что ограничивает гибкость общественного разви-тия, а также не позволяет полностью преодолеть отчуж-дения работника от функций управления. Однако по-добная модель развития создает предпосылки для дальнейшей эволюции при вступлении общества на новый технологический уровень.

В России к 1917 году технологический уровень предполагал противоречия, которые нельзя было разрешить в тогдашних условиях. Голод, гражданская война, стремление к экономическому равенству усугубляли эти противоречия и неизбежно, вне зависимости от воли и желания большевиков, толкали в сторону иерархическо-го принципа управления в обществе. Пирамида управле-ния разрослась до предела. Казалось, рядом искомый результат -- теперь все контролируется, все управляется, а следовательно, неизбежно будут проведены социали-стические преобразования.

Но чем больше пирамида управления, тем больше в ней этажей власти, тем больше времени требуется для прохождения импульса команды. В подобной системе сигнал, прошедший через все этажи власти, не говоря уже о неповоротливости, неоперативности, подвергается увеличивающемуся искажению. Эффективность системы падает. Нарастает неразбериха. И чем старательнее пытались в эпоху «военного коммунизма» действовать через иерархическую структуру, тем меньше было порядка и реального контроля за ситуацией, тем меньше можно было говорить о какой-то системе в работе и достижении целей в социалистических преобразованиях. Имеются поразительные примеры попыток довести иерархическую систему управления до абсолюта. В государственную собственность были переданы даже крохотные ремесленные мастерские, а крестьян заставляли сеять в соответствии с обязательными правилами. Ло-гика подобных действий все та же -- проконтролировать все до мельчайших элементов, используя возможность воздействовать через государственную собственность. Обоснованием служили тяготы гражданской войны, ко-торые было необходимо преодолеть. Общество в своем большинстве воспринимало это как условие для победы в гражданской войне. Но с окончанием войны прекра-щал свое существование главный аргумент для тоталь-ного государственного вмешательства--не стало суро-вой необходимости и широкие массы не хотели далее мириться с подобным положением.

Таким образом, политика «военного коммунизма» была вызвана логикой чрезвычайной экономической и политической ситуации. Не случайно, что элементы «во-енного коммунизма» начинали использоваться еще цар-ским правительством (например, продразверстка), ана-логичные мероприятия проводились и в других странах в годы войны. Но к этому подталкивал и технологиче-ский уровень общества, для которого наиболее естест-венным было введение иерархической системы управле-ния. Для большевиков подобные обстоятельства под-креплялись идеей доминирующей роли государства в проведении социалистических преобразований.

Государственная собственность позволяла довести иерархическую структуру управления до общегосудар-ственных масштабов. Но это не приближало заветную цель. Рабочий продолжал оставаться отчужденным от функций управления, а иерархическая структура, все менее эффективная, становилась базой для установле-ния власти бюрократических слоев. Государственная собственность являлась материальной основой для выражения интересов разросшегося управленческого аппа-рата, который все больше претерпевал бюрократическое вырождение:

К 1920 г. произошло осознание невозможности про-должать форсировать подобное развитие дальше. Про-изошел поворот в экономике, когда среди других рычагов развития стала использоваться децентрализация управления. Внутренняя логика развития политики «военного коммунизма» дошла до абсурда, и эпоха нэпа появилась как результат диалектического отрицания предшествующего развития. Маятник соотношения иерархического управления и децентрализации, государст-венного вмешательства и самоуправления качнулся в другую сторону. Теория учла горький опыт развития, это позволило найти успешный выход из тупика.

СВЕРТЫВАНИЕ ПОЛИТИКИ «ВОЕННОГО КОММУНИЗМА» И НАЧАЛО ПОВОРОТА К НЭПУ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ ПАРТИИ

«Военный коммунизм», как стали называть после поворота к нэпу экономическую политику периода граж-данской войны, был лишь частью всей той экономиче-ской политики, которую намечалось менять.

Характеризуя, «в каком положении оказалась наша революция при решении своих социалистических задач в области хозяйственного строительства», Ленин выде-лил два периода: с одной стороны, период приблизи-тельно с начала 1918 г. до весны 1821 г., с другой-- тот период, в котором страна находилась с весны 1921 года. И в подтверждение Ленин вспоминает о заявлениях своих и партии с конца 1917 г.

Урок, извлеченный партией из слишком поспешного «штурма» капитализма мелкотоварного производства в первые годы после Октября, привел к повороту к нэпу. И суть этого поворота, наряду с заменой разверстки на-логом, заключалась в том, о чем Ленин написал в на-чале 1922 г. в «Проекте тезисов о роли «задачах проф-союзов в условиях новой экономической политики», а именно: «В частности, теперь допущены и развиваются свободная торговля и капитализм, которые подлежат государственному регулированию, а, с другой стороны, государственные предприятия переводятся на так назы-ваемый хозяйственный расчет, то есть но сути в значительной степени на коммерческие и капиталистические начала». Л е н и н В. И. Полн. Собр. соч.-- Т. 44 -- С. 342

В значительной мере этому аспекту нэпа были посвящены весной 1923 г. подробный доклад Троцкого «О промышленности» на XII съезде РКП (б) и принятая в соответствии с докладом резолюция. Однако претво-рить ее в жизнь не позволила продолжавшая укреплять-ся административно-командная система, «правосозна-ние» которой, в частности применительно и к хозрасче-ту, не преодолел еще и Ленин. Например, в его письме наркомфину Г. Сокольникову от 1 февраля 1922 г. чита-ем: «Я думаю, что тресты и предприятия на хозяйствен-ном расчете основаны именно для того, чтобы они сами отвечали и притом всецело отвечали за безубыточность своих предприятий. Если это оказывается ими не достиг-нуто, то, по-моему, они должны быть привлекаемы к суду и караться в составе всех членов правления дли-тельным лишением свободы, конфискацией всего имущества и т. д.

Если мы, создав тресты и предприятия на хозяйствен-ном расчете, не сумеем деловым, купцовским способом обеспечить полностью свои интересы, то мы окажемся круглыми дураками». Л е н и н В. И. Полн. Собр. соч. -- Т. 54.-- С. 150--151.

В наиболее утвердившихся в советской литературе определениях сути и задач нэпа задача использования коммерческих методов в госпромышленности не отражена, хотя вне этих методов невозможна здоровая экономика, включающая и прочную смычку промышленности с сельским хозяйством, о чем как о сущности нэпа гово-рил на XI съезде РКП (б) Ленин. Но несколькими месяцами позже Ленин писал (и это было опубликовано «еще» в начале 1926 г.): «Действительная сущность новой экономической политики состоит в том, что проле-тарское государство, во-первых, разрешило свободу тор-говли для мелких производителей, и, во-вторых, в том, что к средствам производства для крупного капитала пролетарское государство применяет целый ряд принци-пов того, что в капиталистической экономике называлось «государственным капитализмом».

Не касаясь неясностей и плюрализма мнений относительно трактовки Лениным понятия «госкапитализм» в советских условиях, бесспорно, что свобода торговли только для мелких производителей -- ведь именно так и было во время нэпа -- не соответствует действительному, коммерческому хозрасчету в государственных предприятиях, «купцовскому способу» ведения дел в них.

Замена распределения торговлей в государственной промышленности не была предложена и в упомянутом докладе Троцкого на XII съезде, хотя он по сути вплот-ную подошел к этой задаче и четко в общем виде сформулировал «нэп есть использование рабочим государством методов, приемов и учреждений капиталистического общества для построения или для подхода к построе-нию социалистического хозяйства». Семантика формулировки «использование методов и учреждений капитализма» предполагает экономику в целом, включая и госпредприятия, а утвердившаяся в литературе сталинская формулировка на XIV съезде «допущение капитализма» уже и относится лишь к мелкому, отчасти среднему, производству, к торговле и сфере услуг.

Важно и интересно, что в начале 20-х годов так же боялись слова «капитализм», как и пару лет назад. При публикации в «Правде» упомянутых выше ленинских тезисов слово «капиталистических» (на 343 странице Ленин его использовал как синоним «коммерческих») было исключено и не попало в постановление ЦК. В дальней-шем такая непоследовательность и «военно-коммунисти-ческие» пережитки способствовали провалу нэпа, кото-рый вначале, как известно, привел к существенному улуч-шению в экономике Не надо в этом деле повторять прежних ошибок. Таков актуальный урок исторического опыта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Размышляя сегодня о демократии применительно к прошлому, важно признать за всеми этими классами, партиями и т. п. право на самоутверждение в борьбе с соперниками и конкурентами. Ведь для крестьянина как мелкого частного собственника право быть хозяином на собственной земле реализовывалось не только в черном переделе земли, но и в требовании коренного пересмотра (а может быть, и ломки) всей ранее сложившейся системы взаимоотношений между городом и деревней. Какие проблемы должны были возникнуть перед госу-дарством, городом, всеми слоями населения, зависимыми в той или иной мере от деревни. В каких ответных меpax возникала необходимость? Это лишь одна из глобальных проблем, рожденных революцией. Прибавим сюда еще проблемы центра и окраин, соци-ального и национального, русских и «инородцев», передовых форм хозяйства и патриархальных, самоопределения народов и национальной независимости республик, унитарности и федерализма и др., и придем к пониманию того, что понятие «братоубийственная» примени-тельно к гражданской войне отнюдь не полно и не точно отражает характер той ожесточенной схватки, которая происходила во всех уголках огромной страны.

Сказанного вполне достаточно, чтобы решительно отказаться от этого край-не неудачного термина - «Военный коммунизм». Своим словосочетанием он ус-лужливо предлагает искаженные временные и содержа-тельные рамки этой политики.

Важнейшие компоненты этой чрезвычайной политики достались ей в наследство от прежних правительств (царского и Временного). Разверсточный принцип заго-товки хлеба, твердые цены, государственные монополии, карточная система распределения, растущая роль коопе-рации и других форм участия общественности в организации и регулировании экономической жизни, в контроле за частным предпринимательством, натурализация эко-номических отношений (в частности, в форме массового «мешочничества»), инфляция, стремительное расширение функций государства в организации экономической жиз-ни.. Все это не несло с собой ни социализма, ни комму-низма, но становилось или стало нормой уже к Октяб-рю, определенной системой мер по преодолению углуб-ляющегося экономического кризиса.

«Красногвардейская атака» на капитал в первые месяцы после революции подхлестнула эти процессы, ускорила и расширила их рамки. Помимо национализа-ции ряда ключевых отраслей экономики (банки, транс-порт, внешняя торговля), она внесла еще один принципиально новый элемент, породив гигантскую волну са-модеятельности масс. Кстати, и этот феномен не изучен в достаточной мере, что препятствует познанию логики и диалектик революционного процесса. Еще раз следует напомнить о проблемах и противоречиях дореволюцион-ной России, о сочетании разных революций в Октябре, чтобы понять, что в деятельности центральных и мест-ных органов власти речь могла идти в основном о ре-шении самых неотложных и самых разнохарактерных задач.

Новая власть начинала функционировать с защиты насущных интересов различных слоев населения, подпи-равших эту власть своей революционной инициативой. Естественно, что практические меры по преодолению разрухи, хаоса, голода предлагались и самые радикаль-ные (в духе самой революции) и самые «простые» по исполнению. В их числе -- реквизиции, контрибуции, конфискации, национализации, раздел, уравнительности» натуральный обмен, открытое насилие над теми, кто от-стаивал иные методы хозяйствования.

ЛИТЕРАТУРЫ

1. Л а ц и с О. Р. Экономическая централизация и централизация управления. Проблемы взаимосвязи. -- М., 1987

2. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - 2-е изд.

3. Ленин В. И. Полное собрание сочинений

4. Бухарин Н. И. Избранные произведения, М., Политиздат, 1988

5. Троцкий Л. Д Новая экономическая политика и перспективы мировой революции

6. Клименко В.А. Борьба с контрреволюцией в Москве, М., Наука, 1978

7. Новое в жизни науке и технике, сер. История, 1991, №6 «Военный коммунизм»

8. Шоль Е.И. Прослойка или истоки революций и перестрое, М., МАИ, 1996 г..

9. Исаев И.А. История отечества, Юрист, М., 1997 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4