Практически все авторы на этот вопрос дали отрицательный ответ. Совершение нескольких преступлений или наличие судимости за прежние преступления уже учтено в более строгих (по сравнению с осуждением за одно преступление) правилах назначения окончательного наказания по совокупности преступлений или приговоров и поэтому не должно учитываться еще и как обстоятельство, отягчающее наказание.

К принципу справедливости обращались при решении еще одного вопроса, связанного с назначением наказания за несколько эпизодов тождественных преступлений, квалифицируемых по одной и той же норме Особенной части. При осуждении за все факты одним приговором суд назначал за все содеянное единое наказание, причем в пределах максимального размера санкции статьи (части статьи).

Положение, однако, несколько менялось, если преступления были раскрыты в разное время и по каждому факту выносился отдельный приговор, в связи с чем необходимо было определить наказание, подлежащее фактическому отбытию, и, если оно назначалось путем сложения, то его максимально допустимые пределы. Пленум Верховного суда РФ в п. 16 постановления от 11 июня 1999 г. разъяснил: «Если после вынесения приговора по делу будет установлено, что осужденный виновен еще и в другом преступлении, совершенном им до вынесения приговора по первому делу, и преступления по первому и второму приговорам квалифицированы различными пунктами одной и той же части соответствующей статьи УК РФ (часть вторая ст. 105 УК РФ, части вторая, третья и четвертая ст. 111 УК РФ и т. п.), окончательное наказание назначается по правилам части пятой статьи 69 УК РФ, однако оно не может превышать максимального срока лишения свободы, предусмотренного соответствующей частью статьи Особенной части УК РФ».

«Очевидно, что аналогичное решение должно было быть принято также и тогда, когда содеянное предусмотрено одной и той же частью статьи, которая не делится на пункты, или же статьей, которая не делится на части - важно, что оба преступления тождественны и квалифицируются одинаково. Ссылка же на ч. 5 ст. 69 УК РФ означает, что после назначения окончательного наказания должен быть произведен зачет наказания, отбытого по первому приговору». Лебедев. В. М. О некоторых вопросах применения судами уголовного наказания // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1999. - № 9. - С. 4.

В. Минская критикуя это положение как противоречащее понятию совокупности преступлений, содержащемуся в ст. 17 УК, отмечала «фактически получается, что совокупность преступлений возможна и при квалификации деяний по одной и той же части соответствующей статьи УК РФ, которая содержит в различных пунктах альтернативно квалифицирующие признаки одного и того же состава преступления, запрещенного законом под угрозой наказания, содержащегося соответственно в одной санкции». Минская В. Спорные вопросы назначения наказания // Уголовное право. - 1999. - № 4. - C.21.

Примерно с тех же позиций оценивали указанную рекомендацию А. Рарог и Е. Акимова: подчеркивая, что оба преступления предусмотрены одной и той же частью статьи УК, Пленум как бы намекает на то. что ситуация не подпадает под определение совокупности преступлений, но рекомендует назначать наказание по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ. Рарог А., Акимова Е. Назначение наказания // Российская юстиция. - 1999. - № 11. - С. 28.

Действительно, Пленум рекомендует применять правила назначения наказания по совокупности преступлений (ст. 69 УК РФ) к ситуациям, где совокупности нет, так как содеянное квалифицируется хотя и по разным пунктам, но одной и той же части статьи, а для совокупности необходимо, чтобы было совершено несколько преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи Особенной части УК РФ.

В. Минская не была согласна также с рекомендацией Пленума определить такое окончательное наказание, которое не может превышать максимального срока лишения свободы, предусмотренного соответствующей частью статьи Особенной части УК РФ, полагая, что эта рекомендация является излишней, так как окончательное наказание всегда будет ниже названного срока лишения свободы, ибо в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК следует зачесть отбытую часть наказания по первому приговору. Минская В. Указ. соч. С. 21. Приведенное замечание представляется необоснованным, так как его автор смешивает две разные вещи - размер окончательного наказания, назначенного по совокупности преступлений по правилам ч. 3 ст. 69 УК, и размер наказания, оставшийся после зачета отбытого на основании ч. 5 ст. 69 УК Максимальные пределы сложения относятся только к первому этапу, т. е. когда определяется размер окончательного наказания, а не тогда, когда производится зачет. Иное решение приведет к необоснованному уменьшению пределов сложения. Поэтому указание Пленума на эти пределы является необходимым и правомерным.

Нельзя согласиться с еще одним критическим замечанием. По мнению В. Минской, указание о том, что окончательное наказание во всяком случае должно быть строже более строгого наказания, назначенного за любое из преступлений, входящих в совокупность, не всегда может быть соблюдено и при этом приводится пример о преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 105 УК, совершенном после вынесения приговора, осудившего лицо за такое же преступление. Там же. Во-первых, здесь вообще какое-то недоразумение, ибо в постановлении Пленума говорится о другом преступлении, совершенном до вынесения приговора по первому делу, а В. Минская в данном месте говорит о преступлении, совершенном после вынесения приговора, т. е. о ситуации, характерной не для совокупности преступлений (ст. 69 УК), а для совокупности приговоров (ст. 70 УК) и поэтому вообще не имеющей отношения к обсуждаемому вопросу.

Из принципа справедливости следует исходить и при формулировании правил исчисления окончательного наказания, назначенного по совокупности приговоров (ст. 70 УК РФ). Если новое преступление было совершено после осуждения за предыдущее, но до полного отбытия наказания за него, то в соответствии с ч. 1 ст. 70 УК РФ к наказанию, назначенному по последнему приговору, частично или полностью присоединяется неотбытая часть наказания по предыдущему приговору. В законе, однако, не указано, какой момент разграничивает отбытую и неотбытую части наказания и с какого момента следует исчислять срок наказания, назначенный по совокупности приговоров. Очевидно, что оба эти момента должны совпадать во времени (в дальнейшем для краткости будем называть его отправным моментом). Пленум в п. 17 упомянутого постановления от 11 июня 1999 г. указал, что срок окончательного наказания, назначенного по правилам ст. 70 УК, исчисляется со дня вынесения последнего приговора с зачетом времени содержания под стражей до суда по последнему делу в порядке меры пресечения или задержания. Следовательно, если новое преступление было совершено во врем отбывания лишения свободы, то отправным моментом служит либо дата избрания меры пресечения (практически перевода из колонии в следственный изолятор), либо дата вынесения последнего приговора. Однако выбор того или иного момента в качестве отправного иногда существенно влияет на общую продолжительность пребывания осужденного в местах лишения свободы, которая увеличивается только из-за того, что дело долго расследовалось или рассматривалось в суде.

При полном сложении наказаний (присоединении полностью неотбытой части наказания) такое влияние не наблюдается - чем позже наступает этот момент, тем меньше присоединяемая неотбытая часть и продолжительность срока окончательного наказания по совокупности приговоров (и наоборот - чем раньше момент, тем больше срок), но конец срока наступит в одно и то же время. Однако закон допускает и частичное присоединение; иногда оно становится обязательным, чтобы не был превышен максимальный предел сложения в 30 лет лишения свободы, предусмотренный ч. 3 ст. 70 УК РФ, и тогда проявляется связь между выбором отправного момента и длительностью непрерывного пребывания в местах лишения свободы.

Поясним это на простом примере. Лицо было осуждено на 20 лет лишения свободы, через 3 года совершило новое преступление, когда неотбытый срок составлял 17 лет. Тогда же была избрана мера пресечения и в том же году состоялся суд, который назначил за новое преступление также 20 лет лишения свободы, а окончательно по совокупности приговоров 30 лет (полное сложение применить нельзя, так как получится срок в 37 лет). И этот срок будет исчисляться с года совершения, нового преступления и закончится через 30 лет.

Теперь изменим условия: допустим, что преступление, совершенное также через 3 года после начала отбывания наказания, было раскрыто и мера пресечения избрана через 2 года после его совершения, когда неотбытый срок был равен 15 годам. За новое преступление было назначено также 20 лет, окончательное наказание назначено также в виде 30 лет лишения свободы (назначить 35 лет нельзя), но исчисляться этот срок по сравнению с первым вариантом будет с более позднего момента на 2 года, конец срока наступит также через 30 лет после избрания меры пресечения, но уже через 32 года после совершения последнего преступления. Указанное увеличение общей фактической продолжительности произошло только из-за того, что преступление было раскрыто спустя 2 года после его совершения, а это явно несправедливо, ибо положение виновного не должно ухудшаться из-за медлительности в раскрытии преступления и волокиты при рассмотрении дела в суде. Вопрос о волоките поднят не случайно - нередко в подобных случаях мера пресечения вообще не избирается, осужденный во время следствия и суда продолжает находиться в колонии, и тогда ситуация оказывается еще хуже, так как отправной точкой в соответствии с постановлением Пленума служит дата вынесения последнего приговора, отстоящая по времени от даты совершения последнего преступления еще больше, чем дата избрания меры пресечения. Известно конкретное уголовное дело о преступлении, совершенном в колонии, следствие длилось 5 лет, виновный все это время находился в колонии (следователь не выносил постановление об избрании меры пресечения), а затем был осужден и суд исчислил окончательное наказание со дня вынесения последнего приговора - в точном соответствии с п. 17 постановления Пленума.

Очевидно, что такое положение противоречит принципу справедливости. Ликвидировать это противоречие можно только одним способом: единственным моментом, разграничивающим отбытую и неотбытую части наказания и служащим началом исчисления окончательного наказания по совокупности приговоров, должно стать событие, связанное не с деятельностью следственных и судебных органов, а исключительно с поведением виновного. Таким событием является дата совершения нового преступления.

Возможно, есть и другие ситуации, когда для правильного применения закона необходимо обращаться к принципам уголовного права, в первую очередь принципу справедливости, с тем, чтобы он выполнял роль нормы высшего порядка (по отношению к другим нормам) и прямого действия, на которую можно и нужно ссылаться в процессе применения конкретных уголовно-правовых норм.

Таким образом, мы видим, что до недавнего времени содержание принципа справедливости оставалось расплывчатым и неопределенным. Наличие противоречий настолько запутало как теоретические разработки (предлагалось множество разнообразных новых редакций статей УК РФ, из которых в данной работе приведены лишь несколько наиболее известных) и судебную практику (принимаемые решения, как видим, доходили до абсурда), что необходимость разрешения выявленных противоречий вызывало столь же ожесточенные, сколь и бесполезные споры как в научных кругах, так и в практической деятельности судов. Решение пришло неожиданно и оказалось на удивление простым. Конституционный Суд признал неконституционным понятие неоднократности преступлений, а также разъяснил, с позиций Конституции РФ институт рецидива преступлений, изменив до неузнаваемости УК РФ. Теперь споры о понятии и содержании принципа справедливости в уголовном праве, я полагаю, надолго затихнут.

Что же сейчас, на данный момент понимается под принципом справедливости?

2.3. СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК ПРИНЦИП УГОЛОВНОГО ПРАВА

При оценке конституционности оспариваемых положений Уголовного кодекса Российской Федерации Конституционный Суд исходил из вытекающих из Конституции Российской Федерации общих принципов юридической ответственности, которые, определяя как пределы усмотрения законодателя в процессе уголовно-правового регулирования, так и конституционно-правовой статус гражданина, привлекаемого к уголовной ответственности, по своему существу составляют основу взаимоотношений государства и личности в соответствующей сфере.

Согласно статье 71 Конституции Российской Федерации регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина (пункт «в»), а также уголовное законодательство (пункт «о») находятся в ведении Российской Федерации. Реализуя принадлежащие ему по предметам ведения Российской Федерации полномочия, федеральный законодатель в предусмотренных Конституцией Российской Федерации пределах самостоятельно определяет содержание положений уголовного закона, в том числе устанавливает преступность конкретных общественно опасных деяний, их наказуемость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12