Российская книжная палата

План

В начале ХХ века Россия была одной из самых крупных книгоиздающих стран мира. В 1913 г. на ее территории (в границах бывшего СССР) было выпущено более 30 тыс. названий книг и брошюр общим тиражом около 100 млн. экз…

В соответствии с предложениями комиссии Капниста 27 апреля (10 мая) 1917 г. было принято постановление Временного правительства "Об учреждениях по делам печати", которым Главное управление по делам печати упразднялось, а взамен создавалось библиографическое учреждение совершенно иного толка, которое получило название "Книжная Палата".

В июне 1920 г. было принято постановление СНК "О передаче библиографического дела в РСФСР Народному Комиссариату Просвещения", известное более как "Ленинский декрет". Во исполнение этого Постановления Наркомпрос выпустил свое собственное постановление "Об обязательной регистрации проявлений печати", в котором указывалось что обязанность по выполнению "Ленинского декрета" возлагается на Государственное Издательство, "для чего образовать при последнем Центральную Книжную Палату".

Начало шестидесятых. Консолидации научных сил на различных направлениях книговедения в значительной степени способствовал выпуск книговедческого сборника "Книга. Исследования и материалы", организованный Всесоюзной книжной палатой.

Указом Президента Российской Федерации от 30 ноября 1992 года Книжная палата вновь стала Российской.

1.1 Петербургский период

В начале века Россия была одной из самых крупных книгоиздающих стран мира. В 1913 г. на ее территории (в границах бывшего СССР) было выпущено более 30 тыс. названий книг и брошюр общим тиражом около 100 млн. экз. По количественным показателям российское книгоиздание уступало только Германии и значительно опережало такие страны, как Англия, Франция и США. Однако развитая книжная индустрия находилась в жестких тисках самодержавной цензуры, по рукам и ногам опутывавшей и литературный процесс, и издательское дело, и полиграфическое производство. Главное управление по делам печати в составе Министерства внутренних дел царской России и подведомственные ему учреждения на местах, «одержимое, - как писали современники, - одним стремлением - задушить всякую свободную мысль и занятое только тем, чтобы как можно меньше было в России печатного слова, оставляло в полном пренебрежении другие функции, которые не имели отношения к цензуре, но за которыми нельзя не признать огромного государственного значения». К ним относилась и регистрация произведений печати, которая при надлежащей постановке дела должна была давать картину культурного состояния страны.

Вот почему одним из первых актов Временного правительства, вызванных требованиями демократической общественности сразу же после февральской революции 1917 г. стало упразднение Главного управления по делам печати. Созданная по этому поводу Особая комиссия под председательством комиссара Временного правительства графа Д.П.Капниста подготовила записку, в которой указывалось что упразднение Главного управления не вызывает каких-либо сомнений, ибо "тяжелая опека, наложенная низвергнутым режимом на русскую общественную жизнь, была наиболее чувствительна и нетерпима в своих проявлениях по отношению к человеческой мысли и духовному творчеству народа".

Комиссия констатировала, что в этой области борьба царизма с общественностью достигала крайнего напряжения, и деятельность организации, руководившей всеми цензурными учреждениями, вызывала к себе наиболее острую и нескрываемую ненависть.

В соответствии с предложениями комиссии Капниста 27 апреля (10 мая) 1917 г. было принято постановление Временного правительства "Об учреждениях по делам печати", которым Главное управление по делам печати упразднялось, а взамен создавалось библиографическое учреждение совершенно иного толка, которое получило название "Книжная Палата". Раздел III указанного постановления гласил:

"III. Учредить Книжную Палату на нижеследующих основаниях:
1) На Книжную Палату возлагается регистрация всей текущей печати в России, как неповременных так и повременных изданий, а также типографий, литографий, металлографий и иных подобных заведений.
2) Книжная Палата ведет научную систематическую регистрацию всего печатного материала на русском языке.
3) На Книжную Палату возлагается образование книжного фонда для снабжения книгами государственных учреждений, а равно и снабжение государственных книгохранилищ всеми выходящими в России произведениями тиснения".

Нельзя не отметить что наряду с другими организационными и экономическими мерами, призванными обеспечить реализацию принятых решений, постановление от 27 апреля 1917 г. содержало такой важнейший пункт, связанный со своевременной и полной доставкой обязательного экземпляра.

"Х. Возложить на местных комиссаров Временного Правительства или на лица и установления, их заменяющие:

1) регистрацию типографий, органов повременной печати и неповременных изданий; 2) прием из типографий экземпляров произведений тиснения для государственных книгохранилищ и отправку этих экземпляров в Книжную Палату и 3) наблюдение за выполнением типографиями и иными подобными заведениями требований закона".

От даты принятия данного постановления Временного правительства, подписанного Министром-Председателем князем Львовым и Управляющим делами Владимиром Набоковым, и ведет отсчет своей деятельности Российская книжная палата.

На пост директора Книжной палаты среди нескольких достойных кандидатов был выбран профессор Семен Афанасьевич Венгеров - известный ученый, историк литературы и общественной мысли, библиограф, перу которого принадлежит ряд капитальных трудов в этой области знания. С образованием Палаты сбылась давняя мечта С.А.Венгерова о том, чтобы в России действовала мощная государственная структура библиографического направления. Вот почему его Обращение к гражданам, которое называлось "От Книжной Палаты", прозвучало подлинным манифестом в защиту духовных сил России. С.А.Венгеров раскрыл высокие мотивы, которыми руководствовались инициаторы организации нового библиографического учреждения. Он писал (напомним - это был июнь 1917 г. - время жестоких противостояний самых мощных политических сил России того времени), что старый режим, который интересовался книгами и вообще печатью в основном с точки зрения отыскания в них "вредных мыслей", заботился исключительно о цензурной регистрации. Его нимало не интересовала систематизация русского печатного слова с научной точки зрения. Единичные же усилия отдельных любителей, действовавших по своему собственному почину, не могли преодолеть трудности учета всего хода русской литературы и русской науки.

Новая государственная власть - указывалось далее в Обращении, - осознала, что если делом государственной важности является учет материальных производительных сил страны, то такой же обязанностью ее является и учет духовных сил нашей Родины.

И она пошла навстречу мысли о создании центрального государственного учреждения, которое собирало бы все произведения русского печатного станка, распределяло бы их по государственным книгохранилищам, затем научно бы их классифицировало и, наконец, в систематической обработке делало бы свой учет доступным для нужд науки, государственной и общественной жизни. И теперь на часть средств, которые прежде шли на цензуру и поддержку рептильной печати, в Петрограде создан такой государственный научный институт - "КНИЖНАЯ ПАЛАТА".

В этих кратких строках в чрезвычайно концентрированном и в то же время удивительно доступном виде сформулированы главные идеи Палаты, которые и сегодня звучат так же убедительно и современно, как и тогда, 80 лет назад.

Директор вновь созданного, как он сам говорил, "государственного научного института - "Книжной Палаты" не только определил ее цели, но и сформулировал средства, с помощью которых можно этих целей достичь. Прежде всего, он обратился к губернским и уездным комиссарам (Временного Правительства) с призывом установить контроль за сбором и отправкой обязательных экземпляров, добавив при этом, что Книжная Палата не сомневается, конечно, что все комиссары отнесутся любовно к этой, столь важной для русской культуры, задаче".

Обращаясь к "товарищам типографщикам", автор убедительно и умело разъясняет важность присылки "всего, что выходит из-под печатного станка", и при этом делает упор на то, чтобы доставляемые экземпляры "были совершенно полны и находились в полной справности", поскольку именно по ним, по преимуществу, "будет писаться история нашего исключительного времени". С подобными же просьбами С.А.Венгеров адресуется к редакторам и сотрудникам периодических изданий (включая ротные, корабельные и окопные), к участникам различных политических организаций и съездов, к писателям и ученым, представителям различных обществ и издательств, к любителям книжного дела, особенно живущим в небольших городах.

Мы специально так подробно останавливаемся на обращении "От Книжной Палаты", чтобы подчеркнуть ту страстность, тот горячий энтузиазм и патриотизм, с которыми сотрудники Палаты с первых дней после ее учреждения стали добиваться наибольшей полноты поступления различных видов печатной продукции именно с позиций понимания значимости "своей трудной и сложной" задачи. В заключение текста Обращения профессор С.А.Венгеров еще раз подчеркнул: "Велико значение учета экономических сил страны, но столь же велико и плодотворно и значение точного учета духовных богатств нашей великой Родины!"

1.2 Во время революции 1917

К сожалению, реализовать все намеченное в изложенном выше документе сразу не удалось, главным образом, в связи со сложностями межреволюционного периода лета - осени 1917 г. Коллектив Книжной Палаты не избежал и конфликтных ситуаций того времени, особенно первых послеоктябрьских дней, когда часть сотрудников объявила забастовку в знак протеста против захвата власти большевиками и ограничения свободы печати.

Сохранились документы того периода, опубликованные недавно Г.В.Михеевой в журнале "Solanus" (1992 г.) В одном из них указывается:

"23 ноября 1917 г. в два часа дня, после ухода большинства сотрудников, когда в помещении Книжной Палаты оставались только помощн. секретаря Палаты А.Шилов и картописательница А.Я.Одинец-Шилова, в сопровождении отряда красногвардейцев появился пом. комиссара по внутр. делам Дзержинский и потребовал удаления из Книжной Палаты сотрудников на том основании, что работа может производиться только с разрешения Комиссара по внутренним делам и после признания власти Совета Народных Комиссаров. На требования пом. секретаря А.А.Шилова - выдать удостоверение, что работа Палаты прервана насильственно, пом. комиссара отказался это сделать, указав, что по имеющимся у него сведениям сотрудники Палаты только собирались, но не работали, и выдал удостоверение, что без разрешения Комиссара работа производиться не может. В виду того, что требование удалиться было подтверждено вооруженною силою, сотрудники Книжной Палаты, уступая насилию, должны были прервать свою работу и удалиться из помещения Палаты.

Пом. секретаря А.Шилов, А.Одинец-Шилова".

Подлинный текст "удостоверения", которое Феликс Эдмундович все-таки оставил, гласил:

"Сим удостоверяю, что без согласия Народного Комиссара по Внутренним Делам никто не может работать в Книжной Палате (Морская, 61), находящейся в ведомстве Народного Комиссара. Член Коллегии при Нар. Комиссаре по Внутренним Делам Ф.Дзержинский. 23.XI.1917 г.".

На заседании Совета Книжной Палаты 3 декабря 1917 г. С.А.Венгеров сообщил, что "придя в Книжную Палату 23 ноября, после того, как все сотрудники были принуждены покинуть ее, он был арестован находившимися в Палате красногвардейцами, заявившими о том, что он должен быть препровожден в Совет Народных Комиссаров. Только после настойчивого требования от красногвардейцев ордера на арест и переговоров их по телефону с одним из народных комиссаров, С.А.Венгеров был отпущен".

По счастью, после вмешательства в дело А.В.Луначарского, считавшего, что Книжная Палата лишь по недоразумению числилась за Министерством внутренних дел, она по взаимной договоренности была передана в ведение Народного комиссара по просвещению. "Мне прекрасно известно то настроение - писал Луначарский "гражданину" Венгерову, - которое царит в Книжной Палате, и та классовая враждебность, с которой ее члены относятся к Рабочему и Крестьянскому Правительству. Однако, стараясь отвлечься от политического ее направления, считаясь лишь с ее культурной и научной ценностью, решаюсь открыть вновь Книжную Палату, как учреждение автономное".

Страницы: 1, 2, 3