Инновационная модель адаптации характеризуется тем, что личность принимает цели сообщества, но стремится их осуществить необычными, непризнанными и, возможно, неодобряемыми средствами. Эта модель поведения распространена в новых предэлитных стратах современного российского общества, которые характеризуются “достигательной” мобильностью, связанной с обогащением (по известному выражению “Цель оправдывает средства”).

Ритуализм, как другая отклоняющая форма личностной адаптации, напротив, проявляется в том, что человек не признает цели и ценности своего общества, но тем не менее соблюдает “правила игры” и ведёт себя в соответствии со сложившимися представлениями о допустимых средствах социальных достижений. В нашем обществе обычно это “семейная карма” детей из слоя российской интеллигенции.

Эскейпизм (отстранение, уход от социальной реальности в свои экстравагантные миры) характерен для личностей, отрицающих и доминирующие цели, и предписанные обществом средства их достижения. Это как бы квазиадаптация, модель “параллельного существования”, признание собственной чужеродности и невозможности противостоять сложившимся в обществе стереотипам. И наконец, бунт, мятеж, является такой формой отклоняющегося поведения, которая направлена на активное противостояние и опровержение норм общественной организации, когда общепризнанные цели и средства воспринимаются личностью весьма амбивалентно (двойственно, неоднозначно, превратно). Таким образом, личность в макросоциологии - это социальный тип, отвечающий данной культуре и адаптирующийся в ней.

Р. Дарендорф, один из мощнейших представителей конфликтологического направления в современной социологии, используя термин Аристотеля homo politicus (человек, участвующий в общественной жизни, в управлении, - в отличие от животного или раба), разработал свою современную типологию личностей.

Подчеркивая, что личность есть продукт развития культуры, социальных условий, он пользуется термином homo sociologicus, выделяя его типические виды: Homo faber - в традиционном обществе “человек трудящийся” : крестьянин, воин, политик - личность, несущая бремя (наделенная важной общественной функцией); Homo consumer - современный потребитель, личность, сформированная массовым обществом;

Homo universalis - человек, способный заниматься разными видами деятельности, в концепции К. Маркса - меняющий всевозможные занятия;

    Homo soveticus - человек, зависящий от государства.

Д. Рисмен, социолог из США, основываясь на специфике капитализма, разработал в 60 - е гг. концепцию “одномерного человека”. Под влиянием пропаганды, впитывая информационные социальные стереотипы, человек формирует упрощенные схемы черно - белого видения проблем (в Росси это, например, “простые люди” и “новые русские”, “коммунисты” и “демократы”). Современное общество делает людей как бы одномерными, воспринимающими происходящее в плоскости примитивных альтернатив и противостояний, т. е. личностями с упрощенным социальным восприятием и грубым аппаратом интерпритации. Справедливости ради, надо сказать, что это свойственно многим обществам.

Такие исследователи, как Т. Адорно, К. Хорни и другие неомарксисты и неофрейдисты, в своих работах обосновали парадоксальный вывод: “нормальная” личность современного общества - это невротик. Давно распались системы общностей, где были общепринятые устойчивые ценности, и сейчас каждая социальная роль человека заставляет его “играть” в новой системе ценностей, предпочтений и стереотипов (выходя из дома, попадая в транспорт, на работу, забегая в клуб, в кафе, путешествуя по магазинам, всё время менять амплуа и социальные “маски”). При этом его Super Ego (сверх - Я, нормативная структура личности, совесть, мораль, значимая традиция, представления о должном) становится как бы “размазанным”, неопределенно - множественным, плюралистичным.

И. С. Кон и многие другие исследователи уверяют, что современный человек отвергает любую роль. Он становится “актером”, который способен к постоянным социальным перевоплощениям и играет множество ролей, не принимая их всерьёз. Несчастен тот, кто вживается в роль; он становится невротиком, ибо не может соответствовать меняющимся требованиям. Выдвигаемым разнообразным окружением множества общностей, в которые он структурно и культурно вписан. Будучи даже очень хорошим руководителем, нельзя оставаться директором и дома, поскольку близкие любят и ценят данного конкретного человека, возможно, совсем не за качество и эффективность управления; и наоборот: являясь в семье любимым избалованным ребенком, вряд ли стоит капризничать или ожидать восторженной привязанности к себе в кругу друзей и коллег. Иными словами, современная жизнь разнообразна, люди вращаются в разных “кругах”, где действуют специальные “правила”, поэтому и следует внимательно оглядываться по сторонам и успевать менять передник на декольте, смокинг на джемпер, почтительность на распорядительность.

Итак, смена общностей, как смена культурных декораций, должна заставлять личность менять ролевые маски, дабы сохранять соответствие ситуации и тем нормативным, символическим требованиям, которые предъявляются к человеку как персоне социального театра. (Как тут не вспомнить гениального У. Шекспира: “Весь мир - театр” - и не задуматься о преимуществах искусства перед наукой в вопросах социального постижения! )

В целом же можно сделать вывод: макросоциология определяет личность через культуру (общество).

    Микросоциологические концепции личности

В противоположность макросоциологическому взгляду “сверху вниз” микросоциология рассматривает проблематику личности непосредственно в поле межличностного взаимодействия. Поэтому и процесс “очеловечивания” (социализации), и процедуры “встраивания” личности в разнообразные общности и структуры здесь рассматриваются преимущественно через призму ролевых концепций. Этот теоретический подход почти одновременно родился в исследованиях психолога Г. Мида (“Роль, я и общество”, 1934) и социолога Р. Линтона (“исследование человека”, 1936), о чем с интересом размышляет И. Кон в своей книге “Социология личности”. Почему эти независимые исследователи пришли к сходным выводам? Когда люди жили в более простых обществах, им не казалось, что они исполняют какую - то роль. Репертуар их “социального театра” (обусловленный функциональной структурой общества) был ограничен, и по традиции роли (занятия) и амплуа (позиции) наследовались из поколения в поколение. Поэтому личина (родовая маска) срастались с личностью (социальным Я), что не приносило какого - то дискомфорта - в рамках отведенной роли человек мог оставаться “самим собой”.

В современном обществе с его высокой социальной мобильностью существенно возросли возможности сменить амплуа и стало просто необходимо менять роли. Актеры по несколько раз за день вынуждены перебегать с большой сцены на малую и к тому же “подрабатывать” сразу в нескольких “театрах”. Тут немудрено запутаться (и получить социальный невроз), но и соблазнов становится больше: человек сравнивает разные возможности, оценивает правила игры и различные “школы”, сложившиеся в конкретных субкультурах (общностях и организациях), прикидывает свои шансы стать “примадонной” или “героем - любовником”. Одновременно он чувствует, что выполняет в основной роли, навязанные ему извне - социальной структурой, системой ожиданий, институциональными нормами. Возможно, он талантлив. Но он - в этом Театре, который сохраняется благодаря традиции и динамическому балансу межличностных отношений в завуалированной кратической (властной) структуре.

Г. Мид рассматривает роли как систему предписаний в зависимости от статуса, поскольку социальные функции личности различаются или по горизонтали, или по иерархии (сын - отец - сосед).

Статус - это положение человека в контексте социальных отношений, связей. Он может быть временным или устойчивым, постоянным.

Р. Линтон рассматривает ролевой конфликт, связанный с маргинальным статусом личности. В микросоциологии считается, что человек не может совместить роли, а играет “то за того, то за другого” (мастер с рабочими - администратор, а с администрацией - рабочий).

Линтона не интересует, как человек осваивает роль и как к ней относится. Мида, напротив, волнует именно механизм освоения роли. Он вводит понятие ожидаемого поведения, разделяя “я”: как Я и как “меня” (хотят видеть другие). Таким образом, он выявляет конфликт, ибо я веду себя как Я или как “меня”, оба состояния наличествуют. Чем более взрослым становится человек, тем меньше в нем “я” как “меня” и больше “я” как Я наоборот. Инфантильность (неразвитость) личности проявляется в комплиментарности поведения, которое постоянно подстраивается под систему наличных ожиданий.

Современный популярный психолог Э. Эриксон хорошо описал это состояние “Я меня”. Он отмечает новую деталь: значимый, авторитетный “другой” очень важен для развития личностного ролевого поведения. Вот почему молодежные кумиры факт не только культурной жизни, но и социальный символ, иногда оказывающий влияние на целое поколение.

Э. Берн в знаменитом социально - психологическом бестселлере “Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры” подробно рассмотрел, как люди воспринимают роли, идентифицируются с ними и как они строят свою судьбу в зависимости от избранной роли. Один приспосабливает, строит свою судьбу сам (я - герой, я - пророк), другой приспосабливается (амебовидная личность). Поскольку микросоциология “захвачена” изучением механизмов социализации как процессов освоения социальных функций и ролей, она постоянно впитывает информацию в этой области, в том числе из социальной антропологии и психологии.

Такие известные исследователи, как М. Мид и Ч. Х. Кули, исследовавшие малые традиционные культуры и первичные социальные группы, выделяют три стадии социализации как процесса освоения ролей:

    имитация - механическое повторение наблюдаемых действий;

игра - переход из роли в роль, отстранение от сыгранной роли; групповое членство - освоение своей роли, но глазами группы, когда работает “меня” как механизм осознания ролевого соответствия игрока как бы извне.

Иногда взрослый человек “застревает” на какой - либо стадии, не умеет отрешится от роли или посмотреть на свою игру со стороны.

З. Фрейд рассматривал личностный конфликт как борьбу внутренних потребностей человека и возможностей осуществить их в социально приемлемой форме. Он изучал процесс реализации инстинктов, отмечая, что какова модель согласования инстинкта и воли, такова и личность.

Швейцарский психолог Ж. Пиаже сформулировал концепцию когнитивного (умственного) развития как цепь последовательных стадий социализации личности: до 2 лет - сенсомоторная - вещь, пока ребенок её видит или чувствует; 2-7лет - преоперационная - ребенок научается различать вещь и символ вещи; 7 -11 лет - конкретно - операционная - мыслительное оперирование понятиями, развитие воображения;

после 12 лет - формально - операционная - происходит формирование абстрактных понятий (добра и зла и т. п. ).

В реальном микросоциологическом исследовании часто заимствуются именно психологические концепции. Социолог не удовлетворяется тем, что человек выполняет роль, он изучает, как человек приспосабливается к роли, как осваивает её. Макросоциология личности не даёт ответа на подробный вопрос. Чтобы заполнить этот пробел, микросоциологи обращаются к психологическим теориям, используя тесты и социально - психологические интерпретации. Так, дифференциально психологические теории и психостатика позволяют на основе изучения множества индивидуальных параметров, находить общее и даже социально типическое: установки (жизненные принципы), архетипы (врожденные типические черты), темпераменты (неизгладимые характеристики “реактивности”), интроэкстроверсию (замкнутость и общительность человека). Постепенно работа с тысячами параметров и объединение их в более общие “гнёзда” привела к созданию наборов тестов для выявления психо - и социотипов личности. В этом русле возникла новая система знаний - соционика и появились более строгие способы формализации в изучении установок и поведения людей. Казуально - генетический подход в психологии помог социологам найти объяснительную модель жизненной мотивации личности. А. Маслоу сформулировал иерархически - ступенчатое представление о потребностях:

витальные (жизнеподдерживающие: в дыхании, питье, пище, тепле и т. п. ); в принятии (стремление получить признание и оценку в группе); в понимании и любви (необходимость найти своё alter - ego быть любимым, понимать другого, как себя);

    в саморазвитии, самосовершенствовании и влиянии на других.

Изучая поведение и судьбы преуспевающих людей (А. Энштейна, Д. Рузвельа, Д. Карнеги и др. ), исследователь сделал вывод о том, что преуспевающие достигают четвертого уровня. Когда потребности определенного уровня удовлетворены, они “отпадают” (перестают быть актуальными и направлять активность человека) и мотивируется переход на следующий уровень потребностей. Эта схема поступательного перехода к потребностям более высокого уровня правдоподобно объясняет поведение, хотя её можно и критиковать. Однако в ней отражен приоритет социальных методов над природными, что подтверждается многими другими исследованиями.

Потребностно-мотивационные теории личности (основоположник К. Левин) объясняют избирательность притяжения элементов среды в зависимости от потребностей личности и её мотиваций, средств удовлетворения потребностей через социальные установки - аттитюды. Эта теория наиболее близка к социологическому пониманию личности, поскольку рассматривает её как заряженную частицу, вступающую в сложное избирательное взаимодействие с другими. Она отвечает на вопрос, почему люди придумывают роли и как получается, что социальные игры разных людей оказываются довольно типичны.

Страницы: 1, 2