Таким образом, боговоплощение -- это тоже "кеносис", самоуничижение Бога, свободный акт любви и смирения с его стороны. И акт боговоплощения начинает новое творение, поскольку сотворение человеком самого себя не удалось из-за грехопадения. То, что Иисус не только Бог, но и человек, изменило все и для человеческого рода в целом. Действительно, нам кажется, что человеческий род состоит из отдельных самостоятельных и независимых друг от друга организмов. Но на самом деле это не так. Как пишет К.С. Льюис, "в жизни каждого человека был момент, когда он представлял из себя часть организма своей матери, а еще раньше -- часть организма своего отца, которые в свою очередь были частью его дедушек и бабушек. Если бы вы могли видеть человечество на протяжении времени, как видит его Бог, оно выглядело бы для вас не как масса отдельных точек, разбросанных тут и там, а как единый растущий организм, более всего напоминающий гигантское, необычайно сложное дерево. Вы увидели бы, что каждый человек связан со всеми другими" (Льюис, 1992, с. 373). Следовательно, то, что происходит с одним человеком, должно оказывать воздействие на весь человеческий род. А Иисус не только Бог, но и человек.

Тем самым мы подходим к пониманию сущности Церкви. Церковь -- это не храм, а определенным образом организованная совокупность людей как особое, надындивидуальное тело. Действительно, в Библии в целом, а не только в Новом завете говорится о почти "брачной" связи, существующей между Богом и Его народом, причем Бог выступает как Жених, а Израиль -- как Невеста. В новозаветных текстах Женихом называется Иисус Христос (см.: Мф. 22: 1 -- 13; 25: 1 -- 13). Но только в Послании апостола Павла к ефесянам отношения Церкви и Христа изображаются как отношения жениха и невесты, которые должны стать "плотью одной": "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела" (Еф. 5: 22 -- 23). И там же: "Посему оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению к Христу и к Церкви" (Еф. 5: 31 --32). А в Откровении Иоанна Богослова написано: "И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца" (Откр. 21: 9).

Здесь налицо особое понимание тела, как общности людей, телесности вообще и слова, становящегося плотью, о котором мы говорили в лекции о древнееврейской культуре. Поэтому еще одно понимание Церкви в христианстве не будет чем-то неожиданным: Церковь -- Тело Христово, состоящее из верующих как из "клеточек". Апостол Павел прямо говорит, что Церковь -- это именно тело Христа (Ефес. 1: 23), и конкретизирует такое понимание следующим образом: "Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, -- так и Христос, Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих" (1 Кор. 12: 12 -- 14). "Посему страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы -- тело Христово, а порознь -- члены" (1 Кор. 12: 26 - 27).

Таким образом, Церковь -- это особого рода общность людей. Следует подчеркнуть, что церковное тело имеет не только пространственное измерение: в него входят и те, кто некогда жил, в него могут войти и те, кто еще только должен родиться. Поэтому это -- невидимое или мистическое тело Христа, пронизанное Духом Святым.

Слово "дух" -- один из переводов еврейского слова ruah {дыхание, ветер, воздух или даже пустое пространство). В иудаизме "руах" понимался как особым образом действующая сила божественного вдохновения, побуждающего совершить то или иное действие. Важно подчеркнуть, что понятие "дух" соотносится не только с отдельным человеком, но и с человеческой общностью.

В самом деле, когда люди объединяются в группы, принято говорить о едином для данной группы "духе". Иными словами, с помощью слова "дух" принято обозначать некую невидимую побуждающую к действию и объединяющую человека с другими людьми силу. Одна из наиболее емких характеристик "духа" принадлежит средневековому католическому богослову св. Фоме Аквинскому. Он пишет: «Название "дух", очевидно, заимствовано из представлений о дыхании живых существ, которые вдыхают и выдыхают воздух. Вследствие этого данное название обозначает всякое побуждение и всякое движение любого тела. Так, ветер называется дуновением (или духом). Поскольку воздух невидим, название "дуновение" (или "дух") в дальнейшем переносится на все невидимые и динамичные субстанции и силы. По этой причине душа, суть которой -- восприимчивость, ангелы и Бог называются духами, и Бог, действующий через посредство любви, совершенно правильно называется духом, ибо любовь вызывает определенную движущую силу» (цит. по: Margerie de, 1975, p. 52). К этому следует добавить еще одну данную Фомой характеристику: "Поцелуй есть символ мира, ибо с помощью рта, которым целуются, человек также дышит. Следовательно, когда люди целуются, они объединяют свой дух с целью установления мира и согласия". (Ibid).

Итак, "дух" оказывается неким недоступным органом чувств, началом, ориентированным именно на объединение во времени и пространстве. Может ли это начало стать разъединяющим? В общем случае ответ должен быть утвердительным, но здесь нет никакого противоречия со сказанным ранее. Дух каждой локальной человеческой группы служит для нее объединяющей силой, но во взаимодействии друг с другом "духи" различных человеческих групп не обязаны быть согласованными. Только Святой Дух является силой, способной объединить весь род человеческий.

Следует сразу же оговориться, что мы совершенно не касаемся вопроса о сущности "духа", его свойствах или способах, которыми он действует на людей. В рамках данного изложения нас интересует не субстанция "духа", а его функции, независимо от того, как в действительности эти функции осуществляются. В частности, считается, что именно "дух" побуждает к действию человеческую душу. Тем не менее сам человеческий дух может испытывать различные состояния -- радость, горе, печаль и т. д. Считается, что бывают случаи, когда действия человека определяются не его собственным, а каким-то иным, посторонним "духом" -- "духом зависти", "духом заблуждения" и т. д.: эти посторонние "духи" словно "нападают" на душу человека. Они не подчиняются человеческой воле, как не подчиняются человеку его собственные силы. Точно так же действует и "Дух Божий", побуждающий Божьих избранников пророчествовать и совершать определенные действия. Это создает серьезную проблему "различения духов", т.е. выявления подлинного источника, побуждающего к слову и действию. Важно подчеркнуть, что, согласно иудаистской традиции, Бог достигает своих целей не плотским, физическим принуждением, а силой Духа. Посредником между Богом и миром оказывается Слово. Слово -- это Откровение Божьей Воли. Только благодаря христианству мог возникнуть единый, целый и целящий (т.е. делающий неким целым) Дух, который именно потому и называется Святым: святость предполагает чистоту в буквальном смысле отсутствия примесей. Иисус -- Сын Божий именно в том смысле, что Он слушает не духов предков (род), не Небо ("территориальное царство"), не будущее (Израиль), не природу (Греция), а Бога как Слово: "И Слово стало, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца" (Ин. 1: 14). Иисуса вдохновляет эта загадочная, невидимая сила, которая заставляет человека любить и страдать, говорить и слушать, короче -- повиноваться. Эта сила и есть Бог -- Отец христианства, а Иисус -- воплощенное Слово. И только после Его искупительной жертвы Святой Дух может проявить Себя как дыхание Бога, преображающее человека и человечество, делая людей способными подчиниться велениям Божьей воли. Верующие в Иисуса Христа получают доступ к действию Святого Духа.

Но первоначально Святой Дух сошел не на всех, а на тех, кто был объединен единой верой в воскресшего Иисуса Христа: ведь для получения дара нужно верить в Того, кто этот дар дает. Святой Дух сошел на апостолов, которые и стали "зародышем" Церкви. И хотя Святой Дух дается лично каждому, но происходит это только тогда, когда все вместе. В Церкви как Теле Христовом начинает обитать Святой Дух, и Иисус Христос воскресает в Церкви телесно. Апостолы после смерти Иисуса стали Телом Его Духа, и тем самым была основана Церковь (Пятидесятница, 30 г. н.э.). Церковь как особая общность становится и особой формой жизни, поскольку заменяет принадлежность к национальному, этническому и т. п. локальному коллективу принадлежностью к целостности церковного тела, в границах которого только и проявляется действие Святого Духа. Таким образом, Дух Божий сопровождал и направлял действия Иисуса Христа во время Его земной жизни, а после Его крестной смерти в качестве Святого Духа наполняет Его учеников и делает реальностью Его телесное присутствие в совокупности тел апостолов. Именно Святой Дух, продолжая жить в них, дает им силы для выполнения функции Его представителей на земле.

Важно подчеркнуть связь прихода Святого Духа с крестной смертью Иисуса. В связи с этим Святой Дух называется еще Утешителем (в православной традиции ударение падает на второй слог).

Иисус говорит перед распятием: «А теперь иду к Пославшему Меня, и никто из вас не спрашивает Меня: "куда идешь?" Но от того, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не придет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Ин. 16: 5 -- 7). Здесь Иисус представительствует за весь человеческий род. Он страдает и умирает за него. Поэтому Иисус -- это первая добровольная жертва, это жертвователь и жертва в одном лице.

Говоря в предыдущих лекциях о роли жертвоприношений в формировании единства человеческой группы, мы подчеркивали, что без жертвы это единство вообще невозможно: жертва "притягивает" к себе разнонаправленные векторы насилия и гасит агрессивные импульсы. Такова же, в сущности, и смерть Иисуса, делающая Его Христом. Но здесь имеется одно существенное отличие. Жертва и жертвователь до Него были резко отделены друг от друга, и боль, страдания жертвы не принимались во внимание, были как бы невидимыми. После Иисуса становится очевидной цена мира и согласия. Эта цена -- смерть, отказ от жизни или ее части как выход из цепи причинно-следственных связей, умножающих боль и страдания мира. После Иисуса мир и согласие должны обеспечиваться не принесением безгласных жертв, а принесением в жертву самого себя -- отказом от всего того, что разъединяет, умножает страдания других. Христианская любовь жертвенна, ее суть составляет смерть как отказ от части самого себя, и только так можно "пробиться" к другому. Поэтому смерть становится источником жизни, не являющейся результатом причинно-следственных связей. Иными словами, чтобы воскреснуть вместе с Иисусом Христом, нужно сначала вместе с ним умереть. В этом тайна крестной смерти Иисуса и Его воскресения: "Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то остается одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную" (Ин. 12: 24 -- 25).

Замысел христианской культуры

Исходным пунктом будет ситуация соприкосновения четырех типов культуры в черте римского лимеса. Эти типы культуры, соприкоснувшись друг с другом, обнаружили, что они непроницаемы друг для друга, и никакое их ненасильственное объединение невозможно. Второй момент, который мы должны учесть, также упоминался ранее. Речь идет о том, что с момента своего выделения из животного мира человек предпочел мириться с опасностями, порожденными жизнью в коллективе, чтобы с помощью этого коллектива, первичной человеческой общности, защитить себя от опасностей, исходящих от природы, окружающей среды в целом. Первичная человеческая общность при этом выступает как область мира, т.е. отсутствия конфликтов и раздора. В свою очередь, мир внутри человеческой группы не возникает автоматически, его создание и поддержание требует определенных усилий и механизмов культуры.

Для рода характерна прочная связь отдельного человека с родовым коллективом, имеющим не только пространственное, но и временное измерение (связь с предками). Мир и означает наличие и устойчивое существование родовых связей, причем сам род понимается в качестве "тела" духа культурного героя. Поэтому всякий вред роду извне понимается как нанесение ущерба духу предка и неизбежно вызывает кровную месть (ведь дух не может ограничиваться только одним поколением). В варварских племенах, осаждавших Рим и частично охваченных его лимесом, объемлющей все и вся связью было родство. Любопытно, что римляне отмечали почти полное отсутствие у ряда варварских племен представления о "правовых" преступлениях по отношению к членам семьи -- например убийства. Не менее важно, что это касалось и инцеста. Такие преступления представлялись настолько чудовищными, что оказывались по ту сторону всех норм, регулирующих жизнь родового коллектива. Ведь преступления такого рода превращали семью б совокупность "атомизированных" групп, каждая из которых была заражена неизлечимой болезнью раздора, агрессии, насилия. Поэтому эти преступления были "вне закона", преследовались безжалостно и без исключений. Мести подвергался не только сам преступник, но и вся его родня. Кровная месть разъедала мир родов изнутри и даже подрубала многие роды под корень.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7