3.2 Культы ритуалы и пророчества

И все же основные функции друидов состояли не в хранении исторической традиции, не в знании основ природной медицины и не в судебных разбирательствах. Их главным уделом был культ, воспринимаемый через Слово, недоступное непосвященным, и воплощаемый затем в ритуале, который был виден всем и видим всеми, но глубинный смысл этого ритуала также ускользал от несведущих. Именно эта черта, характерная для многих языческих культов, приобрела в религии древних кельтов, особое значение и превратила друидизм в сложную иерархическую систему, направленную в первую очередь на сохранение и соблюдение техники исполнения сложнейших ритуалов, часто уже не имевших ничего общего с истинной духовной жизнью общества. Громоздкий институт друидизма постоянно оказывался в оппозиции к светской власти, и именно это, а не давление христианства, обусловило его падение на континенте и Британских островах уже в самом начале новой эры.

В чем же, хотя бы внешне, состоял исполняемый друидами ритуал? Его главная цель - способствовать непрерывности движения мира - требовала знания важнейших точек времени и пространства, совпадение которых необходимо было особым образом отметить. Реально это воплощалось в торжественных и многолюдных собраниях, происходивших в особые дни в святилищах или на полянах в священных лесах. Там приносили жертвы богам, что должно было обеспечить благополучие обществу в целом. Жертвоприношение обычно предшествовало любому важному для общества или отдельного человека событию - военному походу, жатве, постройке храма. На одной из пластин культового котла, найденного возле местечка Гундеструп в Дании, изображена гигантская фигура, опускающая в котел вниз головой маленького человечка. Долгое время это изображение трактовалось как человеческое жертвоприношение через утопление. Сопоставление этого сюжета с текстом одного из валлийских эпических преданий позволяет предположить, что на пластине - чудесный котел жизни, в который опускали погибших воинов, чтобы на следующий день они воскресли и опять приняли участие в битве.

Но вернемся в Галлию. Вот как изображены практиковавшиеся кельтами человеческие жертвоприношения в трудах античного историка Диодора Сицилийского: "Они - и в этом проявляется дикость их натуры - ведут себя как закоренелые безбожники в том, что касается жертвоприношений. Так, у них есть обычай держать взаперти всех преступников вплоть до пяти лет, а затем во славу своих богов они сажают их на кол и приносят в жертву, добавляя к этому много других даров, сжигая все вместе на огромных, специально подготовленных кострах. Из пленников, захваченных на войне, они также делают несчастных мучеников, приносимых в жертву богам. Часто для этого используются и животные, захваченные во время набегов. Они убивают их вместе с людьми, или подвергают их иным мучительным пыткам". В Ирландии кровавые ритуалы гигантского бога Крома Крауха, Владыки Кургана или Склоненного с Кургана, со скорбью вспоминает анонимный монах в "Лейнстерской Книге" XI в.

... Они творили зло,

Хлопали в ладоши, бились оземь всем телом,

Рыдали пред чудовищем, что поработило их,

Их слезы лились дождем.

В ряд стояли двенадцать каменных идолов;

Идол Крома был из золота.

Другой источник утверждает, что во время легендарного правления Короля Тиернмаса (XVI в. до н.э.) "первенец любого рода и первые отпрыски каждого клана приносились в жертву богу Крому" на Равнине Восхищения, в Маг Слехте в графстве Каван. Авгуры-друиды читали знамения, убивая жертву ударом меча в спину, по тому, как она падала, по судорогам и по потокам крови. Аналогичные свидетельства содержатся в трудах многих античных авторов. Техника жертвоприношений, практиковавшихся друидами, далеко не сводилась лишь к ритуальному сожжению жертвы. Так, древнегреческий географ и историк Страбон в своей "Географии" описывал обычай разрубать тело жертвы на куски и подвешивать их затем на священных деревьях или на стенах храмов. Существовал также ритуал, согласно которому жертву топили, и подергали ингумации (зарывали в землю), закалывали ножом или копьем и т.д. Лукан, римский поэт I в. до н.э., отмечал, что в Галлии для бога Езуса жертву подвешивали на дереве, для Тараниса - сжигали живьем, а для Тевтвтиса ее топили в специальном огромном котле. Существует мнение, что именно стремление прекратить эти жестокие, устрашающие ритуалы побудило римских императоров запретить на территории Галлии деятельность друидов. Но это не совсем так. Преследования, которым друиды действительно подвергались в ходе завоевания и последующей романизации страны, были вызваны скорее всего не какими-то высокогуманными соображениями римлян, а их стремлением побороть потенциальную оппозицию, в которой они видели - и видели справедливо - силу гораздо большую, чем сила оружия. В человеческих жертвоприношениях, как и жертвоприношениях в целом, не следует видеть лишь проявление бессмысленной жестокости. Жертва, как правило, носила характер искупительный и предохранительный. Это всегда был сложнейший ритуал, необходимость точности исполнения которого обуславливалась его глубинным священным смыслом. В жертве единовременно воплощалось само божество, умерщвленное жрецом, чтобы затем вновь воскреснуть. Именно в этом и состояла социальная и духовная сущность ритуала жертвоприношения, которое обеспечивало продолжение времени, поддерживало его естественный ход. Поэтому "отлучение от жертвоприношений", о котором писал Цезарь, воспринималось древними кельтами как тяжелейшее наказание: выброшенный из общества, такой человек терял возможность регулярно приобщаться к божественной сути и тем самым выпадал из круга времени.

Идея воплощения божества в жертве подтверждается известным описанием обряда приведения к власти ирландских королей, сделанным уже в 1185г. английским историком и теологом Гиральдом Камбрийским в книге "Описание Ирландии".: "Все люди страны собираются в одно место, туда приводится белая кобыла, белую кобылу выводят пред них, и тот, кого инаугурируют, не как князь, но как зверь, не как царь, но как разбойник, выходит пред людьми на четвереньках, провозглашая себя животным, столь же бесстыдно, сколь и опрометчиво. Кобылу немедленно убивают, разрезают на части и варят, а из варева готовят для него купель. Сидя в ней, он ест от мяса, которое подают ему, а люди стоят вокруг и тоже едят от этого. Затем от него требуетяс испить от варева, в котором он купается, не пользуясь никаким сосудом, ни даже своими ладонями, но лакая ее языком. Когда сии неправедные обряды исполнены должным образом, его королевская власть и право считаются подтвержденными." В этом странном ритуале ясно прослеживается полузабытый культ лошади как божества, существовавший когда-то у древних кельтов. Еще в континентальной Галлии богиня-мать, носившая имя Эпона, изображалась в виде лошади с жеребенком или всадницы. Эти изображения встречаются в археологических раскопках довольно часто. Ритуальная свадьба с белой кобылой, видимо символизировала брак короля со страной; затем кобылу убивали и съедали, что означало приобщение к телу божества и должно было обеспечить дальнейшее благополучие и процветание и самому королю, и его подданным. Кельтский воин видел свою судьбу предрешенной, а смерть -"вершиной долгой жизни". Смерть короля или вождя для племени всегда была поводом собраться на ритуальное сожжение, вспоминая его храбрые подвиги и от всей души принимая участия в погребальных играх. Цезарь говорил о кельтах, что "их похороны величественны и дорогостоящи, и все, что они считают дорогим для них при жизни, они бросают в огонь, даже животных. А незадолго до этого времени, с ними вместе в погребальном обряде хоронили и рабов, и домашних". Это подтверждает Мела: "Они сжигают и хоронят вместе с мертвым все, что было у него при жизни, и бывают сыновья, которые, по своей собственной воле, бросаются в погребальные костры своих родных, желая жить вместе с ними" [Филин, 1961: 166-169].

Широко известные ирландские поминки и погребальные игры, которые ритуально переосмысляют части древних погребальных практик, всегда были шумными и веселыми, со множеством танцев, песен и тщательно изображаемых фаллических ритуалов. Как сказал об этом один остроумный человек: "жизнь человека обречена на смерть способом воспроизводства, и ее можно скрасить только хорошей историей". Hаше нынешнее мимоходное отношение к погребальной церемонии, вероятно, уникально в истории планеты, и это печальное свидетельство нашей варварской цивилизации. Инаугурация и выбор нового короля или вождя были так же сложны, дорогостоящи и величественны, как и похороны старого. Первым непременным правилом в Ирландии было, что ни один человек с физическим недостатком не мог быть королем. Исторический король Кормак был вынужден отречься, когда потерял глаз, потому что нельзя было и подумать, чтобы божественная инкарнация проявилась одноглазым человеком. В "Книге Бурой Коровы" XI в. есть упоминание ритуала, которым выбирался король: "Убивали белого быка, и шаман-жрец съедал свою долю мяса и пил его кровь. Пока он лежал в состоянии транса, над ним читали заклинания, чтобы он мог увидеть в сфере грез вид и внешность человека, который должен был стать королем".

Не следует видеть только проявление грубости нравов или бессмысленной жестокости и в обычае кельтов отрубать головы поверженным врагам. Кельты считали, что хранение подобных военных трофеев не только свидетельствовало о доблести воина, но и обеспечивало переход к нему храбрости и ума убитого. Широко упоминаемый в античных текстах и находящий подтверждение в археологических находках обычай "охоты за головами" описывается и в ирландских сагах. Так, например, в саге "Повесть о кабане Мак Дато" герой Конал Победоносный хвалится перед воином Кетом, своим соперником, тем, что "ни разу не спал, не подложив под колено головы коннахта". И между собеседниками происходит короткий, но примечательный диалог:

- Это правда, - сказал Кет. - Ты лучший боец, чем я. Будь Анлуан здесь, он вызвал бы тебя на единоборство. Жаль, что его нет в доме.

- Он здесь, вот он! - воскликнул Конал, вынимая голову Анлуана из-за своего пояса. И он метнул ее в грудь Кета с такой силой, что у того кровь хлынула горлом.

В другой саге - "Смерть Конхобара" - рассказывается, как король уладов умирает из-за того, что ему в голову попадает окаменевший мозг воина Месгегеры. Таким образом, обычай хранить головы врагов подтверждается всеми источниками, по которым проводится реконструкция религии и обычаев древних кельтов, поэтому не приходится сомневаться в том, что он действительно существовал. Однако этот обычай носил, как уже было сказано выше, в первую очередь ритуальный характер, во вторую - представлял собой нечто вроде коллекционирования воинских трофеев и ни в коей мере не имел какого-либо "практического" смысла, который пытались придать ему некоторые античные авторы. Они утверждали, что галльские воины пили воду лишь из черепов только что убитых врагов, наскоро вынимая из них окровавленный мозг [Филин, 1961: 170-172].

Возвращаясь к теме распространенных у кельтов жертвоприношений, необходимо сказать и о другой важной стороне этого ритуала. Например, Страбон в IV книге "Географии" писал: "Римляне проложили конец их жестоким обрядам, и также борются они с жертвоприношениями и пророчествами, столь мало похожими на наши. Так, человека, предназначенного в дар богам, ударяют в спину боевым кинжалом и затем, согласно характеру конвульсий умирающего, предсказывают будущее… Все это совершается всегда при участии и по воле их друидов" [Страбон, 1964: 78].

В этом ритуальном убийстве с последующим прорицанием будущего также прослеживается стремление обеспечить непрерывность движения времени. Предвидение будущего требовало жертвы, и ею иногда становился человек, чаще - ритуальное животное, приобщение к плоти которого было необходимо для получения скрытой во времени истины. Так, в средневековых ирландских текстах описан обычай, согласно которому друид жевал сырое мясо свиньи или сидел на свежесодранной шкуре быка. Совершив этот обряд символического приобщения к божеству, воплощаемому в священном животном, он впадал в сон или в особое экстатическое состояние, во время которого на него нисходило божественное откровение. Этой особой техникой пророчества, или предвидения, владели лишь избранные группы "посвященных". Об этом известно их островных источников (в основном - ирландских), например, из сборника толкований, который был известен под названием

Глоссарий Кормака" (X в.). Составитель "Глоссария" так описывал обряд "имбас форосны" ("освящающее знание"), после исполнения которого поэту-филиду открывалось будущее: "Филид жует кусочек сырого мяса свиньи, собаки или кошки, а затем вынимает его изи рта и кладет на плоский камень возле двери. Он приносит его в жертву богам, которым он служит. После этого он начинает взывать к ним. Потом он уходит и возвращается на следующий день. Если он видит, что мясо исчезло, он ложится сжимая лицо между ладонями. Так он засыпает, и необходимо следить при этом, чтобы сон его не был ничем потревожен, ибо в этом сне ему откроется будущее".

Необходимость подобного "профессионально-экстатического" вдохновения для предречения будущего отмечается и в ирландском эпосе. Так в начале саги "Похищение быка из Куальнге" королева Коннахта Медб встречает пророчицу Федельм и, только убедившись, что у нее в данную минуту есть "имбас форосны", т.е. состояние, необходимое для прорицания, обращается к Федельм с просьбой предсказать итог военного похода против Улада.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5