Жизнь Карла Густава Юнга
Карл Густав Юнг был психотерапевтом-практиком, он 60 лет лечил людей.
По воспоминаниям детей Юнга, рабочий день его был таков: с 8 до 10 утра он
знакомился с корреспонденцией, писал сам или диктовал письма; затем три
часа до обеда и три после шел прием пациентов. Чтение научной литературы и
написание собственных трудов протекали в основном уже вечером, после
основной медицинской деятельности. Лишь в самые последние годы жизни число
пациентов пришлось сократить, но до конца своей жизни он занимался
врачеванием. Основные положения его учения связаны с наблюдениями
практикующего врача, они не вымышлены склонным к спекулятивному мышлению
теоретиком. Но главным источником знаний о человеческой душе для Юнга
являлся его собственный опыт. Его автобиография не зря называется
«Воспоминания, сновидения, размышления». Сновидения являются тем подступом
к тайникам коллективного бессознательного, без которого невозможна
юнговская психотерапия. В автобиографии очень мало воспоминаний именно в
смысле этого слова. Это история диалога сознания с глубинами психики,
начиная с детских снов. О внешней стороне жизни читателю приходиться
догадываться.
Каждый мыслитель в той или иной мере зависим от социально-
экономических и политических институтов, исторических событий своего
времени, духовной атмосферы. Платон мог неприязненно относиться к афинской
демократии, но он никогда не стал бы великим философом в Спарте.
Юнг является европейским мыслителем, но Европа велика, в ней десятки
культурных наций, различные религиозные и научные традиции. Он родился в
1875 г. в Швейцарии, прожил в ней, исключая время многочисленных поездок по
миру, всю жизнь. То, что в Швейцарии медицинская психология связана в XX в.
с разнообразными философскими учениями, пожалуй, не случайно. В конце
прошлого века здесь работал Т.Флурнуа, а в наш век — такие сторонники
соединения психоанализа с философией М. Хайдеггера, как Л.Бинсвангер и
М.Босс; сугубо научная психология Ж. Пиаже далека от крайностей
бихевиоризма и не исключает философского умозрения. Доныне психологическое
образование в Цюрихском университете предполагает весьма основательный курс
философской антропологии: односторонность современной естественнонаучной
ориентации восполняется трудами великих европейских мыслителей. Чтобы
лечить души других людей, нужно знать свою собственную, а подобное сознание
неизбежно ставит «последние» вопросы, имеющие философский или религиозный
характер.
Швейцария — это страна, где с давних пор уживаются протестантские и
католические кантоны, где встречаются друг с другом немецкая, французская и
итальянская культуры (есть и еще один, ретороманский, язык, восходящий к
народной латыни). Швейцария, отметившая в 1991 г. семь столетий своего
существования, по крайней мере четыре из них не знала феодализма (да и
ранее средневековые городские общины обрели здесь свои основные свободы).
Федерализм и демократия — это синонимы для швейцарца. Он принадлежит прежде
всего коммуне, обладающей огромной автономией, — хотя бы потому, что
половина уплачиваемых им налогов остается в общине. Ей швейцарец
принадлежит, как и его дети, даже если он переехал в другой город. Так, Юнг
оставался всю свою жизнь гражданином Базеля: хотя родился он в местечке
Кессвил (кантон Тургау), но отец его был базельцем, и он получил это
гражданство по наследству. Почетным гражданином небольшого городка Кюснахт
он стал на склоне лет, и это огромная честь для швейцарца, редкое
исключение из правила. Швейцарец принадлежит сначала общине, затем кантону
(их 25 в этой небольшой стране), а уж потом Швейцарскому Союзу. Понятно,
что имеются общие проблемы, будь они экономическими, политическими или
экологическими. Каждый взрослый мужчина ежегодно отправляется на 2-3-
недельные военные сборы. Приходилось исполнять эту гражданскую обязанность
и Юнгу — от рядового он дорос до «капитана запаса», если употребить
отечественную терминологию.
Швейцарцы почитают свою связь с общиной, самоуправляющимся кантоном —
это важная часть их жизни. Они верны традициям, локальным
диалектам и обычаям, которые сильно различаются от кантона к кантону.
Эта привязанность к прошлому, к традиции предполагает и знание своей
родословной. Генеалогическое древо на протяжении столетий может быть здесь
известно не только потомку какого-то аристократического рода (дворянство
большой роли в Швейцарии никогда не играло), но и любому бюргеру — такому
знанию способствуют тщательные записи как в церковном, так и в гражданском
общинном регистре. Этот традиционализм, крепкая связь настоящего с прошлым
в какой-то мере отразились и в учении Юнга. Конечно, ему было и тесно в
Швейцарии - не зря основную его аудиторию с давних пор составляли
англосаксы, — но, будучи «гражданином мира», он никогда не превращался в
оторванного от всяких корней «призрака» (как он называл обитателей огромных
мегаполисов), не помнящего родства, лишенного национальной культуры,
духовного преемства.
Политика нередко вторгалась в XX в. в святая святых метафизической
мысли, литературного творчества. Поддерживать идеи о гармонии
противоположностей, инь и ян, света и тьмы в мировом процессе и в душе
каждого легче, живя в стране, которую обошли стороной войны и разрушения XX
столетия. Однако в центре внимания Юнга не зря находился вопрос: откуда
мировое зло? Вопрос отнюдь не только богословский. Войны, диктаторские
режимы также были предметом пристального внимания Юнга. Писал он и по
самому широкому кругу актуальных вопросов дня, идет ли речь о массовом
обществе, колониальной политике, «женском вопросе» или идеологиях,
апокалиптических чаяниях и т.д.
Подробные сведения о Юнгах относятся к первой половине XVII в.: доктор
медицины и доктор юриспруденции Карл Юнг, ректор Майнцского университета,
является первым заметным лицом в этом роду Правда, архивы и церковные книги
Майнца сгорели в 1688 г , во время осады города французскими войсками.
Прадед Юнга, врач Франц Игнац Юнг (1759-1831), перебрался из Майнца в
Мангейм Во время наполеоновских походов он руководил полевым лазаретом. Его
брат, Сигизмунд фон Юнг (1745-1824), был баварским канцлером и был женат на
дочери Шлейермахера («фон» появился потому, что канцлер был произведен в
дворянское звание).
Из всех предков Юнга самым заметным лицом был его дед Карл Густав-
старший (1794-1864), перебравшийся в Швейцарию. Его сопровождала легенда,
будто он внебрачный сын Гёте, — основанием для этого служило несомненное
внешнее сходство. Ни доказать, ни опровергнуть такого рода легенды
невозможно по крайней мере в год, предшествовавший рождению Карла Густава-
старшего, Гёте не бывал в Мангейме, где безвыездно жило семейство Юнгов.
Карл Густав-младший считал легенду «дурного вкуса». Хоть он безмерно
восторгался Гёте с детских лет, но считал, что род врачей и богословов
Юнгов сам по себе достоин уважения.
Дед был личностью замечательной не только по своим научным заслугам.
Он изучал в Гейдельберге естественные науки и медицину, уже в 24 года став
доктором summa cum laude, был и хирургом-практиком и доцентом,
преподавателем химии в Берлине. Здесь он входит в круг романтиков, близко
знакомится с братьями Шлегель, Л.Тиком и Ф.Шлейерма-хером (под влиянием
последнего он перешел из католичества в протестантство). Кое-какие
поэтические его опыты были опубликованы в журналах.
Однако в Берлине Карл Густав-старший прожил недолго, поскольку
принимал активное участие в политике - его идеалом была свободная и единая
Германия Когда же его приятель, студент теологии Карл Занд, заколол Августа
Коцебу (1819) и последовали репрессии прусского правительства против
«демагогов», то Юнг был арестован, да еще с тем отягчающим обстоятельством,
что у него нашли подаренный Зандом молоток для минералогических работ (в
полицейских донесениях именуемый исключительно «топором»). Через год с
лишним пребывания за решеткой его 6eз суда и приговора выпустили - с
запретом жить в прусских владениях. С политической репутацией революционера-
«демагога» получить место в любом немецком княжестве было невозможно, и в
1821 г. Карл Густав оказывается в Париже. Здесь происходит случайная
встреча с Александром фон Гумбольдтом, которая и привела к переселению в
Швейцарию.
Политические эмигранты и в XIX, и в XX в. часто жили в Швейцарии,
достаточно упомянуть русских — Герцена, Бакунина, Ленина (а позже и
Солженицына). Мало кто из этих эмигрантов оказывал какое-то влияние на
швейцарскую жизнь — Кальвин является исключением. Из немецких эмигрантов-
ученых К. Фогт и К. Г. Юнг-старший были, наверное, самыми заметными
фигурами. Гумбольдт искал человека, который мог бы реорганизовать
медицинский факультет Базельского университета, пришедшего в полный упадок
в годы наполеоновских войн. Неустанная деятельность Карла Густава-старшего
сделала его знаменитым, и его внук, обучаясь на медицинском факультете
почти через полвека после кончины деда, постоянно ощущал духовное
присутствие знаменитого предка. Нонконформизм, способность к неожиданным
для окружающих поступкам его дед проявлял всю жизнь, но куда любопытнее тот
факт, что этот хирург, анатом и химик проявлял значительный интерес к
психиатрии. В частности, он основал лечебницу для слабоумных детей,
подчеркивая при этом значимость научных наблюдений и психологических
методов лечения душевных болезней. Кстати, отец Карла Густава-младшего,
Пауль Юнг (1842-1896) долгое время был пастором, обслуживающим и
психиатрическую клинику. Этот младший из тринадцати детей знаменитого
хирурга и декана был протестантским священником, не лишенным, однако,
интереса к науке. Доктором он был не теологии, а филологии (восточные
языки) и, судя по «Воспоминаниям, сновидениям, размышлениям», испытывал
сомнения по поводу христианской веры, но бежал от сомнений с подлинным
«жертвоприношением интеллекта». Проблема соотношения знания и веры
сделается центральной в поздних трудах его сына, который выберет путь
знания, гнозиса, а никак не предписываемой лютеранством веры. Первые
возражения возникли еще в юности. «Мне вспоминается подготовка к
конфирмации, которую проводил мой собственный отец. Катехизис был
невыразимо скучен. Я перелистал как-то эту книжечку, чтобы найти хоть что-
то интересное, и мой взгляд упал на параграфы о троичности. Это
заинтересовало меня, и я с нетерпением стал дожидаться, когда мы дойдем на
уроках до данного раздела. Когда же пришел этот долгожданный час, мой отец
сказал: "Данный раздел мы пропустим, я тут сам ничего не понимаю". Так была
похоронена моя последняя надежда Хотя я удивился честности моего отца, это
не помешало мне с той поры смертельно скучать слушая все толки о религии».
Со студенческих лет Юнг просто не заходил в протестантские церкви; этот мир
обедненного, «оголенного», как он писал, христианства был ему духовно чужд.
Конфликты с отцом имели, однако, вовсе не «эдиповский» смысл. Позже ему
было нелегко принять учение Фрейда об Эдиповом комплексе уже по той
причине, что мягкий и слабохарактерный отец, находившийся «под башмаком»
авторитарной жены, болезненный, мучимый сомнениями, никак не вызывал
ревностного соперничества сына. Трудно сказать, что унаследовал от него сын
- разве что способность к языкам, тем более что с 5 лет отец занимался с
ним латынью. Позже отменное ее знание помогло в работе с колоссальным
количеством алхимических трактатов XV-XVII вв. Английским Юнг овладел позже
в совершенстве, французский знал, как и положено швейцарцу, но, судя по
тексту французских его писем, несколько хуже.
В одном из писем, написанном уже в глубокой старости, Юнг заметил, что
у него комплекс скорее «материнский», нежели «отцовский». Замечание
подобного рода есть и в его «Воспоминаниях...», где о матери говорится как
о раздвоенной личности, с выраженными парапсихологическими способностями,
унаследованными от собственной матери. Ее отец, дед Юнга, Самуэль Прайсверк
Страницы: 1, 2, 3, 4
|