Жизненный путь и концепция Юнга

Академия славянской культуры

РЕФЕРАТ

«Жизненный путь и концепция К.Юнга»

Факультет: психология

Предмет: История психологии

Отделение: заочное

Студент: Милованов Д.В.

Москва

1999 г.

С разрывом в тридцать лет книга Юнга "Воспоминания, сновидения,

размышления" переведена в нашей стране. Но, может быть, выход в России в

середине 90-х годов этого замечательного произведения Юнга, его настоящей

лебединой песни, вполне своевременно. Дело в том, что именно в последние

два десятилетия интерес к творчеству и личности Юнга в нашей стране

постоянно возрастает. В творчестве швейцарского психолога удачно сошлись

четыре самые современные направления мысли — психоанализ, культурология,

гуманитарный подход, эзотерическое умонастроение.

Среди произведений К. Юнга книга "Воспоминания, сновидения,

размышления" особая, недаром сам автор просил, чтобы она не включалась в

собрание его сочинений. Поскольку эта книга является автобиографической и в

какой-то мере исповедальной, а также подводящей жизненные итоги и поскольку

личность автора весьма нестандартна, в некотором смысле одиозна. Юнг

понимал, что читающая публика может его не понять, отнестись к его

искренним мыслям и воспоминаниям, по меньшей мере, с подозрением. И

действительно, становится не по себе, когда читаешь, например, в самом

конце книги такие строчки. "Ребенком я чувствовал себя одиноко, и я одинок

до сих пор, поскольку я знаю, и я должен объяснять и напоминать людям то,

что они не знают и, в большинстве случаев, не хотят знать... С некоторыми

людьми я был очень близок, по крайней мере до тех пор. пока они были как-то

связаны с моим внутренним миром; но затем могло случиться так, что я вдруг

отстранялся, потому что не оставалось ничего, что могло меня с ними

связывать. До меня с трудом доходило, что люди продолжают существовать —

даже когда им уже нечего сказать мне... Я мог увлекаться многими людьми, но

стоило мне проникнуть в их суть, волшебство исчезало. И я нажил себе

множество врагов. Но всякий человек, если он человек творческий, не

принадлежит себе. Он не свободен. Он — пленник, влекомый демоном" [89, с.

351 ]. В этом исповедальном тексте нетрудно узнать традицию Сократа,

доведенную до предела, до крайности романтической эпохой мысли: подобно

великому греку, Юнг говорит обществу и толпе крайне неприятные вещи и

одновременно понимает, как чудовищно он сам может выглядеть в свете

обыденной общественной морали.

Но значительно интереснее книга Юнга тем, что с ее помощью мы можем

впервые лучше понять личность великого психолога и даже проникнуть в

лабораторию его мышления. В этом смысле это произведение Юнга можно

сравнить только с замечательной книгой Н. Бердяева "Самопознание". В обоих

случаях особенности личности проливают свет на идеи и творчество авторов, а

последние, то есть идеи и творчество, позволяют лучше понять личность.

Читая книгу Юнга, нельзя отделаться от ощущения некоторой

противоречивости. Противоречивых ощущений по меньшей мере два. С одной

стороны, Юнг уже во введения (прологе) заявляет, что он создает всего лишь

"личный миф" своей жизни- "Я могу, — пишет он, — делать только это —

утверждать нечто, "рассказывать сказки". Правда это, или нет, - не важно.

Важно лишь —что это моя сказка, моя правда" [там же, с. 16]. Объясняя,

почему он в конце кондов порвал с 3. Фрейдом, Юнг пишет, что научная истина

в его разумении — это "гипотеза, которая довлеет к сегодняшнему дню и

которая не предполагает оставаться неизменной на все времена" [там же, с.

156]. Таким образом, кажется, что знание для Юнга — это всего лишь удобный

миф или правдоподобная гипотеза, причем ориентированные предельно

субъективно и условно. Юнг. например, часто прибегает к рассуждению,

построенному но следующей схеме: "Я утверждаю нечто, скажем. А: доказать

это невозможно, но, кстати, невозможно доказать и противное, то есть, что А

не существует". "Конечно, — пишет в одной из глав своей книги Юнг, — можно

с самого начала объявить, что мифы и сны, связанные с тем, кто происходит -

смерти, не что иное, как компенсационные фантазии, заложенные в самой

природе: всякая жизнь желает вечности. Я могу возразить лишь одно — и это

тоже миф" [там же, с. 300].

Но, с другой стороны, Юнг постоянно говорит о реальности, придавая ей

черты почти метафизические. Такой метафизической реальностью для него

является Бог, бессознательное, архетипы. Смысл того, отмечает Юнг, что мы

"обозначаем словом Бог, не может быть ни опровергнут, ни доказан. Однако мы

убеждены, что ощущаем нечто объективное и в то же время потустороннее, и

это наше ощущение соответствует действительности" [107, с. 330—331 ]. А

чуть выше Юнг говорит: то, что обычный человек называет именем "Бог", наука

обозначает "термином" бессознательное [там же, с. ЗЗО]. "Оба понятия (Бог и

бессознательное), — пишет Юнг, — являются пограничными для

трансцендентальных содержаний. Но эмпирически можно с достаточной степенью

вероятности установить, что в бессознательном присутствует архетип

целостности, спонтанно проявляющийся в снах и т. д., а также не зависящая

от сознательной воли тенденция соотносить с этим центром остальные

архетипы" [там же, с. 372].

Итак, или знание (и психологическое в том числе) — это всего лишь

субъективная юнгеанская метафора и интерпретация, или, напротив, — это

метафизическое утверждение о действительности, покоящееся на твердых

научных основаниях? Именно к последней альтернативе можно отнести следующее

интересное высказывание Юнга:

"Я стремился создать в психологии универсальную энергетическую теорию,

такую, каковая существует в естественных науках" [там же, с. 208]. Но как в

этом случае можно понять вторую часть другого утверждения Юнга:

"Аналитическая психология в сущности относится к естественным наукам, хотя

как никакая другая наука зависит от субъективных предпосылок исследователя"

[там же, с. 208]. Таким образом, налицо дилемма — миф или наука, метафора

или естественнонаучное знание?

Второе противоречие возникает, когда пытаешься понять, как Юнг

истолковывает и расшифровывает многочисленные сновидения и другие

проявления бессознательного, например фантазии или мистические видения. С

одной стороны, Юнг утверждает, что все эти проявления бессознательного

представляют собой реальный опыт и поэтому могут быть описаны объективно и

строго научно. С другой — нельзя отделаться от ощущения предельной

субъективности и произвольности этих описаний и истолкований. К анализу

обоих этих ощущений мы еще вернемся.

Приступая к осмыслению юнгианских представлений, прежде всего заметим,

что в личности Юнга вполне органично уживались по меньшей мере три разных

персоны: обычная личность (сам Юнг называет ее "номер 1"), религиозная и

мистическая личность ("номер 2") и весьма профессиональная и гуманитарно

ориентированная личность психиатра и психотерапевта. Естественно, в

пояснении нуждается прежде всего вторая персона. Осознавая ее черты, Юнг

пишет следующее: "Но существовал и другой мир, и он был как храм, где

каждый забывал себя, с удивлением и восторгом постигая совершенство Божьего

творения. В этом мире жил мой "Другой", который знал Бога в себе, он знал

его как тайну, хотя это была не только его тайна... "Другой", "номер 2" —

типичная фигура, но осознается она немногими... мир моего второго "Я" был

моим, и все же у меня всегда оставалось чувство, что в том, втором, мире

было замешано что-то помимо меня. Будто дуновение огромных миров и

бесконечных пространств коснулось меня, будто невидимый дух влетал в мою

комнату — дух кого-то, кого давно нет, но кто будет всегда, кто существует

вне времени" [там же, с. 55, 74].

Судя по всему, с этим мироощущением у Юнга были связаны и мессианские идеи.

"Все мои работы, — писал Юнг, — были своего рода поручениями, они были

написаны по велению судьбы, по велению свыше. Мною овладевал некий дух, он

говорил за меня" [там же, с. 220], и идеи эзотерические, то есть критика

этого мира и вера в другой мир как подлинную реальность. Утверждая, в

частности, что рационалистическая картина мира не полна и

неудовлетворительна. Юнг пишет: "Тогда возможность существования другой

реальности становится неизбежной проблемой, и наш мир, с его временем,

пространством и причинностью, за собой, или — под собой — скрывает иной

порядок вещей, где не существует "здесь", и "там", "раньше" и позже" [там

же, с. ЗОО].

Читая Юнга, убеждаешься, что все три его ипостаси, или личности,

существовали достаточно автономно друг от друга, что, естественно, не

мешало Юнгу периодически пытаться их связать и синтезировать. Как

психотерапевт Юнг был очень человечен и внимателен к личности и свободе

других ("Каждый случай, — пишет он, — диктует свою терапию... принципиально

лишь то, что я обращаюсь к больному, как человек —к другому человеку...

Врачу есть что сказать, но и больному — в той же степени" [там же, с. 137—

138]. Как мистик и эзотерик Юнг подчинялся только своему демону и видел

других людей так, как они себя не видят и не могут увидеть: из позиции, как

бы сказал М. Бахтин, абсолютной "вненаходимости". Юнг, обычный человек,

осознавал свое одиночество и противоречивость устремлений. "Но возможно ли,

— спрашивал он в конце своей жизни, — прожить без противоречий?" [Там же,

с. 351 ]

Второе обстоятельство, которое необходимо отметить, связано с одной

особенностью эволюции творческого пути Юнга. Подобно 3. Фрейду. Юнг начал

свой профессиональный путь как практикующий врач- психиатр, пря этом он не

имея ни собственные теорий, ни каких -либо догм. Каждый случай, с которым

Юнг сталкивался, являлся для него уникальным. У начинающего ученого не было

каких-либо заранее принятых методов п приемов помощи больному. Но

постепенно с годами он нащупал, изобрел такие методы и приемы, а также

вышел к собственной: психологической теории. При этом уже после нескольких

лет практики Юнг осознает, что ему нужны определенные методологические

ориентиры и теоретические представления. "Уже в 1909 году, — пишет он, — я

понял, что не смогу лечить скрытые психозы, если не пойму их символики"

[там же, с. 138]. "Естественно, — пишет Юнг дальше, — мой новый метод

(толкования сновидений. —В. Р.) таил в себе множество неожиданностей. Все

более я ощущал потребность в каком-то объективном критерии" [там же, с.

173]. Начинал свой профессиональный путь Юнг как врач-эмпирик, нащупывающий

применительно к каждому больному индивидуальные методы лечения и помощи, но

в дальнейшем перед нами врач-теоретик, создатель оригинальной

психологической теории. Не будет преувеличением утверждать, что в конце

концов Юнг построил теорию и онтологию — учение о бессознательном и

архетипах, которые полностью предопределили его подход к больному и методы

лечения, хотя, конечно, сам Юнг вряд ли полностью согласился бы с такой

квалификацией. Наконец, имеет смысл отметить постоянный дрейф Юнга в

сторону мистики и эзотерических представлений. Кстати, подобная эволюция

взглядов была характерна и для Зигмунда Фрейда, а также некоторых других

крупных психотерапевтов. Попробуем теперь рассмотреть основной метод Юнга —

толкование им сновидений и других проявлений бессознательной деятельности

человека, причем здесь мы взглянем на работу и представления Юнга иначе,

чем сделали это выше.

На первый взгляд кажется, что само сновидение как объективный

психический опыт подсказывает Юнгу способ истолкования и объяснения.

Недаром Юнг резко возражал против подхода 3- Фрейда, считавшего, что сюжет

и события сновидений, как правило, скрывают прямо противоположные сюжету

содержания. Полемизируя с 3. Фрейдом, Юнг пишет: "Я никогда не мог

согласиться с Фрейдом в том, что сон — это некий "фасад", прикрывающий

смысл, — смысл известен, но как будто нарочно скрыт от сознания. Мне

кажется, что природа сна не таит в себе намеренного обмана, но выражает

нечто так, как это возможно для нас — так же как растение растет или

животное ищет пищу — наиболее удобным для себя образом. Они не желают

обмануть нас, но мы можем обмануть сами себя, если мы близоруки... Задолго

до того, как я узнал Фрейда, я представлял себе бессознательное и сны,

непосредственно его выражающие, естественными процессами, которые нельзя

рассматривать как произвольные и тем более как намеренно вводящие в

заблуждение" [там же, с. 166].

Итак, по Югу, сновидение — естественный процесс, то есть объект,

напоминающий объекты первой природы, да к тому же процесс правдиво

Страницы: 1, 2