структуре личности. Более того, в психологических исследованиях не

затрагиваются проблемы фанатизма и высокой степени эмоциональности

религиозных концепций. Остается невыясненным вопрос, почему идеи

всесильного отца и благожелательной матери превращаются в мистические идеи

и как они соотносятся с половой жизнью индивидуума.

Многие социологи установили оргастический характер некоторых патриархальных

религий. Кроме того, было установлено, что патриархальные религии всегда

имеют реакционно-политический характер. Они всегда служат интересам власть

имущих в любом классовом обществе и в действительности препятствуют

устранению страдания народа, приписывая его воле божьей и отвергая все

стремления к счастью. При этом они красиво говорят о загробной жизни.

Сексуально-энергетические исследования теперь дополняют существующие данные

о религии, давая ответ на следующие вопросы:

1. Каким образом идея бога и идеология греха и наказания (создаваемые

обществом и воспроизводимые в семье) внедряются в структуру личности?

Почему человек не тяготится основными концепциями религии? Что

побуждает его не только признавать эти концепции, но и энергично

одобрять их? Другими словами, что побуждает человека защищать и

сохранять их даже в ущерб своим основным жизненным интересам?

2. Когда эти религиозные концепции закрепляются в структуре личности?

3. Какая энергия используется для этой цели?

Очевидно, что до тех пор, пока не будут получены ответы на эти три

вопроса, мы можем интерпретировать религию, как с социологической, так и с

психологической точки зрения. Но это не позволяет нам осуществлять реальные

изменения в психологической структуре личности. Ибо если религиозные

чувства не навязываются человеку, а фиксируются и сохраняются в его

психологической структуре (при всей их несовместимости с его жизненно

важными интересами), тогда необходимо осуществить радикальные изменения в

такой структур личности.

Основная идея всех патриархальных религий заключается в отрицании

существования половых потребностей. Исключение составляют первобытные

религии, в которых религиозный и сексуальный опыт ещё пребывали в

нераздельности. При переходе общества от матриархального уклада,

основанного на естественном праве, к патриархальному укладу, основанному на

классовом разделении, раскалывается единство религиозного и сексуального

культов. Религиозный культ превращается в антитезу сексуального культа. В

этот период прекращает своё существование сексуальный культ и на его место

воцаряется варварство публичных домов, порнографии и тайной сексуальности.

Нет нужды приводить дополнительные доказательства, чтобы показать, что в

тот момент, когда сексуальный опыт отделяется от религиозного культа и

фактически превращается в его антитезу, религиозное возбуждение

превращается в заменитель утраченной чувственности, которая пользовалась

поддержкой со стороны общества. Силу и живучесть религий можно понять

только на основе указанного противоречия в религиозном возбуждении,

которому присущи антисексуальность и замещение сексуальности одновременно.

Эмоциональную структуру подлинно религиозной личности можно вкратце описать

следующим образом. В биологическом отношении такой человек испытывает

сексуальные напряжения в той же мере, в какой их испытывают все другие люди

и живые существа. Однако в силу усвоенных им сексуально-негативных

концепций религии и приобретённого чувства страха перед наказанием он

полностью утрачивает испытывать естественное сексуальное напряжение и

освобождение от него. Поэтому религиозный человек постоянно находиться в

состоянии физического возбуждения, с которым он вынужден непрерывную

борьбу. Он не только лишён земного счастья, но даже не испытывает

стремления к нему. Поскольку он рассчитывает на вознаграждение в

потустороннем мире, он чувствует свою неспособность испытывать счастье в

этом мире. Он является биологическим существом и ни при каких

обстоятельствах не может в этом мире счастье, освобождение и

удовлетворение. Поэтому он стремиться обрести иллюзорное счастье благодаря

удовольствию, доставляемому религиозным напряжением, вызывающим вегетативно-

соматические токи и возбуждение. Вместе с единоверцами он устраивает

развлечения и создаёт институты, которые помогают ему переносить состояние

физического возбуждения. Биологический оргазм побуждает его к созданию

музыкального инструмента, органа, звук которого способен пробуждать

вышеупомянутые токи. Таинственный полумрак церкви усиливает эффект сверх

личностной восприимчивости к своей внутренней жизни, звукам проповеди и

хорала, предназначенных для достижения этого эффекта.

В действительности религиозный человек становится совершенно беспомощным. В

результате сексуальной энергии он утрачивает восприимчивость к счастью и

агрессивность, необходимую для преодоления невзгод. Чем беспомощнее он

становиться, тем больше крепнет в нём вера в сверхъестественные силы,

которые поддерживают и оберегают его. Это позволяет понять невероятную силу

убежденности и полное безразличие к смерти, которые он способен проявлять в

некоторых ситуациях. Он черпает эту силу из любви к своим религиозным

убеждениям, которые возникают благодаря весьма приятным физическим

возбуждениям. Естественно, он верит, что эта сила исходит от Бога. Поэтому

его страстное стремление к Богу в действительности является стремлением,

которое возникает благодаря возбуждению, вызванному предчувствием

сексуального удовольствия, и требует своего освобождения. Освобождение

является и не может быть ничем иным, как избавлением от невыносимых

физических напряжений, которые могут быть приятными лишь до тех пор, пока

они не растворяются в воображаемом единении с Богом, т.е. при наличии

удовлетворения и освобождения. Стремление религиозных фанатиков к

членовредительству и мазохизму подтверждает сказанное. Клинический опыт в

области сексуальной энергетике показывает, что желание подвергнуться

избиению или бичеванию соответствует инстинктивному стремлению к

освобождению, не страдая от сознания своей вины. В тех случаях, когда

человек ощущает свою неспособность реализовать указанное освобождение,

любое физическое напряжение может пробудить его воображение, и он будет

представлять себе, что подвергается мучениям или избиениям. Здесь лежит

ключ к пониманию пассивной идеологии страдания всех настоящих религий.

Потребность в утешении, поддержке и помощи со стороны других людей,

особенно в борьбе со своими порочными побуждениями – так называемыми

"плотскими грехами", - проистекает из действительного чувства своей

беспомощности и сильного физического страдания. По мере нарастания

физического возбуждения религиозной личности под влиянием религиозных

концепций происходит усиление вегетативного раздражения, которое достигает

уровня, близкого к удовлетворению, что, впрочем, не приводит к реальной

физической разрядке. Опыт лечения душевнобольных священников показывает,

что в момент достижения пика религиозного экстаза нередко происходит

непроизвольная эякуляция. Нормальное оргастическое удовлетворение

замещается общим физическим возбуждением, которое не затрагивает гениталии

и как бы ненароком, вопреки желанию, вызывает разрядку.

Сначала сексуальное удовлетворение естественно рассматривалось как нечто

хорошее и прекрасное, то, что объединяет человека со всей природой. После

разделения сексуальных и религиозных чувств сексуальность стали

рассматривать как нечто плохое, инфернальное, дьявольское.

Теперь я хотел бы вкратце подвести итог. Люди, утратившие способность к

разрядке, со временем начинают ощущать половое возбуждение как нечто

мучительное, обременительное, деструктивное. Действительно, не находя

разрядки, половое возбуждение становится деструктивным и мучительным. Таким

образом, мы убедились, что в основе религиозного подхода к сексу как

разрушительной, дьявольской силе, обрекающей человека на вечное проклятье,

лежат реальные физические процессы. В результате этого отношение к

сексуальности приобретает двойственный характер. При этом обычные

религиозно-моралистические оценки "хорошее - плохое", "небесное - земное",

"божественное - дьявольское", превращаются в символы полового наслаждения,

с одной стороны, и наказания за него, с другой стороны.

Страстное стремление к спасению и освобождению от "грехов" на сознательном

уровне и от сексуальных напряжений на бессознательном уровне тщательно

оберегается. Состояния религиозного экстаза представляют собой не что иное,

как состояния полового возбуждения вегетативной нервной системы, которые не

поддаются разрядке. Религиозное возбуждение невозможно осмыслить, а

следовательно, и преодолеть без понимания противоречия, которое определяет

его существование. Ибо религиозное возбуждение имеет не только

антисексуальный, но и в значительной мере сексуальный характер. С

сексуально-энергетической точки зрения такое возбуждение негигиенично.

Ни в одной социальной группе не процветает истерия и извращение так, как в

аскетических кругах церкви. Отсюда, однако, не следует, что с такими

аскетами необходимо обращаться как с преступниками, страдающими

извращениями. В беседах с религиозными людьми нередко выясняется, что они

достаточно хорошо понимают свое состояние. У них, как и у других людей,

жизнь разделена на две части – официальную и личную. Официально они считают

сексуальность грехом, а неофициально они слишком хорошо понимают, что не

смогли бы жить без замещающего наслаждения. Действительно, многие из них

способны понять сексуально-энергетическое разрешение противоречия между

половым возбуждением и моралью. Если не отказать им в человеческом

отношении и завоевать их доверие, тогда они обнаруживают понимание того,

что описываемое ими состояние единения с Богом является чувством

причастности к жизни всей природы. Как и все люди, они чувствуют, что

являются неким микрокосмом в микрокосме. Следует признать, что их подлинной

сущностью является глубокая убежденность. Их вера действительно имеет

реальную основу, которую составляют вегетативные токи в теле и достижимые

состояния экстаза. У мужчин и женщин из бедных слоев населения религиозное

чувство носит абсолютно подлинный характер. Это чувство утрачивает свою

подлинность лишь в той мере, в какой оно отвергает и скрывает от себя свой

источник и бессознательное стремление к наслаждению. Таким образом, у

священников и религиозных лиц формируется психологическая установка, для

которой характерна придуманная доброта.

При всей неполноте приведенной характеристики и религиозного чувства, тем

не менее, можно обобщить основные положения следующим образом.

1. Религиозное возбуждение является вегетативным возбуждением, сексуальная

природа которого представлена в ложном свете.

2. Представляя в ложном свете возбуждение, религиозная личность отрицает

существование своей сексуальности.

3. Религиозный экстаз служит заменителем оргастически-вегетативного

возбуждения.

4. Религиозный экстаз не освобождает от сексуальности; в лучшем случае, он

вызывает мышечную и психическую усталость.

5. Религиозное чувство является субъективно подлинным и имеет

физиологическую основу.

6. Отрицание сексуальной природы указанного возбуждения приводит к утрате

искренности характера.

Дети не верят в Бога. Вообще говоря, вера в бога закрепляется в

психологической структуре детей, когда они учатся подавлять сексуальное

возбуждение, сопровождаемое мастурбацией. Благодаря такому подавлению у

детей появляется чувство страха перед наслаждением. Теперь они начинают

искренне верить и бояться Бога. С одной стороны, они бояться Бога,

поскольку видят в нем некое всезнающее и всесильное существо. С другой

стороны, они обращаются к нему с просьбой защитить их от своего полового

возбуждения. При этом преследуется только одна цель – предотвращение

мастурбации. Таким образом, укоренение религиозных идей происходит в ранние

годы детства. Тем не менее идея Бога не могла сковать сексуальную энергию

ребенка, если бы не была связана с реальными фигурами отца и матери. Тот,

кто не чтит отца своего, грешен. Другими словами, тот, кто не боится отца

и предается сексуальному наслаждению, подвергается наказанию. Строгий отец

не потворствует желаниям ребенка и поэтому является представителем Бога на

земле. Воображению ребенка он предстает в качестве исполнителя божьей

воли. Ясное понимание человеческих слабостей и недостатков отца способно

поколебать уважение к нему, но это не приводит к отказу от него. Он

продолжает олицетворять абстрактно-мистическую концепцию Бога. В

патриархальном обществе обращение к Богу в действительности означает

обращение к реальному авторитету отца. Обращаясь к "Богу", ребенок

фактически обращается к реальному отцу. В психологической структуре ребенка

половое возбуждение, идея отца и идея Бога составляют некое единство. В

терапевтической практике это единство встречается в форме спазма

генитальной мускулатуры. При устранении такого спазма идея Бога и страх

перед отцом лишают опоры. Отсюда видно, что генитальный спазм не только

реализует физиологическое укоренение религиозного страха в структуре

личности, но и приводит к появлению страха перед наслаждением, который

становится опорой любой религиозной морали.

Между различными культами, социально-экономическим устройством общества и

структурой личности существуют сложные и тонкие взаимосвязи, которые,

безусловно, нуждаются в дальнейшем исследовании. Генитальная робость и

страх перед наслаждением составляют энергетическую опору всех

патриархальных религий с антисексуальной ориентацией.

Якоря церкви (заключение).

В предыдущих разделах реферата большая часть примеров была оторвана от

жизни простых людей. И естественно возникает вопрос: как церковь удерживает

около себя не религиозных фанатиков и не психически больных людей, а

основную массу верующих. Уже доказано, что человек очень редко бывает

властолюбив по-настоящему и очень редко способен на полную

самостоятельность и независимость. Именно на таком принципе держится идея

предприятий с пожизненным наймом, получившая очень большое распространение

в Японии. Основной смысл этих предприятий заключается в том, что за

человека руководство предприятия решает практически все вопросы начиная с

повышения квалификации и заканчивая проведением досуга. У работника такого

предприятия появляется уверенность в том, что о его будущем позаботятся

управленцы таких организаций. Люди же которые не получают такой гарантии на

социальном уровне, ищут защиты у религии, именно поэтому получают большое

распространение различные секты. Человек, видя, что он не одинок, что он

объединён с другими людьми общей идеей, придаётся этому чувству массовости,

а когда ему предлагают условия общего бюджета и другие, т.е. дают

возможность сложить с себя основные обязанности зрелого человека, он с

радостью соглашается. Конечно такая крайность касается немногих, однако

подобное чувство, только в меньших масштабах, возникает у многих. Чувства

защищенности, которые испытываются ребёнком в детстве благодаря родителям,

сохраняются и преобразуются в религиозные чувства, поэтому Бога часто

называют "отче наш", "отец" и т.д.

Другой фактор закрепления религиозных чувств заключается в следующем. Для

большинства людей встреча с церковью связана с глубокими переживаниями в

нашей жизни (это обусловлено лишь историческим фактором), такими как,

крещение, свадьба, похороны и т.д. А если вспомнить теперь методику

"якорей", то становиться понятно, почему люди, заходя в церковь испытывают

достаточно сильные чувства. Переживания из прошлого закреплены так

называемыми "якорями", а их в церкви более чем достаточно и рассчитаны они

на каждый тип человеческого восприятия. Для аудиалиста церковный звон и

песнопения не могут пересекаться с другими ассоциациями, а для человека с

визуальным каналом восприятия – мрачные образы икон, тусклый свет,

запоминающиеся одежды служителей и др. Даже на обоняние влияет атмосфера

церкви (запах жженого воска). Однако испытываемые переживания люди относят

к религиозным чувствам.

Мною перечислены далеко не все факторы влияющие на религиозность людей.

Однако уже из выше сказанного видно, что церковь и без помощи Бога

оказывает на людей своё влияние. Для кого-то вера – выход из трудностей,

для кого-то наоборот. Но о правильности или пользе этого я писать не

берусь.

Страницы: 1, 2