Этические проблемы трансплантологии

Этические проблемы трансплантологии

В. В. Розанов утверждал: «Смерть также метафизична, как и зачатие». Для

религиозного сознания это очевидно. Для антропоцентризма данное суждение

приобретает смысл лишь в конкретных ситуациях Одна из таких ситуаций —

стремительный выход трансплантации на уровень массовой практики и столь же

стремительный рост деклараций и документов этического характера,

принимаемых профессиональными ассоциациями, инструкций и новых законов,

которые разрабатывает и предлагает современное право и принимают

современные государства Европы и Америки, Азии и Африки. В 1992 году в

России также начинает действовать специально разработанный Закон РФ «О

трансплантации органов и (или) тканей человека».

Нельзя не обратить внимание, что даже такие выдающиеся открытия, как

изобретение, например, шприца и игл, или использование рентгеновского

излучения, или открытия микробиологии и бактериологии и даже формирование

«эры антибиотиков» не сопровождались созданием и принятием новых

законодательных актов. Это свидетельствует о том, что выход трансплантации

на уровень «физического» управления смертью человека является не

узкоспециальным, частным медицинским вопросом, но серьезной социокультурной

проблемой.

В чем заключается это «физическое» управление? Физиологии, философии и

религии давно известно, что естественная смерть есть не мгновенный акт, а

относительно длительный процесс. Биологическая смерть определяется как

«состояние необратимой гибели организма» и традиционно исчисляется

единством трех признаков: прекращением сердечной деятельности (исчезновение

пульса на крупных артериях, прекращением биоэлектрической активности

сердца); прекращением дыхания; исчезновением всех функций центральной

нервной системы. В 1959 году французские невропатологи Моллар и Гулон

описали состояние запредельной комы, что было началом становления концепции

«смерти мозга».

В течение 20 лет вопрос о тождестве понятий «биологическая смерть» и

«смерть мозга» не стоял. Это четко зафиксировано в Большой Медицинской

Энциклопедии: «Понятие «смерть мозга» не идентично понятию «биологическая

смерть», хотя наступление биологической смерти в этих случаях неизбежно». В

80-е годы под влиянием целей и задач трансплантологии начинается процесс

сближения и идентификации этих понятий. Н. В. Тарабарко констатирует, что в

80-х годах «концепция смерти мозга как биологической смерти индивидуума

применительно к задачам трансплантации была законодательно закреплена во

многих странах». Вполне закономерно, что в обществе возникает конкретная

оценка подобного и весьма условного отождествления как «исключительно

прагматической констатации конца жизни». Если общество принимает

«прагматическую смерть мозга», то нет оснований не придерживаться

аналогичной логики и при решении вопроса об искусственном поддержании

умершего в его жизненных функциях до тех пор, пока его органы не станут

необходимы, и лишь после «забора» или «изъятия» (опять же искусственно)

обеспечить смерть, теперь уже биологическую. «Прагматический» исход

трансплантации в значительной степени способствует формированию у медицины,

наряду с традиционно здравоохранительной, новой функции —

смертеобеспечения. А это, в свою очередь, равнозначно принципиальной

переоценке отношения общества к медицине и здравоохранению, пациента к

врачу, переосмыслению традиционного социального доверия к этической

безупречности врачевания.

В настоящее время трансплантация — одно из направлений практического

здравоохранения. По данным IX Всемирного конгресса трансплантологов (1982

г.), пересажено сотни сердец (723), десятки тысяч почек (64000) и т. д.

Пока трансплантологические операции исчислялись единицами и носили

экспериментальный характер, они вызывали удивление и даже одобрение. 1967

год — год, когда К. Бернардом была произведена первая в мире пересадка

сердца. За ней в течение 1968 года была произведена еще 101 подобная

операция. Эти годы называли в прессе временем «трансплантационной эйфории».

Она была вызвана не только профессиональной уникальностью подобных

операций. Пересадка сердца, как никакое другое достижение современной

культуры, с особой остротой поставило перед ней блок философско-

антропологических проблем: что такое человек? что определяет личность? в

чем заключается человеческая самоидентичность?

Расширение практики трансплантологии не снимает антропологическую

«остроту» и сопровождается усилением этико-правовой напряженности вокруг

этого вида медицинской деятельности. Среди многочисленных видов и подвидов

морально-этических вопросов, которые сопровождают буквально каждую

трансплантологическую операцию, можно выделить следующие: можно ли говорить

о сохранении права человека на свое тело после смерти? каков морально-

этический статус умершего человека? возможно ли научно-обоснованное

донорство? морально ли продление жизни одних людей за счет других? обладает

ли смерть этическим смыслом? каковы социокультурные перспективы научно-

практического использования человека? Один из способов нахождения ответов

на эти вопросы заключается в обращении к истории трансплантации.

История трансплантации. Историки медицины не случайно выделяют в истории

трансплантации начало собственно научной трансплантации, датируя его XIX

веком.

Первые исследования по проблемам трансплантации историки медицины

связывают с итальянским доктором Баронио, немецким врачом Райзиндером.

Особое внимание уделяется деятельности по созданию костнопластической

хирургии Н. И. Пирогова. Нельзя не упомянуть и о первой диссертации Пауля

Берта (1865 г.) на тему «О трансплантации тканей у животных».

Исследователи Е. К. Азаренко и С. А. Позднякова разделяют развитие

трансплантологии на два этапа. На первом этапе трансплантация предполагала

удаление хирургическим путем патологических изменений тканей и

аутопластику. Второй этап связан с собственно «гомотрансплантацией», т. е.

заменой утратившего функциональность органа новым (будь то почка, сердце,

легкие). Значимыми вехами второго этапа являются экспериментальные

пересадки почки А. Карреля; первая ксенотрансплантация почки (от свиньи)

Ульмана (1902 г.); первая в мире пересадка кадаверной почки (от трупа, так

называемая аллотрансплантация) Ю. Вороным (1931 г.); первая имплантация

искусственного сердца В. П. Демиховым (1937 г.); первые успешные пересадки

почки от живых доноров в клинике Д. Хьюма (1952 г.); разработка действующей

модели искусственного сердца для клинических целей У. Колффом и Т. Акуцу

(1957 г.); первая в России успешная пересадка почки в клинике Б. Петровским

(1965 г.); первая в мире пересадка сердца от человека к человеку К.

Бернардом (1967 г.); публикация «гарвардских» критериев «смерти мозга»

(1967 г.); организация Евротрансплантата В. Роодом для обмена органами по

тестам гистологической совместимости (1967 г.); создание НИИ трансплантации

органов и тканей АМН СССР Г. Соловьевым (1967 г.); первая в России успешная

пересадка сердца в клинике В. Шумаковым (1986 г.); принятие Верховным

Советом РФ Закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека» (1992

г.).

Выделение истории научной трансплантации означает признание существования

трансплантации «ненаучной», или точнее, донаучной. Ведущей идеей донаучной

трансплантации, которая остается значимой и для современной медицины,

является идея «переноса жизни». В древних языческих культурах за субстанцию

жизни принималась кровь. Возникновение болезни связывали с ослаблением

жизненных сил в крови, и поддержание этих сил осуществлялось с помощью

вливания «здоровой крови». История врачевания и знахарства полна историями

переливания крови от животных, младенцев людям пожилого возраста с целью

достижения омоложения. У Овидия Медея именно так, вливая старцу Пелию кровь

овцы, возвращает ему юность. Гиппократ полагал, что употребление, например,

злым человеком крови овцы может изменить душевные свойства человека.

Мифо-идеологическое явление вампиризма с его ритуально-сакральными

манипуляциями с кровью послужили основанием для практически 100-летнего

запрещения Ватиканом любых форм переливания крови. Одно несомненно:

переливание крови как научный метод возникает из магии крови. Весьма

характерно в этой связи суждение доктора И. Т. Спасского, который в 1834

году, принимая участие в обсуждении метода переливания крови во время

родов, писал: «Вводимая в сих случаях (потеря крови при родах) в вену

кровь, вероятно, действует не столько своим количеством, сколько

живительными свойствами, возбуждая деятельность сердца и кровеносных

сосудов».

Рассматривая историю трансплантации, мы не случайно останавливаемся на

проблеме переливания крови. Переливание крови, как обеспечение «переноса

жизни», является логическим началом теории и практики пересадки органов и

тканей. Но можно говорить не только о логической связи между

трансплантацией и переливанием крови, но и о связи конкретно-исторической.

Исследователи В. Прозоровский, Л. Велишева, Е. Бурштейн, Ч. Гусейнов, И.

Воронова, А. Сокольский, А. Ульянов констатировали: «Развитию современной

проблемы трансплантации органов послужило оригинальное открытие русских

хирургов — переливание трупной крови. Это явилось толчком к созданию

первого советского законодательства о праве изъятия у трупов крови, костей,

суставов, кровеносных сосудов и роговиц». Первое в мире отделение по

заготовке трупной крови в НИИ им. Н. В. Склифассовского стало прообразом

«банка органов», созданного впоследствии в США. Опыт решения проблемы

донорства в Советской России нельзя не учитывать при характеристике

современного положения в области клинической трансплантации.

Этико-правовые принципы трансплантации человеческих органов. С 1937 года

по 1992 годы в России «работало» Постановление Совнаркома «О порядке

проведения медицинских операций», согласно которому, тела сограждан после

смерти становились как бы собственностью государства и практически

автоматически обслуживали «интересы науки и общества». Еще в 1980 году

историки медицины констатировали: «Широкое применение в клинической

практике кадаверных (трупных) тканей и органов составляет неоспоримый

приоритет советской медицины». Этот «приоритет» основывался на отрицании

права человека распоряжаться своим телом после смерти, что является

естественным следствием прагматическо-материалистического понимания

человека. Согласно этой позиции, со смертью человека теряют силу и все его

права, так как он перестает быть субъектом воли, права и требований (тем

более, если он, в силу определенных исторических условий, не получил

возможность стать субъектом права и при жизни).

В 1992 году законодательство России было приведено в соответствие с

принципами защиты прав и достоинства человека в сфере медицины,

разработанными Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ). Основная

позиция ВОЗ по вопросу о праве человека на свое тело после смерти сводится

к признанию этого права по аналогии права человека распоряжаться своей

собственностью после смерти.

Основываясь на рекомендациях ВОЗ, Закон РФ «О трансплантации органов и

(или) тканей человека» вводит презумпцию согласия (неиспрошенное согласие),

согласно которой, забор и использование органов из трупа осуществляется,

если умерший при жизни не высказывал возражений против этого, или если

возражения не высказывают его родственники. Отсутствие выраженного отказа

трактуется как согласие, т. е. каждый человек практически автоматически

превращается в донора после смерти, если он не высказал своего

отрицательного отношения к этому.

«Презумпция согласия» является одной из двух основных юридических моделей

регулирования процедурой получения согласия на изъятие органов от умерших

людей.

Второй моделью является так называемое «испрошенное согласие», которое

означает, что до своей кончины умерший явно заявлял о своем согласии на

Страницы: 1, 2