Если в силу нормы права или соглашения сторон материальная составляющая объекта признана имеющей большую ценность, его обращение должно подчиняться нормам, относящимся к соответствующей разновидности материальных объектов. В результате, предполагается следование связанной с объектом информации судьбе его материальной формы. Если же в силу нормы права или соглашения сторон имеющей большую ценность признана информационная составляющая объекта, его обращение должно подчиняться нормам, относящимся к соответствующей разновидности информационных объектов. Таким образом, предполагается следование материального носителя судьбе связанной с объектом информации.

В заключение параграфа рассматриваются частные проблемы, связанные с возможностью применения к отношениям, складывающимся по поводу информационных объектов, норм, регламентирующих отдельные разновидности договорных обязательств.

В четвёртой главе диссертационного исследования «Имущественные права, действия, личностные характеристики и личные неимущественные права в гражданских правоотношениях» анализируются проблемы, касающиеся особенностей имущественных прав и действий как объектов гражданского права, а также рассматривается юридическая природа нематериальных благ.

В первом параграфе «Имущественные права в гражданских правоотношениях» выявляется роль и место в гражданском обороте имущественных прав, предлагаются соответствующие теоретические модели.

Отечественное законодательство признаёт имущественные права и обязанности разновидностью объектов гражданских прав (ст. 128 ГК РФ). Буквальное толкование данной нормы приводит к небесспорному выводу о возможности установления «права на право», то есть признания субъективного права объектом другого субъективного права. Проблема юридического оформления вовлечения в гражданский оборот субъективных прав требует, таким образом, дополнительного исследования. При этом, логические препятствия для рассмотрения в качестве «бестелесных вещей» как абсолютных (исключительных), так и обязательственных прав отсутствуют.

Переход большинства исключительных (в том числе, вещных) прав регламентируется специальными нормами, например, в рамках договоров о передаче имущества. Если предметом передачи по договору являются вещи либо имущественные комплексы, предметом соответствующего обязательства законодатель признаёт указанное имущество, а не права на это имущество. Если же передаётся объект информационной природы, регламентируется уступка прав на данный объект, а не передача самого объекта.

Вопрос о допустимости применения к субъективным правам норм, подобных (или аналогичных) регулирующим оборот материальных объектов должен по-разному решаться в зависимости от того, рассматривается ли возможность установления в отношении субъективного права абсолютного либо относительного права. Субъективные права не следует рассматривать в качестве объектов абсолютных прав, в противном случае может сложиться ситуация, при которой возникнет множество абсолютных прав, каждое последующее из которых будет являться объектом предыдущего. Не являясь объектами абсолютных прав, субъективные права могут являться объектами относительных прав, и таким образом включаться в оборот.

В любых относительных правоотношениях можно с равным основанием говорить как о том, что их объектом являются субъективные права и обязанности, так и о том, что их объектом являются объекты указанных прав и обязанностей. Двойственность правовой регламентации отношений, складывающихся по поводу «вещей» и по поводу «прав» является, однако, кажущейся. Право всегда регламентирует отношения по поводу «прав», проблема лишь в том, что применительно к индивидуально-определённым вещам необходимо учитывать не только характеристики самих прав и обязанностей, но и соответствующие характеристики вещей (индивидуализирующие признаки, качество и т.п.). Фактические объекты правоотношений по общему правилу следуют судьбе юридических объектов.

Если фактическим объектом правоотношения является имущество, определяемое родовыми признаками (денежная сумма, вещи, информация), оборот соответствующих субъективных прав регламентируется упрощённым способом, нормами о цессии. Если фактический объект правоотношения является индивидуально-определённым, переход соответствующих прав требует специального урегулирования независимо от того, идёт ли речь о переходе абсолютных либо относительных прав. Данное требование закономерно вытекает из природы указанных отношений, поскольку в рассматриваемом случае необходимо регламентировать ряд дополнительных аспектов: распределение рисков случайной гибели или порчи объекта, его качество, возможность его последующей модификации и т.п.

В зависимости от потребностей оборота и усмотрения законодателя, имущественные права могут включаться в оборот самостоятельно, либо в связи с иным имуществом. Возникает понятие имущественной массы, имущественного комплекса, включающего различные виды имущества, в том числе, субъективные права и обязанности. Любой имущественный комплекс, строго говоря, представляет собой комплекс прав. Однако, разграничение в составе имущественного комплекса «материальной» и «нематериальной» составляющей является не просто данью сложившейся традиции, но теоретически обоснованным юридическим приёмом. Смысл рассмотрения некоторой совокупности прав (либо вещей и прав, либо вещей, информационных объектов и прав) в качестве имущественного комплекса состоит в обеспечении возможности одновременного совместного отчуждения таких прав (материальных объектов, информационных объектов и прав). Любая имущественная масса (часть имущественной массы) может быть обособлена в соответствии с теми или иными индивидуализирующими признаками. Следовательно, любая совокупность прав (материальных объектов, информационных объектов и прав) принципиально может рассматриваться в качестве имущественного комплекса. Целесообразность такого рассмотрения зависит, прежде всего, от потребностей оборота.

Входящие в состав имущественного комплекса субъективные права могут быть связаны не только с материальными, но и с информационными объектами. Так, с точки зрения действующего законодательства, бездокументарная ценная бумага может рассматриваться как комплекс субъективных прав, связанных с информационным объектом - записью о праве (ст. 149 ГК РФ). В случае привязки комплекса прав к материальному объекту, либо в случае, если в соответствующий имущественный комплекс включаются материальные объекты (вещные права на указанные объекты), к такому имущественному комплексу логично применять нормы, регламентирующие отношения по поводу вещей (что и происходит в случае предприятия). Если в состав имущественного комплекса включаются недвижимые вещи (вещные права на такое имущество), либо если соответствующий комплекс прав связывается с недвижимостью, комплекс в целом вполне закономерно должен признаваться недвижимостью. В противном случае возникло бы трудноразрешимое противоречие, связанное с допустимостью «смягчения» правил оборота комплекса в целом по сравнению с его отдельными элементами либо имуществом, с которым связаны соответствующие права. Поэтому представляется недопустимым изменение норм, предполагающих отнесение подобных имущественных комплексов в целом к недвижимости (в частности, ч. 2 п. 1 ст. 132 ГК РФ).

В заключение параграфа, уточняется теоретическая модель оборота субъективных прав. На основании анализа законодательства и доктрины делается вывод о том, что следование концепции перехода прав не менее обоснованно, чем концепции прекращения и возникновения прав. При этом, допустимо (хотя и нежелательно) в разных случаях исходить из различных концепций перехода прав.

Субъективные права, являясь объектами информационной природы, строго говоря, не нуждаются для своего существования в субъекте. Для существования субъективного права принципиально существование объекта и определённость обязанного субъекта. Отсутствие определённости по вопросу о том, кто именно является управомоченным в течение сколь угодно длительного промежутка времени (заканчивающегося до момента начала исполнения обязанности) не создаст никаких проблем ни для обязанного лица, ни для оборота. Субъективные же обязанности немыслимы без субъекта, поскольку в противном случае невозможно осуществить соответствующее субъективное право.

Второй параграф «Действия в гражданских правоотношениях» посвящён исследованию вопросов, касающихся действий как особой разновидности объектов гражданских прав. Поведение субъектов (их фактические действия или бездействие), являясь содержанием правоотношения, не может одновременно являться его объектом. Если рассматривать действия (поведение) лица в фактическом плане, они не могут составлять объект субъективного права, поскольку представляют собой акты осуществления соответствующего субъективного права. Рассматривать в качестве объекта субъективного права «потенциальное» поведение обязанного лица также недопустимо, поскольку оно представляет собой «меру его должного поведения», то есть совпадает с его обязанностью. Невозможно, чтобы явление имело своим объектом само себя (сказанное справедливо, mutatis mutandis, и для субъективных обязанностей).

Любое субъективное право и любая субъективная обязанность имеют свой материальный объект либо объект информационной природы, который может существовать, либо не существовать, либо существовать в иной форме и (или) с иным содержанием к моменту возникновения соответствующего права (обязанности). Если объект не существует к моменту возникновения соответствующего правового отношения, либо когда необходимо преобразование формы и (или) содержания существующего объекта, говорят о выполнении работ либо оказании услуг, имеющем целью создание объекта, преобразование его формы и (или) содержания. Поскольку временные, качественные и иные характеристики процесса создания объекта, изменения его формы и (или) содержания во многом влияют на конечный результат, оказывается необходимой правовая регламентация данного процесса. Именно необходимость такой регламентации предопределяет выделение в качестве особых разновидностей обязательств, возникающих из договоров о выполнении работ и об оказании услуг. В результате, действия не следует относить к числу объектов гражданских прав (как это сделано в отношении работ и услуг в ст. 128 ГК РФ). Они, представляя собой содержание общественного отношения, являются предметом правового урегулирования. Именно в этом, и только в этом смысле можно признать обоснованными указания на нематериальный характер действий, в частности, услуг.

Предметом пристального внимания в диссертации является проблема разграничения работ и услуг, поскольку именно работы и услуги имеют наибольшее практическое значение среди действий и указание именно на них как на особую группу объектов гражданских прав содержится в ст. 128 ГК РФ. Когда речь идёт о создании или уничтожении должником материального либо нематериального объекта или о преобразовании содержания указанного объекта, речь идёт о договоре, предполагающем выполнение работ. Если же речь идёт о перемещении материального либо нематериального объекта в пространстве (в частности, его перевозке) или во времени (его хранении), либо о преобразовании формы указанного объекта, не затрагивающем его содержание, соответствующий договор предполагает оказание услуг.

Вещи способны являться объектами как вещных, так и обязательственных прав, тогда как действия в силу своей природы не способны являться таковыми. В целях обхода данного положения могут использоваться юридические приёмы, позволяющие «привязать» соответствующее «потенциальное действие» - обязательственное право - к вещному праву. Одним из таких приёмов является составление ценной бумаги. Другой приём, позволяющий обеспечить «принадлежность» действий - их включение в состав имущественного комплекса (предприятия - ст. 132 ГК РФ, наследства - ст. 1112 ГК РФ и т.п.).

Действия per se необоротоспособны. Они могут фигурировать в обороте исключительно через посредство относительных прав, позволяющих требовать их совершения. Вовлечение действий в оборот осуществляется посредством передачи (уступки) соответствующих относительных прав (обязанностей). При этом различные субъективные права и обязанности способны к обороту в разной степени.

В третьем параграфе «Личностные характеристики и личные неимущественные права в гражданских правоотношениях» рассматриваются вопросы, связанные с различными аспектами понятия «нематериальное благо».

Сравнительный анализ п.п. 1, 2 ст. 150 ГК РФ позволяет сделать вывод о тождественности понятий «нематериальное благо» и «неимущественное благо» в их понимании отечественным законодателем. Существуют известные основания для того, чтобы говорить как о «нематериальном благе» о любом нематериальном объекте. Однако правильнее рассматривать нематериальное благо в качестве разновидности нематериальных объектов, для которой характерны: _ неотделимость от личности своего носителя; _ отсутствие экономического содержания; _ признание и охрана действующим законодательством.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7