При этом должностное лицо органа предварительного следствия (органа дознания) в отношении соответствующего участника уголовного судопроизводства должно: 1) четко выразить мнение в постановлении о прекращении уголовного дела о невиновности и реабилитации гражданина; 2) констатировать совершение уголовно-наказуемого деяния конкретным лицом, без признания его виновным (поскольку, в соответствии с законом, таким правом наделен только суд, выносящий обвинительный приговор); 3) констатировать основания «фактической реабилитации» для лица, формально не являющего участником уголовного судопроизводства (заявитель, жертва, пострадавший) в соответствии с ч. 3 ст. 148 УПК РФ.

Вынесение постановлений об отказе в возбуждении (о прекращении) уголовного дела в связи с отсутствием состава или события преступления по факту заявлений подсудимых о незаконных методах предварительного следствия, применявшихся к ним в соответствующий период, следует признавать реабилитирующими основаниями для дознавателей, следователей и прокуроров [50, с. 68].

Если после проведенной проверки констатируется либо отсутствие преступного деяния, либо непричастность лица к его совершению, то в любом случае оправдание означает признание невиновности лица и влечет его полную реабилитацию. Данное условие, в полной мере относится к рассматриваемым случаям, когда в качестве лиц, претендующих на реабилитацию, выступают дознаватели, следователи и прокуроры как официальные представители государственного обвинения [37, с. 65].

Процедура реабилитации на досудебном этапе производства по уголовному делу такова, что при разрешении вопроса о возбуждении уголовного дела лицо, обратившееся с заявлением о начале расследования, практически не может рассчитывать на восстановление нарушенных прав, в условиях отсутствия четкого правового механизма.

Только по ограниченному кругу деяний, оцениваемых, прежде всего, предполагаемой жертвой посягательства как преступные, он может рассчитывать на вынесение реабилитирующего юридического решения еще в стадии возбуждения уголовного дела.

В вопросах фактической реабилитации исключение составляет вынесение решения об отказе в возбуждении уголовного дела, когда информация об этом по результатам проверки сообщения о преступлении, распространенного средством массовой информации, подлежит обязательному опубликованию в соответствии с ч. 3 ст. 148 УПК РФ.

Анализ положений ст. 133 УПК РФ и правового статуса лиц, имеющих право на реабилитацию, показывает, что законодатель предусмотрел возможность определения основания для восстановления нарушенных прав на следующих этапах уголовного процесса:

1) досудебном - для подозреваемого (обвиняемого), уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пп. 1, 2, 5 и 6 ч. 1 ст. 24 и пп. 1 и 4 - 6 ч. 1 ст. 27 настоящего Кодекса, а также для иных лиц, процессуальный статус которых не был определен в случае отказа в возбуждении уголовного дела по тем же основаниям;

2) судебном (при производстве в суде первой или второй инстанций) - для подсудимого, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; для подсудимого, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;

3) судебном (при пересмотре вступивших в законную силу решений (приговоров, определений и постановлений) суда; - для осужденного - в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 настоящего Кодекса; - для лица, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, - в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры;

4) альтернативно в досудебных или судебных стадиях, при возмещении вреда в порядке, установленном главой 18 УПК РФ, для любого лица, незаконно подвергнутого мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу.

В заключении хотелось бы обобщить сказанное.

Обновленное содержание понятия «правовой институт реабилитации в российском уголовном процессе», включает в себя не только правовые основания, но и саму процедуру реабилитации.

Существуют следующие основания для реабилитации лица, указанные в постановлении дознавателя, следователя, прокурора или суда (вынесенные в соответствии со статьями 24, 27 УПК РФ), в котором должно быть: 1) четко выражено мнение соответствующего должностного лица о прекращении уголовного дела и о невиновности и реабилитации лица, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование; 2) констатирован факт несовершения уголовно-наказуемого деяния лицом без признания его виновным; 3) констатированы основания «фактической реабилитации» для лица, формально не являющего участником уголовного судопроизводства (заявитель, жертва, пострадавший), в соответствии с ч. 3 ст. 148 УПК РФ.

Проанализировав теоретический материал, можно предложить следующие способы совершенствования законодательства:

1) необходимо включить в состав участников уголовного процесса жертв, пострадавших и заявителей, для чего необходимо внесение дополнений в статью 5 УПК РФ;

2) необходимо совершенствовать уголовно-процессуальное законодательства РФ путем внесения дополнений и изменений в п. 11 ч. 4 ст. 46 «Подозреваемый» и п. 21 ч. 4 ст. 47 «Обвиняемый» в части гарантирования им права защищаться иными средствами и способами, не запрещенными законом;

3) находится возможным, предложить исключить из числа субъектов реабилитации юридических лиц, поскольку это противоречит положениям ст. 53 Конституции РФ;

4) необходимо внесение изменений в ст. 136 УПК РФ в части легализации правила о принесении публичного извинения иными (кроме прокурора) участниками уголовно-процессуальных отношений реабилитируемым лицам в качестве возмещения морального вреда, в случае если нарушение прав, требующих восстановления, произошло с их стороны;

5) целесообразно закрепить в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации положения об обязательности опубликовании любого реабилитирующего решения в отношении конкретного участника уголовно-процессуальной деятельности в целях обеспечения его фактической реабилитации (возмещение морального вреда).

Разработка и принятие процессуальных решений являются только необходимой предпосылкой практических действий по их исполнению. Решения для того и принимаются, чтобы их исполнить, добившись тем самым желаемого результата. В дальнейшем полученные при реализации решения сведения обусловливают необходимость принятия новых решений и т. д. Существенно то, что субъект, принимающий решение, всегда должен исходить из требования его исполнимости, то есть цели, поставленные в решении, должны быть реальными. Принятие решений, исполнение которых заведомо нереально, является проявлением неэкономичности использования процессуальных средств.

Уголовно-процессуальный кодекс не раскрывает понятие «исполнение», но он устанавливает общие правила производства следственных действий, условия и порядок производства отдельных следственных действий и др. (ст. 164, 176-207 УПК РФ); условия, при которых уполномоченные должностные лица вправе оставить процессуальные решения без исполнения, приостановить, отменить их исполнение, отсрочить или рассрочить на определенный законом срок (ч. 3 ст. 37; ч. 5 ст. 118; ч. 5, 7 ст. 125; ч. 3 ст. 199; ч. 5 ст. 199 УПК РФ и др.) и т. д. Термин «исполнение» многократно упоминается в тексте правовых предписаний, в том числе и в значении исполнения процессуальных решений (см., например: ч. 2 ст. 130, ч. 7 ст. 148, раздел XIV УПК РФ и др.). И это не случайно, потому что как решения, так и действия по их исполнению являются основой уголовно-процессуальной деятельности. В сущности, большинство уголовно-процессуальных норм и предписаний, так или иначе, связано с процедурой исполнения процессуальных решений.

Разъяснение относительно понятия исполнения процессуальных решений помогает получить научная литература по уголовному процессу. П. А. Лупинская считает, что исполнение процессуальных решений включает в свое содержание «совокупность тех действий, которые должно совершать лицо (орган), вынесшее решение, для реализации заключенного в нем правового предписания или вытекающих из них правовых последствий, или действия иных лиц, обязанных вынесенным решением к исполнению определенных обязанностей или соблюдению прав [31, с. 63].

Более лаконичное определение применительно к деятельности следователя дает А. Я. Дубинский. Он справедливо отмечает чрезвычайно разнообразный характер действий, образующих структуру исполнения решений и значительную подвижность составляющих его элементов. Исполнение решений автор рассматривает, как «деятельность следователя и других органов и лиц, заключающуюся в своевременной и полной реализации всех предписаний, заложенных в решении» [26, с. 114].

Как видим, исследователи характеризуют исполнение решений не только как деятельность (совокупность действий) участников уголовного судопроизводства, но и как их юридическую обязанность. Это обусловлено тем, что процессуальные решения имеют властный характер и гарантированы мерами государственного принуждения. Возложение обязанностей, - отмечает Л. Б. Алексеева, - как способ правового регулирования предназначен для того, чтобы независимо от развитости чувства гражданского или служебного долга, добиться под угрозой наступления неблагоприятных последствий необходимого с точки зрения целей уголовного судопроизводства результата.

К другим правовым гарантиям, которые обеспечивают исполнимость процессуальных решений, следует отнести:

– принципы уголовного судопроизводства (законность, право на обжалование процессуальных действий и решений и др.);

– процессуальную форму принятия и реализации решений;

– процессуальные полномочия суда, прокурора, органа;

– дознания и дознавателя принимать соответствующие процессуальные решения и требовать их своевременного исполнения;

– меры, призванные восстанавливать нарушенную законность (отмена незаконного решения, признание недействительности акта их исполнения, например, признание незаконным опознания, если оно произведено с нарушением закона);

– установленные законом сроки для исполнения процессуальных решений;

– меры юридической ответственности (например, возложение на следователя дисциплинарной ответственности);

– судебный и ведомственный контроль, прокурорский надзор.

Однако как свидетельствует следственная практика, эти гарантии не всегда достаточно эффективны. По мнению соискателя, существуют, по меньшей мере, два направления повышения эффективности исполнения процессуальных решений. Во-первых, дальнейшее совершенствование правовой регламентации этой деятельности. Во-вторых, улучшение организации исполнения процессуальных решений, что предполагает совершенствование подзаконных нормативно-правовых актов, повышение профессиональной подготовки дознавателей и следователей, улучшение финансирования, материально-технической базы и т. д.

Анализ следственной практики показывает, что следователи и органы дознания различных ведомств в основном соблюдают требования уголовно-процессуального закона при исполнении процессуальных решений. Вместе с тем, нарушения требовании уголовно-процессуального закона, определяющих порядок исполнения процессуальных решений, в особенности, производства и оформления следственных действий, относятся к категории наиболее часто встречающихся в их деятельности.

В следственной деятельности, например, имеют место допросы свидетелей по обстоятельствам, изобличающим их в совершении преступления. Подобная практика порождает целый комплекс ошибок, связанных со следственными обстоятельствами; нарушением прав и интересов граждан; поступлением в уголовный процесс недоброкачественной информации затруднениями при собирании, проверке и оценке показании; несвоевременном привлечении лиц, совершивших преступление, к уголовной ответственности.

Должностные лица, исполняющие процессуальные решения, непременно должны учитывать, что несоблюдение процессуальной формы исполнения решений негативным образом отражается на полученных при этом результатах.

Так, по уголовному делу при составлении протокола осмотра документов следователем была неверно указана дата этого следственного действия. А в протоколе осмотра предметов и документов, изъятых в ходе обыска квартиры обвиняемого, подписи от имени понятых были выполнены не одними и теми же лицами. Это привело к признанию незаконными данных процессуальных документов и исключению полученных фактических данных из совокупности доказательств по делу.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10