Поскольку все 15 стран (за исключением Великобритании) изначально имели высокий уровень коррупции, то они делали определенные шага для его снижения. Успешность этих шагов исследована с помощью модели линейного тренда:

И(х) = в0 + в1 * х + е, (1)

где И - ИВК; в0 - начальный уровень индекса; в0 - средняя скорость изменения индекса за год; х - время в годах, принимающее значения 1,2,11 (1998-- 2008 гг.); е- погрешность модели.

Степень стабильности процесса снижения (повышения) уровня коррумпированности оценивается на основе возможности (вероятности) подтверждения гипотезы о ненулевом значении коэффициента р,. По значению Г-параметра (распределение Стьюдента) делается вывод о степени стабильности процесса.

Первоначальное положение относительно ИВК определялось величиной коэффициента в0. Наиболее коррумпированной страной среди исследуемых на начальном этапе следует признать Азербайджан, среди европейских стран -- это Украина. Самый низкий уровень коррупции зафиксирован в Беларуси. Стабильное улучшение наблюдалось в пяти странах, среди которых наибольший прогресс отмечался в Словакии и Латвии (процессы в других странах Балтии происходили аналогично латвийскому сценарию). Стабильное ухудшение наблюдалось в Беларуси, Бразилии и Казахстане. Украина, Россия и Китай находятся среди стран, в которых тенденция не определилась. Отличие Китая состоит в том, что ИВК в этой стране отличается наименьшей вариативностью (то есть уровень коррумпированности китайского общества не растет, не убывает и не меняется случайно, как это происходит в Украине).

На наш взгляд, это полностью логичное продолжение политической и экономической стабильности в стране. Усиление неравномерности распределения доходов, которое в последнее десятилетие вызвано стремительным экономическим ростом китайской экономики, при практически полном отсутствии демократических институтов, должно повлечь за собой повышение уровня коррумпированности общества. Однако этот процесс нейтрализуется чрезвычайно жесткими действиями власти. Высшая мера наказания ежегодно применяется за экономические преступления. Китайское законодательство предусматривает наказание за экономическое преступление (взятку, растрату) в объеме более 100 тыс. юаней (12 530 дол.) не менее 10 лет заключения с конфискацией имущества.

Ситуация в Украине и России, на первый взгляд, идентична. Но при более детальном рассмотрении обнаруживается их принципиально разная природа. Если временное изменение ИВК в Украине не отвечает ни одной тенденции (несущественное улучшение ситуации не является статистически значимым (см. рис. 1)), то временное изменение ИВК в России имеет тенденцию, меняющуюся со временем.

Параболическая динамика ИВК авторитарных режимов

Самый простой вариант изменения тенденции в динамике ИВК можно представить в виде квадратичной зависимости от времени (х):

И(х) = в0+ в1 х + в2х2 + е. (2)

Для эмпирической проверки предлагается следующая гипотеза: на первом этапе установления авторитарного режима происходит рост ИВК (снижение уровня коррумпированности), что полностью отвечает избирательным обещаниям будущего лидера (лозунги противодействия коррупции чрезвычайно популярны на территории бывшего СССР). Этот этап в дальнейшем будет называться сменой элит. На нем происходит ослабление существующих коррупционных механизмов. Со временем ситуация стабилизируется, все ключевые должности на длительное время занимают лица из ближайшего окружения лидера нации, которые получают статус "неприкосновенных". Потом этот процесс распространяется на всю вертикаль власти, то есть каждый представитель верхнего ее эшелона подбирает под себя представителей из ближайшего нижнего эшелона иерархической структуры. Это этап стагнации, на котором восстанавливается функционирование коррупционных механизмов. Вариант реализации данной эмпирической временной зависимости происходит при следующих значениях коэффициентов уравнения (2):

в1 > 0; в2 < 0. (3)

Поданным наблюдений за ИВКдля Беларуси и России с использованием стандартной процедуры метода наименьших квадратов (МНК) получаем зависимости:

для Беларуси I(х) = 3,1 + 0,6х - 0,07х2 , (4)

для России I(х) = 2,1 + 0,16х-0,01х2. (5)

Данные i-статистики свидетельствуют, что оценки коэффициентов модели параболического тренда получены с меньшей погрешностью для Беларуси, чем для России, однако гипотеза о наличии параболической динамики ИВК для авторитарных режимов полностью подтвердилась. Общий вид параболической динамики ИВК авторитарных режимов представлен на рис. 2.

На основе эмпирических зависимостей ИВК от времени найдем оценки интервалов смены элит для Беларуси и России. В общем виде этот интервал оценивается как время наступления экстремума параболической функции:

х =- (6)

Подставляя соответствующие значения коэффициентов уравнений (4) и (5) из таблицы 2, получим оценки временного интервала смены элит для Беларуси ( х* = 4,3 года) и для России (х*= 8 лет).

Учитывая, что А. Лукашенко пришел к власти в 1994 г., а временной ряд ИВК начинается с 1998 г., эти отличия в оценках можно скорректировать и считать интервал уменьшения коррупции (смены элит) равным 8 годам. После этапа смены элит начинается этап стагнации, и показатель ИВК уменьшается (уровень коррупции растет). Так, для Беларуси в 2007 г. ИВК, в соответствии с уравнением (4), должен достичь уровня 2,1, что совпадает со значением в этот год. Что касается России, то ИВК, в соответствии с уравнением (5), начал уменьшаться в 2006 г., хотя его максимум, поданным наблюдений, зафиксирован в 2004 г.

Рост уровня коррумпированности в России в последние годы подтверждается исследованиями российских ученых. Так, первый номер журнала "Вопросы экономики" за 2007 г. полностью посвящен анализу коррупционных механизмов и причинам повышения уровня коррумпированности.

Возникает вопрос, почему для Казахстана, где уже десятки лет руководит клан Назарбаева, адекватной является модель линейного тренда (стабильное ухудшение), а не параболическая зависимость? Ответ достаточно очевиден: там не было смены элит, поскольку Назарбаев находится у власти со времен социализма. В Азербайджане (где наблюдалось стабильное, хоть и незначительное улучшение) уже появились признаки изменения тенденции, то есть имеет место параболическая динамика ИВК авторитарного режима.

Модель, по которой строятся коррупционные отношения в Беларуси, России и некоторых других странах постсоветского пространства (по классификации, приведенной в указанной работе Ихрлича), следует отнести к монополистической, в то время как в Украине наблюдается конкурентная коррупционная модель. Проведенный анализ дает ответ на вопрос о лидерстве Украины в Европе по показателю коррумпированности общества. Если исходить из среднего значения для полного интервала исследований, то Украина действительно наиболее коррумпированная страна Европы. Однако, если учитывать существующие тенденции, то авторитарные режимы соседних стран (Беларуси и России) уже опередили Украину по этому показателю, хотя сначала они оценивались как менее коррумпированные. Так, в последнем рейтинге 2008 г. Украина с оценкой 2,5 занимает 134-ю позицию (ранг), в то время как Россия с оценкой 2,1 -- 147-ю, а Беларусь с оценкой 2,0 - 151-ю (ранги стран, имеющих одинаковые ИВК, -- одинаковые). Для сравнения приведем ИВК и ранги самых коррумпированных европейских стран, приближающихся к показателям Украины: Молдова - оценка 2,9, ранг - 109; Албания - оценка 3,4, ранг - 85.

Следует отметить, что в целом за исследуемый промежуток времени (1998-- 2008 гг.) количество стран, для которых делается оценка ИВК, увеличилось с 80 до 180. Украина, имея практически стабильный средний показатель ИВК, за 11 лет сместилась с 75-й на 134-ю позицию. Это значит, что большое количество стран, во-первых, ощутимо улучшили собственное позиционирование (в отличие от Украины), во-вторых, многие вновь созданные страны имеют существенные конкурентные преимущества в преодолении коррупции. На основании сделанных оценок подчеркнем, что Украина действительно является самой коррумпированной страной Европы (если не принимать во внимание авторитарные режимы, где структура власти принципиально отличается).

Образование и коррупция

В исследовании уровня коррупции в Украине, проведенном в 2004-2006 гг. Международной организацией управленческих систем, значительное внимание уделялось коррупции в системе образования . Ученые пришли к выводу, что распространенная система предварительной платы преподавателю за принятый экзамен, практикуемая и в средней, и в высшей школах, влечет за собой институционализацию взятки как форму взаимоотношений между студентом и преподавателем. На наш взгляд, к этому выводу следует добавить, что опыт коррупционных отношений, полученный на стадии обучения, касается и построения деловых отношений в будущем. Высокая толерантность населения к коррупции, кроме образовательного фактора, поддерживается представлением, что коррупционные обвинения -- событие, которое, как правило, не имеет существенных юридических последствий. Вообще ситуация с выявлением коррупционных действий и наказанием за них полностью отвечает предположению, что вероятность наказания является убывающей функцией от доли коррумпированной бюрократии.

На основании количественной информации проанализируем взаимозависимость уровня образования и показателей коррупции. В качестве показателя коррумпированности общества мы используем ИВК и относительный ранг страны, который измерялся как отношение ее ранга к общему количеству стран. В этом случае показатель наиболее коррумпированных стран приближается к 1, а у менее коррумпированных -- к 0. Уровень образования в стране определяется как доля населения с трехуровневым образованием (tertiary education) в общем количестве населения. Всего исследуемый материал был получен из данных наблюдений за ИВК 180 стран по рангу и уровню образования.

С помощью стандартного МНК показано, что зависимость относительного ранга страны при ИВК-ранжировании от уровня образования носит убывающий характер. Рассмотрим детальнее взаимозависимость между уровнем образования и относительным рангом, который являлся усредненным показателем в течение 2004-- 2008 гг.:

R(Edu) = exp(-0,22 - 2,63Edu), (7)

где R -- относительный ранг стран,

Edu -- показатель уровня образования.

В соответствии с данной зависимостью 42,4% дисперсии уровня коррумпированности определяется за счет дисперсии уровня образования. На первый взгляд, это недостаточно большое значение, однако среди исследуемых детерминантов коррупции существуют более 10 разных показателей, поэтому объяснение одним приблизительно 40%-ной вариативностью достаточно весомо. Оценка параметра эластичности (2,63), который имеет показатель значимости менее 0,0001 (t= 9,64) (повышение уровня образования на 1% в среднем уменьшает показатель коррумпированности на 2,6%), свидетельствует об эффективности использования института образования как средства противодействия коррумпированности общества для большинства стран мира. Только три страны мира выходят за пределы 95%-ного доверительного интервала для отдельных значений - Беларусь, Россия, Украина.

Если подставить в эмпирическую зависимость (7) показатель образования в Украине, который равен 69%, то получим, что Украина при существующем уровне образования должна находиться среди 30 наименее коррумпированных стран мира (относительный ранг 0,15), а не занимать позицию во второй сотне, как это происходит в реальности. Если в качестве показателя коррумпированности взять непосредственно ИВК, то ситуация практически не меняется. Наиболее адекватной в этом случае является модель линейного тренда зависимости ИВК от уровня образования.

U(Edu) = 2,4 + 5,5 Edu. (8)

Коэффициент детерминации показывает достаточно большую зависимость ИВК от уровня образования. Значения t-параметров свидетельствуют о незначительной погрешности оценки коэффициентов, а это, в свою очередь, позволяет их трактовать: безобразовательный уровень коррумпированности (то есть ИВК в стране с нулевым процентом граждан с высшим образованием) равен 2,4, что отвечает среднему показателю ИВК Украины на временном интервале 1998--2008 гг. Это не случайно, ведь образование не делает никакого вклада в преодоление коррумпированности общества в нашей стране. В то же время маргинальная величина ИВК (5,5) показывает, что образование - достаточно эффективное средство для борьбы с коррупцией для большинства стран мира. Нагляднее ситуацию иллюстрируют диаграммы рассеивания (см. рис. 3).

Как и в предыдущем случае, среди анализируемых есть три страны, находящиеся за пределами доверительного интервала в отношении неэффективности образования (Россия, Беларусь, Украина), и три страны, для которых уровень коррумпированности существенно ниже, чем это можно оценить из соотношения (8) (Швейцария, Гонконг и Австралия). В этих странах уровень образованности ниже, чем в Украине.

Риски и преимущества инвестирований в человеческий или политический капитал

Рассмотрим полученные результаты. На наш взгляд, стабильно высокий уровень коррупции в Украине определяется тем, что он прямо или опосредованно поддерживается большинством населения Украины. Остановимся на экономической мотивации такого положения. Для наших условий очень близка модель первоначального коррупционного взноса, который кредитуется семьей. Конечно, такая практика существует и в Украине -- должность в обмен на некоторую сумму наличными, однако этот механизм нельзя считать определяющим для структуры коррупционных взаимоотношений в стране.

На наш взгляд, модель первоначального коррупционного взноса можно трактовать шире и средства, расходуемые на получение высшего образования, считать частью этого взноса. То есть средства, потраченные на получение образования, следует считать инвестированием не в человеческий, а в политический капитал.

Существуют два возможных варианта быстрого возврата долга: открытие собственного бизнеса и стремительный коррупционный карьерный рост (если рост не стремительный и не коррупционный, срок возврата существенно увеличивается). Для первого необходим первоначальный капитал в размере, значительно большем, чем средства, потраченные на получение образования. Этот первоначальный взнос чаще всего превышает возможности семьи; вариант заимствования в банковской системе практически не реализуем. Кроме того, существует большой риск потери бизнеса вследствие собственных просчетов или из-за неблагоприятной макроэкономической ситуации. Тогда выбор модели коррупционного карьерного роста выглядит практически лишенным риска, поскольку процент прецедентов уголовного преследования чрезвычайно мал по отношению к общему уровню успешных коррупционных карьер.

Таким образом, у большей части населения создается впечатление, что коррупционная модель поведения имеет значительно меньшую степень риска и требует меньшего первоначального инвестиционного взноса. Исходя из этих соображений можно сделать вывод, что коррупционная модель поведения в современных экономических условиях имеет ряд существенных преимуществ -- незначительную степень риска при возможности достижения успеха в повышении собственного благосостояния.

В связи с этим возникает вопрос: как высокая коррумпированность общества влияет на перераспределение доходов? Ответ на него дает модель, предложенная в работе И. Ихрлича и Ф. Луи, в которой рассмотрены возможности генерации как человеческого, так и политического капитала. Считается, что принятие решения на личном уровне должно максимизировать собственную функцию полезности, что отвечает дисконтированному потреблению на бесконечном промежутке времени:

U = (9)

где в -- показатель дисконтирования потребления во время t относительно времени t--1 (0 < в <1); сt -- потребление в момент времени t, у -- величина, обратная к межвременной субституции потребления.

Потребление личности определяется не только эффективностью экономики и степенью государственного вмешательства в нее, но и относительной величиной политического капитала:

сt =(1 + Qln Qt /Qt ) yt (10)

где Q - степень государственного вмешательства в экономику (доля государственных расходов в ВВП); Qt -- личный политический капитал в момент времени t, Qt -- усредненное значение политического капитала; уt -- показатель эффективности экономики в расчете на душу населения (ВВП на душу населения).

В соответствии с формулой (10), конечное потребление экономических агентов зависит и от эффективности экономики, и от относительной величины политического капитала (если величина политического капитала превышает средний уровень, то и потребление также превышает средний уровень). Степень государственного вмешательства в экономику является мультипликатором по отношению к политическому капиталу, то есть увеличение этого показателя открывает перед представителями бюрократии значительные перспективы для повышения собственного благосостояния.

Если измерять уровень государственного вмешательства в экономику как сумму долей сводного бюджета Украины и бюджета пенсионного фонда в ВВП, то Украина относится к странам с наибольшим уровнем этого показателя. Такой уровень государственной нагрузки (вмешательства) свойственен экономикам с уровнем экономического развития (ВВП на душу населения), который на порядок превышает показатель Украины, а это значит, что равновесное положение достигается при существенно меньшем коррупционном уровне20, то есть последствия государственного вмешательства для этих стран не катастрофичны.

В коррумпированном обществе большинство населения стремится повысить собственное благосостояние за счет увеличения политического капитала, что будет негативно отражаться на показателях экономического развития.

Человеческий капитал как основной источник эндогенного развития страны перестает выполнять эту функцию, что, в свою очередь, ведет к поиску источников за пределами страны, чем увеличивает риски национальной экономики. Поэтому вполне возможно, что значительный уровень коррумпированности является одной из причин чрезвычайно тяжелых последствий влияния мирового кризиса на украинскую экономику.

Выводы

В период экономического роста и накопления капитала (2000--2008 гг.) Украина не использовала свой шанс для соответствующего снижения уровня коррумпированности общества -- стабильные тенденции в этой плоскости не прослеживаются. Поэтому, если не принимать во внимание страны с авторитарными режимами (Беларусь, Россия), Украина остается наиболее коррумпированной в Европе.

Причины состоят в чрезмерном государственном вмешательстве в экономику. При этом следует подчеркнуть принципиальные отличия в развитии бюрократического аппарата в Украине, Беларуси и России. Бюрократический аппарат в Украине относится к конкурентному типу, а в Беларуси и России -к монополистическому.

За указанный период позиция Украины в мировой классификации значительно ухудшилась вследствие существенного улучшения ситуации в ряде стран, а это значит, что они получили конкурентные преимущества с точки зрения привлекательности для внешнего и внутреннего инвестора.

Попытка борьбы с коррумпированностью общества с помощью авторитаризма обречена на неудачу, поскольку бюрократический аппарат имеет свойство достаточно быстро менять собственную структуру и характер деятельности в соответствии с новыми правилами игры. После периода незначительного улучшения, длящегося около 8 лет, наступает период стабильного ухудшения.

В Украине, как и в некоторых других странах на постсоветском пространстве, повышение образовательного уровня не влияет положительно на показатели коррумпированности общества, что противоречит общемировым тенденциям. Если опираться на образовательную детерминанту, то Украина должна занимать место среди 30 наименее коррумпированных стран мира, но она позиционируется во второй сотне. В высшей школе происходит институционализация взятки, которая рассматривается как эффективное средство получения первоначального политического капитала. Этому способствуют существенные конкурентные преимущества инвестирования в политический капитал.

Ситуацию можно улучшить путем:

1. Увеличения риска при выборе инвестирования в политический капитал. Если в настоящее время широко известны примеры чрезвычайно успешных коррупционных карьер, то со временем должны появиться примеры таких карьер, закончившихся за решеткой.

2. Уменьшения рисков инвестирования в человеческий капитал. Это, прежде всего, доступность кредитов для создания собственного бизнеса, эффективная работа венчурных фондов, институциональные преобразования, способствующие развитию мелкого бизнеса.

3. Реформирования системы образования как эффективного генератора человеческого капитала, а не "инкубатора" коррупционных отношений.

4. Уменьшения государственного вмешательства в экономику, поскольку этот показатель характеризует привлекательность инвестиций в политический капитал.

5. Реформирования судебной системы, которая на данный момент является одним из главных детерминантов существующего уровня коррупционных отношений.

Какие-либо попытки административного решения вопроса (создание дополнительных правительственных антикоррупционных органов) приведут лишь к увеличению государственного вмешательства в экономику и перераспределению коррупционной ренты, а также сделают вариант инвестирования в политический (коррупционный) капитал более привлекательным.

С учетом причин тяжелых последствий мирового кризиса для украинской экономики следует подчеркнуть, что одной из них является то, что экономический рост последних лет носил скорее экзогенный (то есть определенный вне пределов страны), чем эндогенный характер. Эндогенный характер экономического роста можно обеспечить только в случае, когда инвестирование в человеческий капитал станет привлекательным для большинства населения.

Список использованных источников

1. Seldadyo H.,Haan J. The Determinants of Corruption. A Literature Survey and New Evidence, http://congress.utu.fi; S e rraD. Empirical determinants of corruption: A sensitivity analysis. "Economic and Social Research Council", June 2004, GPRG-WPS-012.

2. Скрипник А.,Вдовиченко А. Детерминанты коррупции в Украине. "Экономика Украины" № 4, 2009, с. 29-43.

3. Мельник МЛ. Корупція: сутність, поняття, заходи протидії. Монографія. К., "Аттика", 2001,304 с.

4. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., Изд. полит, литературы, 1992, с. 307-317.

5. Ehrlich L.LuiF. Bureaucratic Corruption and Endogenous Economic Growth. "The Journal of Political Economy" \fol. 107, № 6, 1999, p. 438-454.

6. AcemogluD.,VerdierT. Property Rights, Corruption and the Allocation of Talent: A General Equilibrium Approach. "The Economic Journal" \bl. 108, № 450, 1998, p. 112-130.

7. Acemoglu D., Verdier T. The Choice between Market Failures and Corruption. "The American Economic Review" \fol. 90, № 1, 2000, p. 86-105.

8. Blackburn K.,Bose N., Haque M. Public expenditures, bureaucratic corruption and economic development. Centre for dynamics macroeconomic analysis conference paper 2004, 88 p.

9. BoernerK.,Hainz Ch. The political economy and the role of economics opportunities. "Economics of Transition" 17(2), 2009, p. 213-240.

Страницы: 1, 2